Слова подвижнические - Исаак Сирин

Первою из таин именуется чистота, достигаемая при действенности заповедей. Созерцание же есть духовное воззрение ума для того, чтобы постигать, что было и будет, и от всего приходить в изумление. Созерцание есть видение ума, приводимого в удивление Домостроительством Божиим во всяком роде и роде и постигающего славу Божию и трудности нового мира, при чем сокрушается и обновляется сердце; подобно младенцам о Христе, воспитывается млеком заповедей новых и духовных, делается беспорочным, приобучается к духовным тайнам и к откровениям ведения, восходя от ведения к ведению, и от созерцания к созерцанию, и от постижения к постижению, и обучается и укрепляется таинственно, пока не будет возвышено любовию, соединено надеждою, и не водворится в нем радость, и не будет оно возвышено Богом и увенчано естественною славою своего сотворения, в какой было создано.

На сих духовных пажитях восходит ум в откровения ведения, и падает, и восстает, и побеждает, и побеждается и пережигается в пещи келии, и таким образом очищается, и бывает ему милость, и деятельно сподобляется он того созерцания Святой Троицы, которого вожделеваешь ты. Ибо три суть созерцания естеств, в которых ум возвышается, оказывает свою деятельность и упражняется: два созерцания естеств сотворенных, разумных и неразумных, духовных и телесных, и еще созерцание Святой Троицы. Посему сперва бывает воззрение на всякую тварь, пришедшую в бытие, и ум обозревает ее в откровении ведения; а что не подлежит чувствам, на то бывает мысленное воззрение. Ум имеет воззрение и для созерцания себя самого; им-то внешние философы надмевались в уме своем при представлении тварей.

Посему созерцание сынов таинства веры сопряжено с верою и пасется на лугах Писаний: оно воедино собирает ум от всякого внешнего парения и связует его единением Христовым, как Василия Великого и Григория; и воззрение его бывает[49] на таинственные словеса, помещенные в Писании. И словеса, не постигаемые ведением, делаются понятными для нас при помощи веры, и ведение о них получаем в созерцании, какое бывает по очищении. Для духовных таин, которые выше ведения и которых не ощущают ни телесные чувства, ни разумная сила ума, Бог дал нам веру, которою познаем только, что тайны сии существуют. И от этой веры рождается в нас надежда о них. Верою исповедуем, что Бог есть Господь, Владыка, Творец и Создатель всяческих; а ведением решаем, что должно нам хранить заповеди Его и разуметь, что ветхие заповеди хранит страх, как сказал Сам Он, а животворные заповеди Христовы хранит любовь, по сказанному: …Аз заповеди Отца Моего соблюдох, и пребываю в Его любви (Ин.15:10). Почему явно, что Сын хранит заповеди Отца Своего не по страху, но из любви, а потому повелевает и нам соблюдать заповеди Его из любви, как говорит: Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите, и Аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам (Ин.14:15,16). Пришествием Утешителя называет дарования откровения духовных таин, посему в приятии Духа, которого прияли апостолы, — все совершенство духовного ведения. И Господь исповедал и обещал, умолив Отца Своего, дать им Утешителя, чтобы, при делании ими заповедей и очищении самих себя, пребывал с ними во веки. Видишь ли, что за сохранение заповедей ум сподобляется благодати таинственного созерцания и откровений духовного ведения, а не как предполагала твоя мудрость, что дело хранения заповедей служит препятствием созерцанию Божественных таин, совершаемых в безмолвии?

