Золотое снадобье - Гроув С. И.

Шагая рассветными улицами Севильи, Эррол искоса приглядывался к женщине, которая называла себя Вещей. На ней было длинное зеленое облачение и бурый плащ с капюшоном. Ореховые глаза хранили странноватую безмятежность, лицо оставалось невозмутимым… Тонкий нос, крупный волевой рот, выступающие скулы… Кожа на лице, шее, плечах – белая, даже бледная. Но по краям лба, по границе волос, кожа определенно темнела, а длинные темно-русые пряди двигались и вились словно бы по своей воле: во всяком случае, прежде он ничего подобного не встречал. И еще он успел рассмотреть ее руки, прежде чем она натянула перчатки. У запястий кожа отливала безошибочно видимой зеленью, а пальцы вообще были точно свежие кленовые листья.

«Говорит вроде по-людски, – размышлял Эррол, – но ведь точно не человек!»

– Как ты в деревянный гроб-то угодила? – спросил он, сворачивая на очередном углу.

– Не знаю, – храня надменный вид, ответствовала она. – Думаю, туда меня поместил кто-то, знакомый с нашим образом жизни. Во всяком случае, мне предоставили землю. Иначе я бы не перенесла столь длительного путешествия.

У Софии отчаянно колотилось сердце, а все мысли были только об ордене Золотого Креста, но и она не сдержала удивления:

– Это сделала Угрызение?

– Кто такая Угрызение? – спросила Златопрут.

– Женщина, передавшая тебя на корабль.

– Я с ней не знакома. Я ничего не помню с того момента, когда на меня напали в Бостоне.

София вытаращила глаза:

– Напали? Как?..

– Это случилось в темноте, на окраине города. Нападавший был один, но такой сильный!.. Я пыталась отбиваться, но… В итоге он меня ранил, и я потеряла сознание. Последовал долгий сон… и вот я очнулась в Севилье.

– А в Бостон что тебя понесло? – спросил Эррол. – Ты же вроде около Жуткого моря жила!

Казалось, этот вопрос впервые смутил Вещую.

– Я надеялась найти то, что искала месяцами. Трое наших пропали без вести, и мы все пытаемся их найти. Меня известили, что они находятся в Бостоне. Времени с тех пор прошло не так много, я уверена, другие уже отправились туда вместо меня… Я лишь надеюсь, что им повезет больше… – И добавила, словно пытаясь убедить себя самое: – Я в этом уверена!

Эррол буркнул, помедлив:

– Ясно…

А сам, пряча в капюшоне усмешку, подумал: «Как-то не случайно мы тут собрались, все трое – из разных эпох, все ищем дорогих пропавших людей. Вот только Златопрут эта явно что-то недоговаривает!» Ее история выглядела столь же невероятной, сколь и неполной. Ну ладно, на безоружную фэйри кто-то наскочил из потемок, но почему ее засунули в деревянный гроб, да еще и на замок заперли? Она так опасна, что ее для верности еще и за океан сплавили?.. А может, бостонцы ее зеленых рук испугались, вот и пустились во все тяжкие?..

– Зачем нам в Гранаду? – спросила Златопрут.

– У Софии там неотложное дело. Да и в Севилье нам оставаться нельзя. А тебе с нами ехать необязательно. – И он добавил, не обращая внимания на предостерегающий взгляд девочки: – Если уж на то пошло, теперь, когда мы выбрались из дома и оторвались от погони, тебя никто особо не держит…

Златопрут даже глазом не моргнула:

– От погони мы пока еще не оторвались.

– Через четверть часа мы окажемся за пределами города. Если ни на кого из орденских не налетим, все будет в порядке.

– Думаю, вам все же пригодится моя помощь.

– Не вижу, каким образом, – фыркнул Эррол.

Он быстро глянул вверх, поднял руку. Сенека, взмывший в небо еще в патио, мягко опустился на кожаную перчатку.

– Ты, наверное, думаешь, что знаешь этот край лучше, чем я, – спокойно ответила Златопрут. – Поверь, я знакома с ним так, как тебе и не приснится.

Эрролу вдруг подумалось, что это может быть правдой. Если она фэйри… Кто ее разберет!

