Мертвые могут нас спасти. Как вскрытие одного человека может спасти тысячи жизней - Клаус Пюшель

Нам, судмедэкспертам, часто приходится видеть следы насилия. В институтском центре защиты детей мы заботимся о пострадавших малышах. Жестокое обращение, отсутствие ухода и сексуальное насилие имеют место во всех социальных слоях. Однако очевидно, что травмы чаще случаются, когда люди долгое время находятся вместе в тесном замкнутом пространстве. А как иначе может быть во время локдауна, когда маленькие дети носятся вокруг журнального столика, потому что у них нет возможности выплеснуть энергию на игровой площадке, футбольном поле или в детском саду? В таких условиях отцу или матери гораздо проще выйти из себя.

Непростая ситуация сложилась и в клиниках. Изоляцию обязаны соблюдать даже больные люди, не находящиеся в реанимации. Порой это приводит к крайне удручающему положению вещей. Еду приносят в палату в полиэтиленовой пленке, избегая личного контакта, и таким же образом забирают пустую посуду. Общение врачей и медсестер между собой сведено к минимуму. Больной остается в одиночестве. Хотя ему доступны технические средства связи, такие как телефон и скайп, при условии, что он в состоянии ими воспользоваться и не находится на искусственной вентиляции легких. Но самое печальное, что умирающих в клиниках окружают только незнакомцы в защитных костюмах.

В больницах пациенты, у которых нет COVID-19, также сильно страдают от пандемии. Мне известно множество случаев, когда неизлечимым раковым больным, которым оставалось жить всего несколько дней, запрещали личные контакты. Даже их ближайшим родственникам не позволяли навещать их. Страшно думать о том, как сильно страдают эти люди, которые хотят поддержать своих близких в самые трудные времена. И какими мучительными для смертельно больного человека становятся последние дни, часы, минуты жизни, проведенные в вынужденном одиночестве. Должно быть, это кромешный ад. Поэтому я считаю гуманным решением предоставить пожилым и больным людям право самим решать, насколько защищенными они хотят быть, особенно если такая защита идет рука об руку с изоляцией. Возможно, они предпочтут продолжать участвовать в жизни общества, но прежде всего в жизни своей семьи и ради этого смириться с риском заражения.

Максимальная защита от коронавируса, несомненно, имеет смысл. И нам всем нужно проявить солидарность, особенно во времена эпидемии. Мы все должны принять ограничения: это наша обязанность перед лицом общества и это то, во что я верю. Но наилучшая защита та, что разумна и целесообразна. И после всего, что я узнал во время проведенных вскрытий, я убежден, что при внедрении ограничительных мер нам следует быть особенно осторожными. Потому что коронавирус не убивает всех без разбору. Детям, подросткам и здоровым взрослым с сильной иммунной системой обычно удается пережить инфекцию без тяжелых последствий. В этом отношении я также выступаю за сохранение как можно более тесных семейных отношений между поколениями. В силу своего возраста я отношусь к группе риска. Но мне никогда не хотелось изолироваться от детей и внуков. Я понимаю, что люди стремятся защитить себя и перестраховаться в ситуации крайней неопределенности. Но возникает вопрос: как представителям групп риска лучше всего обезопасить себя? Во-первых, в этом вопросе авторитетное мнение принадлежит вирусологам в первую очередь относительно самого́ вируса и высокой опасности заражения. В таких случаях они хотели бы отправить всю страну в долгий глубокий сон. А с учетом повреждений, в результате которых инфицированные люди попадают в реанимацию, их вполне можно понять.

Но у меня другая точка зрения: я имею дело с умершими. Я внимательно отслеживаю самые тяжелые случаи и обстоятельства, которые к привели к смерти. При этом я понимаю, что хорошая защита и отлаженная работа системы здравоохранения – самые надежные союзники в борьбе с тяжелым течением коронавируса. Так же будет и с новыми болезнями в будущем.

Ведь, в конце концов, мы учимся не только на своих ошибках, но и на том, что сделали правильно. Во время кризиса мы могли положиться на систему здравоохранения. Но она не является чем-то самим собой разумеющимся.

Чтобы здравоохранение оставалось таким же сильным, нужна стабильная экономика, открытые магазины и образовательные учреждения. И, для того чтобы вернуться к этому, я считаю, необходимо снизить градус паники.

«Страх съедает душу», как метко назван знаменитый фильм Райнера Вернера Фассбиндера. А во времена пандемии чрезмерный страх означает, что он может поглотить систему здравоохранения и общественное благосостояние. Поэтому мы должны защищать себя там, где это необходимо, прежде чем наши страхи причинят нам больше вреда, чем пользы.

Ежедневно мы добровольно подвергаем себя огромному количеству других рисков, угрожающих нашему здоровью. Курильщиков по-прежнему много, хотя им прекрасно известно, что таким образом они вводят в свой организм токсичные вещества. В Германии существует лобби против ограничения скорости на автобанах, несмотря на то что превышение скорости является причиной гибели многих людей в дорожно-транспортных происшествиях. И мы продолжаем загрязнять окружающую среду, хотя все мы знаем, что плана (планеты) Б не существует. Так почему, спрашиваю я себя, столь чрезмерная реакция возникла сейчас, когда появился этот вирус? Не потому ли, что он не только невидим, но и до недавнего времени был неизвестен широким массам населения, а мы боимся всего неведомого?

Естественно, речь не идет о том, чтобы принести в жертву людей с ослабленной иммунной системой или несерьезно относиться к опасениям коллег. Скорее, речь идет о защите тех членов нашего общества, кто больше всего в этом нуждается.

Согласно результатам моего расследования, жесткие меры всеобщего локдауна в любом случае непропорциональны опасности, которую представляет вирус.

Конечно, к своим выводам и убеждениям касательно медицинских и социологических вопросов в связи с пандемией коронавируса я пришел не в одиночку. В группе опытных ученых, инфекционистов, эпидемиологов, специалистов социальной[75] и судебной медицины мы, регулярно обмениваясь тщательно проверенной информацией и беспрестанно дискутируя, опубликовали серию тезисов и заработали соответствующее влияние. Мы подвергли конструктивной критике оценку пандемии и связанную с ней информацию с точки зрения исследований в области здравоохранения и общественного здоровья и предложили необходимые меры. Наша цель состояла в том, чтобы инициировать позитивно ориентированный процесс обсуждения и получить максимально возможную степень свободы посредством интеллектуальной деятельности, расширяя аргументы, сформированные лабораторной наукой вирусологией.

В этой связи для нас было особенно важно разработать прагматичные и безопасные профилактические меры для пожилых людей с сопутствующими заболеваниями. К сожалению, месячная фаза спада заболеваемости летом 2020 года использовалась для этого недостаточно активно. Вместо того чтобы соответствующим образом подготовиться ко второй волне, мы все запланировали более-менее нормальные отпуска и каникулы. В результате осенью те же группы риска оказались так же