Легкий флирт с тяжкими последствиями - Сандра Даллас

Через минуту после того, как Мун исчез за углом, на другом конце улицы появилась Виппи Берд. Она издали помахала мне, показывая хозяйственную сумку с хлебом, и в этот момент меня поразила мысль, что Чик больше никогда ее не увидит, так что я не смогла ждать ее на крыльце и вошла внутрь, чтобы собраться с духом.

– Жаль, что я забыла продовольственные талоны, – послышался из-за двери ее жизнерадостный голос. – Знаешь, оказывается, сегодня увеличили норму отпуска сахара.

Она передала мне хлеб.

– Кажется, я там слишком застряла, но, знаешь, это ведь с начала войны впервые такое изобилие. А Мун не опоздает в школу?

– Я его уже отправила, а завтрак принесу ему позднее, – ответила я.

– Не стоит, я сама занесу, мне ведь по пути, – сказала она и покосилась на меня, заметив мою напряженность. – Что стряслось? – спросила она и только тут заметила телеграмму у меня в руке. – От Мэй-Анны?

Я только покачала головой, потому что у меня словно перехватило горло.

– Нет, это оттуда, – наконец выдавила я.

– Пинк или Чик? – прошептала она.

– Чик. Убит. Мне так жаль… – сказала я и дотронулась до ее руки.

Она прикусила нижнюю губу, и слезы потекли по ее лицу.

– А Пинк? – спросила Виппи Берд.

Даже в своем горе она думала обо мне!

– Он в порядке, – ответила я, хотя вовсе не была в этом уверена.

Я убеждала себя, что в противном случае пришли бы две отдельные телеграммы, и мне хотелось верить, что Пинк был рядом с Чиком в его последнюю минуту. Страшно было думать, что Чик мог умереть один, среди чужих людей.

– Мун уже знает? – спросила Виппи Берд.

– Пока нет – мы можем сказать ему позже, – ответила я, вспомнив, как она поддерживала меня, когда я потеряла ребенка.

Тогда я плакала не переставая, и она меня не прерывала, давая выплакаться, пока боль не пройдет. А теперь она сама нуждалась в этом, а для Муна у нас найдется время позднее. И Виппи Берд вцепилась мне в плечи, уткнулась лицом мне в грудь и заревела.

Когда она, наплакавшись, чуть-чуть успокоилась, я погладила ее по спине, как гладила мою малютку Мэйберд, и спросила: «Будешь читать телеграмму?» Виппи Берд протерла глаза и, взяв у меня телеграмму, которую я до сих пор держала в руках, стала медленно ее читать. Затем она протянула телеграмму мне, и я тщательно расправила ее и положила в конверт.

Виппи Берд молча смотрела, как я кладу ее на стол, потом вздохнула и сняла пальто. У нее было ярко-зеленое пальто с бархатным воротником, которое Чик подарил ей на ее тридцать первый день рождения, совсем незадолго до того, как их отправили в Европу. Я достала вешалку, но Виппи Берд покачала головой.

– Помнишь, как я удивилась, когда Чик купил мне это пальто? – спросила она, хлюпая носом. – Как я надела его, когда мы провожали наших ребят? Чик заставил меня поклясться, что встречать его я приду тоже в этом пальто, пусть это даже будет в середине июля.

Виппи Берд аккуратно сложила пальто рукавами внутрь, потом сложила его пополам, прижала шерстяную ткань к своей щеке, а потом прилегла на софу, подложив пальто под голову вместо подушки, и закрыла глаза. Я присела на краешек софы, перебирая ее волосы, а когда мне показалось, что она заснула, я поднялась за одеялом.

– Не уходи, Эффа Коммандер, – тихо попросила она, не открывая глаз.

– Я здесь, – ответила я, взяла стул и присела рядом.

– Он очень любил зеленый цвет, – сказала она.

– Это потому, что у тебя зеленые глаза, – ответила я.

– Как ты думаешь, ему было больно?

Я задумалась.

– Надеюсь, что нет. В телеграмме сказано, что они еще пришлют подробное письмо. И Пинк, конечно, тоже напишет.

Сказав это, я почувствовала облегчение, потому что Пинк, конечно же, напишет, что Чик умер легкой смертью. Какими бы страшными ни были обстоятельства гибели Чика, Пинк никогда не стал бы ей об этом писать.

– Я верю, что он был с ним рядом.

– Конечно, он был с ним рядом, ведь наших ребят ничто не могло разлучить. Пинк отдал бы за него свою жизнь, ты же знаешь.

– Я знаю, – сказала Виппи Берд и дотронулась до моей руки. – Они всегда держались вместе.

– Как «несвятая Троица», – сказала я.

Чика похоронили где-то там, за морями, в братской могиле, но все равно мы в Бьютте заказали по нему поминальную службу, и Мэй-Анна хотела приехать на нее, но у нее в самом разгаре были съемки, так что Виппи Берд сказала ей по телефону, чтобы она не приезжала, потому что для нее, Виппи Берд, было достаточно того, что Мэй-Анна видела его в Северной Африке своими глазами. Бастер и Тони тоже не смогли присутствовать, потому что Бастер тренировался перед важным матчем, но Тони позвонил Виппи Берд по междугородней линии, разговаривал с ней целых полчаса и просил, чтобы она сразу же ему звонила, если ей что-нибудь будет нужно. Мне он тоже это сказал и был чуточку разочарован, когда выяснилось, что мы пока ни в чем не нуждаемся.

Телеграмму, извещающую о гибели Пинка, я получила ровно четыре недели спустя, в тот же день недели – в среду. Мун был уже в школе, но все равно первое, что я сделала, – посмотрела на адрес на конверте. Телеграмма была адресована миссис П. М. Варско, и это мне сказало все. Никто, кроме меня самой, Виппи Берд и армейской канцелярии, не знал, что на свете существует миссис П. М. Варско. Я закрыла дверь, села в кресло-качалку и только тогда распечатала конверт.

Телеграмма была написана теми же казенными словами, только имя было другое.

Я была готова к тому, что погибнет кто-то из ребят, но не оба сразу. Когда погиб Чик, я в глубине души надеялась, что Пинк уцелеет, но, оказалось, напрасно, и это было так же несправедливо, как и смерть Мэйберд. В этот раз я не плакала – все свои слезы я уже выплакала, – а просто тупо сидела, покачиваясь в кресле-качалке. Я вспомнила день, когда Пинк подарил мне это кресло, вспомнила, как рада я была его подарку. Тогда я была беременна в первый раз, и он все время удивлял меня какими-нибудь сюрпризами – игрушками для будущего ребенка или букетами разных цветов для меня.

Пинк притащил это кресло, когда я была на работе, и, вернувшись, я застала его сидящим в нем, и при этом он улыбался до ушей. «Привет, мамаша!» – воскликнул он и приветственно помахал мне рукой, как только я переступила порог. Потом он заключил меня в объятья, и мы стали вместе покачиваться взад-вперед, пока я не почувствовала себя на вершине блаженства. Это воспоминание наполнило меня острой скорбью по нему и Мэйберд, потом я с такой же скорбью вспомнила Чика, а потом мне стало жаль саму себя и Виппи Берд с Муном.

Не знаю, сколько времени звонил телефон, пока я наконец не услышала и не сняла трубку.

– Где ты была, Эффа Коммандер? – послышался в трубке голос Виппи Берд. – Тут одна наша девчонка пригласила нас с тобой и Муна к себе на ужин сегодня вечером после работы. Мун прогуляется, и заодно тебе не надо будет готовить ужин.