– Ладно, – сказал он. – Иметь в союзницах фэйри, наверное, не повредит…

– Из меня фэйри… – Златопрут покосилась на Сенеку, – …как из тебя сокол. – Ореховые глаза уставились на Эррола. – Но я понимаю, с чего ты так решил.

– В общем, пойдем вместе, – сказал он. – Только капюшон и перчатки смотри не снимай! А то клирики здесь подозрительные, не подумали бы чего…

Златопрут не ответила.

Они уже подходили к окраине. Колокола собора и других церквей, оставшихся далеко за спиной, звонили к заутрене, первые лучи солнца грозили обрушить на Севилью дневной жар.

– Денек грядет нелегкий. – Эррол остановился у последних домов. Впереди расстилалась скудная трава, виднелись пыльные оливы. – Надо успеть уйти подальше, хотя бы до первой гостиницы, а уже через час тут будет как в печи!

Он протянул Софии кожаный бурдючок:

– Попей. Вдоль дороги еще встретятся колодцы.

София послушно сделала большой глоток и передала бурдючок Златопрут. Та запрокинула голову и, открыв рот, полила водой свою голову и лицо. Эррол наблюдал за ней, подняв брови.

– Странные вы, фэйри, – пробормотал он, покачав головой. Забрал бурдючок и подвесил на пояс. – Если встретим кого-нибудь на дороге, разговаривать буду я. Если впереди или позади заметите орденских – сходите с дороги и прячьтесь. А у меня для них стрелы со стальными наконечниками припасены.

– Странные вы, соколы, – тихо проговорила Златопрут.

27

Следуя Знаку

Партия Памяти Англии – старейшая. Ее основали в 1800 году, в первую годовщину Великого Разделения. Не может не трогать, что ее основатели очень хорошо помнили Англию 1799 года и ранее, поскольку нередко посещали ее, а некоторые там родились…

Миссис Калькатти вошла в гостиную, неся поднос с чайными приборами и объемистым тортом.

– Вечер добрый, Чарльз, – с улыбкой проговорила она.

Как ни тряслась эта заботливая женщина над своей Нетти, юный Чарльз с первого взгляда произвел на нее самое благоприятное впечатление. Что за милый, воспитанный молодой человек! А она-то думала, теперь таких уже и не встретишь. Другие юноши, посещавшие Нетти, делились в основном на две категории: этакие волчата, позволявшие себе всякие вольности, и смиренные агнцы, приносившие слишком много цветов. Чарльз не принадлежал ни к тем ни к другим. Вел себя безукоризненно и, наслаждаясь обществом Нетти, не лебезил перед ней. А как серьезно они между собою беседовали! Милой Нетти так нужно было стать самую чуточку серьезней…

– Добрый вечер, миссис Калькатти! – отвечал Тео, забирая у нее тяжелый поднос и опуская его на стол. – Как поживаете?

– Все в порядке, спасибо, вот только кузина, которая на другом конце города живет, умудрилась простудиться посреди лета, вы представляете? Я обещала навестить ее, так что скоро мне придется уйти…

И она налила Нетти и Тео по чашечке чарльстонского чая.

– Ах! Бедная Анна! – воскликнула Нетти. – Вы, наверное, вашей лечебной патокой будете ее потчевать?

– Непременно, дорогая моя. Если что понадобится – мистер Калькатти на заднем дворе, забор чинит… А к ужину и я вернусь.

– Спасибо, миссис Калькатти, – мило улыбнулась Нетти. Дождалась, пока закроется дверь, и жадно подалась вперед: – Давай рассказывай остальное!

Тео передернул плечами:

– Да нечего особо рассказывать. Там ничего не было. Они скоро вышли наружу, так я сиганул через соседский забор и дал деру.

Нетти прикрыла глаза и сунула в рот кончик завитой пряди.

– Опиши все, что видел в сторожке. Все-все, в мельчайших подробностях!

– Верстак видел, – начал перечислять Тео. – Лампу, шпагата моток, лейку и ножницы для обрезки. Еще шмурдяк всякий в углу…

– Какой именно?

– Лопату, грабли, заступ… все в таком духе.

Нетти взмахнула ресницами и нахмурилась:

– Чарльз! Я сказала – в подробностях!

– Ну, мне всматриваться некогда было…

Она безнадежно вздохнула:

– Еще что?

– Множество пустых горшков. Некоторые – битые.