Посему умоляю тебя, если ощутишь в душе своей, что достиг ты в область любви, соблюдай новые заповеди из любви к Давшему их, а не по страху, как и блаженный Павел, когда возгорелся Божественною любовию, сказал: Кто меня разлучит от любве Христовой? Скорбь ли, или темница, или гонение, — и прочее? И еще присовокупляет: Известихся бо, яко ни смерть, ни живот… ни настоящая, ни грядущая возмогут разлучити меня от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем (Рим.8:35,38,39). И чтобы не подумать кому, будто бы вожделевает он великой награды, или чести, или преизобильного даяния духовных даров, как вожделевает твоя святыня, сказал: Молилбыхся отлучен быти от Христа (Рим.9:3), чтобы присвоены Ему были чуждые. И чтобы знать тебе, что не таинственного и отшельнического созерцания искал он, как твое отечество, вожделевает же того единственно, чего часто сподоблялись и иные по благодати, слушай, что говорит он в другом месте: Аще языки человеческими глаголю и ангельскими, любве же не имам, бых медь звенящи, или кимвал звяцаяй. И аще имам пророчество, и вем тайны вся, и весь разум, и аще имам веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмь (1Кор.13:1,2), потому что законная дверь, вводящая в это, есть любовь. Если приобретем любовь, она вводит нас в это. Если же сподобимся сего по благодати без любви, то непременно когда-нибудь утратим мы это, потому что стяжание и страж высших святых и божественного жития есть любовь. Как скоро монах лишится любви, сердце его тотчас лишается мира, который есть селение Божие, и заключается для него дверь благодати, которою Господь наш внидет и изыдет, по сказанному Им: Аз есмь дверь жизни, и Мною человек внидет в жизнь и пажить обрящет (Ин.10:9) для питания духовной своей жизни, где не препятствуют ему ни злоба, ни прелесть; но на всех восхождениях откровений ведения и таинственных созерцаний Божественная любовь вводит и изводит его, как и тех, которые имеют свободу Христову. И чтобы узнать тебе истину сего, а именно, что духовная жизнь действительно есть Божественное созерцание ума, послушай великого Павла. Ибо вопиет он: неугодно мне это без любви; и если не войду (то есть в созерцание) законными вратами;[50] любви, то не пожелаю оного; и если бы дано было мне по благодати, когда не приобрел я любви, то не домогаюсь сего; потому что вошел к нему не естественною дверию, которая есть любовь. Поэтому сперва должно приобрести любовь, которая есть первоначальное созерцание Святой Троицы, а после того и без даяния, естественно, будет у меня созерцание духовного. Уразумей же мудрость блаженного Павла, как оставил все дарования, сообщаемые благодатию, и просил самого существенного, того, что приемлет дарования и хранит их, как говорит некто. Дарование созерцания тварей дано было и Моисею, и многие сподобились оного, впрочем, не постоянного, но в откровении. Я же, крестившийся Духом Святым и исполненный благодати, хочу внутрь себя приять ощущение живущего во мне Христа. Ибо Христос Ипостасию Своею соделал обновление естества нашего, в Него облечены мы водою и Духом, и в неизреченном таинстве соединил Он нас с Собою и соделал членами тела Своего; но здесь — в виде только залога, а в новом мире естественно сообщает Он жизнь прочим членам. Для чего поэтому желаешь и домогаешься созерцания прежде любви, когда божественный Павел не одобрял оное без любви?

Но, сказав, что делание заповедей служит мне препятствием к созерцанию, явно похулил ты любовь к ближнему, и предпочел ей созерцание, и вожделеваешь видеть его там, где оно не усматривается. Пока не можем мы еще видеть созерцания, мудрейший, но само созерцание показывает нам себя на своем месте. Как по мере естественного возраста душа приемлет в себя новое и новое ведение, и ощущает существующее в мире, и день от дня более и более обучается этому, так и в духовном человек приемлет в себя духовное созерцание и Божественное ощущение и обучается этому в той мере, в какой ум возрастает в разумном житии и простирается вперед. Когда же придет в область любви, тогда созерцает духовное на своем месте. Но пока человек употребляет усилие, чтобы духовное снизошло к нему, оно не покоряется. И если дерзновенно возмечтает он, и возведет взор к духовному, и будет доходить до него разумением не вовремя, то скоро притупляется зрение его, и вместо действительного усматриваются им призраки и образы. Как скоро вполне постигнешь это рассудительным умом своим, не будешь домогаться созерцания не вовремя. Если же кажется тебе, что и теперь видишь созерцание, созерцание сие есть тень призрака, а не созерцание, — потому что у всего мысленного бывает подобие и мечтательный образ, а бывает также и истинное созерцание. Ибо вот и в естествах сложных бывает призрак, а иногда возможно и истинное созерцание. Если же созерцание истинно, то обретается свет, и созерцаемое усматривается близким к действительности. А когда бывает противное сему, тогда глаз вместо действительности видит тень и видит воду, где нет воды, видит здания, приподнятые вверх и висящие на воздухе, между тем как они стоят на земле. По таковому явлению телесного то же представь себе и о мысленном.

Если зрение ума не будет очищено деланием заповедей, делами безмолвного жития, не приобретет в совершенстве света любви, не преуспеет возрастом в обновлении Христовом, превосходством ведения не приблизится к духовным естествам в той степени, на которой ищет духовного, ангельского жития, то не возможет соделаться истинным зрителем Божественного созерцания. Все же те подобия духовного, какие думает составить себе ум, называются призраком, а не действительностию. И это, что ум видит одно вместо другого, происходит оттого, что он не очистился. Ибо естество истины пребывает всегда неизменным и не изменяется никогда в подобия; причиною же мечтания образов бывает немощь, а не чистота, ума.