Повтор - Яна Каляева

Надо ли говорить, что первая пара — люди явно старше восемнадцати, а вторая — младше.

Возвращаемся в свой временный дом. Олег тут же уходит вести разведывательную работу на кухню — слышу через стенку оживленный Любин говорок — а я утыкаюсь в телефон. Как и каждый день, проверяю Юлькину страничку, и у меня отлегает от сердца: родные живы-здоровы. Юлька до сих пор не бросила ни работу, ни учебу — молодец, девчуля, взялась за ум… Стоп, так же ведь и Люба о своей дочери говорит. Листаю дальше — Юлька хвастается новой татуировкой на плече, маленькой и изящной. Раньше я бы, может, не одобрил — но по крайней мере у меня дома не происходит то же, что здесь. Совсем параноиком становлюсь с этой работой…

Олег приносит мне с кухни миску жаркого и два куска свежего хлеба — догадался, что я не в настроении общаться с Любой. Вообще, надо признать, я не в форме — вроде как в педагогических целях предоставил брату играть первую скрипку, но на самом деле просто башка занята тревогами о родных и переживаниями из-за своего плана. Как там Юрий Сергеевич — передал материалы Алие? Разыскал Надежду? Это же все мне куда больше надо, чем ему… Я — пешка, мной можно и пожертвовать. С другой стороны, какой-никакой шанс победить Кукловода в его логове…

Беру себя в руки:

— Так, давай анализировать, что удалось нарыть. Что показалось тебе аномальным?

— Ну, волна браков, в том числе повторных, — Олег морщит лоб. — Причем не похоже, чтобы всеми этими людьми овладела буйная эротомания… Чтобы сексом трахаться, в ЗАГС тащиться не нужно. Да и не выглядели они бурно влюбленными. Скорее… как бы исполняли свой долг. Внимание к детям — из той же серии. Семейные ценности, такое все…

— Значит, наш виновник торжества — фанат традиционной семьи?

— Погоди, не только в этом дело же… Еще мода на ретро. Песни, автоматы с газировкой разливной и гранеными стаканами — они новенькие, их совсем недавно поставили. И музыка раньше не транслировалась, я уточнил у Любы. Одежда… классическая такая. Маниакальное сведение татуировок — я в три салона позвонил, нигде на эту процедуру даже не записывают — мест нет, все забито, говорят. И еще… мне Люба рассказала сейчас… ее муж полгода в очереди на этот санаторий стоял, у него болезнь редкая и лечение дорогое очень. Думали, уже не дождется — а на той неделе путёвку получил. Люба сказала… дай вспомню… администрация стала работать нормально.

— «Нормально» — вообще любимое слово Любы.

— И не только ее, если вдуматься. Пожалуй, виновник торжества пытается привести жизнь людей к норме — как он ее понимает.

Олег хмыкает:

— Отчего-то у этой нормы густой такой вайб совка.

— Сам ты совок! Это важная для многих история. Проявляй уважение.

— Ладно, ладно, не бей меня, большой брат! Что будем отправлять начальству? Оно меня достало запросами — кого, мол, искать?

Надо же, запросы теперь тоже приходят Олегу… Я-то уже беспокоиться начал, с чего это Штаб меня оставил в покое.

— Пусть по двум направлениям шерстят: семейный ценности и… нормальность, нормализация, возвращение вещей в определенное русло… такое что-то.

— Стремление сплотить семьи и как бы вернуть все к норме. Отправляю…

— Допиши еще… неловко, конечно, но все-таки… «стилизация под СССР». Было даже движение такое, «граждане СССР». Они Российскую Федерацию вообще государством не признавали, так и жили в современном мире по советским паспортам.

— Каких только фриков не бывает…

— Ну а чего, нормальная страна же была… наверное. Знаешь, Олежа, странное дело… Я как будто не хочу этого виновника торжества искать. У нас дома дурачок блаженненький дел наворотил — естественно, люди в состоянии принудительного счастья тупеют и функционировать не могут. И порядок казарменный от этой бабки криповый был. Но здесь… что такого уж ужасного здесь происходит? Отцы возвращаются в семьи, инвалиды получают лечение… Одеваются все странно немного, но, в общем-то, симпатично даже. Сдержанный такой классический стиль…

Олег смотрит на меня большими глазами:

— Саня, ты чего? Это же не их решение. Это нарушение их свободы.

— А людям так нужна эта свобода, да? Вот прикинь, если бы у нас кто-то вот так повоздействовал, пока ты гамал запойно — скольких бы мы избежали проблем… Разве ты сам не хотел бы, чтобы тебя тогда превратили в нормального человека?

— Это все равно что спросить, хотел бы я, чтоб я умер и вместо меня жил кто-то другой. Я думал об этом… — Олег низко опускает голову. — Это же из-за меня ты отдал свой Дар и вляпался во всякое дерьмо со Штабом, Кукловодом, сверходарениями этими… А я человека убил. Хорошего человека. Может, если бы меня вовсе не существовало, всем было бы лучше. Иногда мне хочется… даже не умереть — это бы уже ничего не исправило — а не быть рожденным. Но понимаешь, Саня — в масштабах человечества так нельзя. Люди должны ошибаться, люди должны вляпываться в дерьмо… Без этого человеческий опыт не будет полным.

— Эк тебя на философию пробило на ночь глядя. Ты — мой брат, потому должен существовать, какой уж есть. А теперь давай-ка спать… Завтра завалят нас подозреваемыми, с такой размытой формулировкой.

Доедаю жаркое — очень вкусное, кстати. Наваливается усталость, даже зубы чистить лень. Странно, не сказать, что я упахался за день…

Засыпаю, едва голова касается неудобной жидковатой подушки. Сегодня мне снится не таинственный враг, а мир, который, наверно, хотел бы создать наш виновник торжества. Крепкие веселые девушки в легких платьях бегут через парк, на ходу надкусывая мороженое в вафельных стаканчиках. Серьезные мускулистые мужчины провожают их задумчивыми взглядами. Звонко смеются дети — нарядные, защищенные, любимые.

Только небо,

Только ветер,

Только радость впереди.

Глава 18

Выборочная слепота

Первого кандидата, вернее, кандидатку нам прислали с утра пораньше. По паспорту она была Татьяна Михайловна Сорокина, но работала под псевдонимом Тамара Дрифт. Совпадение с нашим запросом идеальное — «Дар в области гармонизации семейных отношений. Помогу найти и устранить источники ваших проблем. Снимаю венец безбрачия. Гармонизирую отношения и личность. Консультации по предварительной записи», — все это обещала реклама, которую дамочка активно давала не только в соцсетях, но даже и в бумажных газетах.

Отсутствие алиби тоже