Шериф для мертвецов - Антон Вильгоцкий

— Вы молодцы, ребята, — майор пожал бывшим солдатам руки. — Родина вас не забудет. А с этим мы разберемся, — служитель закона шагнул к пострадавшей, чтобы помочь ей встать.

В этот миг девчонка вдруг странно преобразилась. Своим невидящим взором она уставилась на майора — так, будто от него исходили волны некоей энергии, которую эта несчастная могла чувствовать. Из уст девушки снова хлынул поток неразборчивых звуков — но на этот раз они уже сливались во что-то более-менее осмысленное. Алексею Орлову почудилось даже, что жертва маньяка признала в честном майоре старого приятеля, которому и жалуется теперь на случившуюся с ней беду…

— Ну тихо, тихо, милая, вставай, пойдем, — тут милиционер совершил поступок, которого от работников его ведомства не ждут, должно быть, со времен михалковского дяди Степы. Подхватил потерпевшую на руки и понес к пыхтевшему у обочины УАЗу.

— Ну надо же, — несмотря на общую остроту ситуации, Орлов заулыбался. — Герой прямо.

— Вы уйдете, наконец, отсюда, а? — осмелев, напомнила о себе продавщица очков. — Торговать мешаете!

— Главную сделку в своей жизни вы, я вижу, уже совершили, — обернувшись на полпути, произнес майор. Десантники не успели, как собирались, обложить торговку отборным матом.

— Это какую же? — опешила толстуха.

— Да душу Дьяволу продали, — спокойно ответил страж порядка и продолжил свой путь к машине. Эта фраза окончательно уверила двух бойцов — не все еще прогнило в российском государстве. Сергей даже отказался от возникшего было намерения перевернуть стеллаж с очками. "Бог еще накажет эту гадину".

— Что-то я разнервничался, Леха, — сказал он другу. — Пойдем в "Фанагорию", накатим вина, грамм по двести. Чтобы ублюдка этого поскорее нашли и кастрировали. По пояс.

— Лучше по шею.

— Нет, по пояс. Чтоб остаток жизни промучился.

Гарик проснулся от телефонного звонка. А еще — от того, что организм его был одновременно атакован сразу несколькими симптомами похмелья. Сушняк, дикая головная боль и мерзостный вкус во рту. За свои девятнадцать лет панк переживал все это не раз. Но никогда прежде гнусные ощущения не наваливались на него всем скопом и настолько резко. А тут еще и этот хренов телефон…

Открыв глаза, Гарик обнаружил себя лежащим в мусорной куче, примостившейся в углу какого-то дворика. Для русских панков такое положение дел является вполне естественным, можно даже сказать — привычным. Да только Гарик-то себя всегда считал панком умеренным, как он сам любил говорить — "вменяемым". Следил за одеждой и обувью, а ночевок на помойках, или кормежки там же, был чужд.

"Бля, сколько же я вчера выпил? — не обращая внимания на разливавшийся соловьем мобильник, подумал парень. — Где? С кем? По какому поводу?", — последний вопрос он, впрочем, задал себе исключительно для проформы.

Постепенно тяжелая голова начала наполняться обрывками воспоминаний о прошедшем дне. Вскоре Гарику удалось сложить из них цельную и более-менее четкую картину. Сперва он пил пиво на "Яйцах" с Алисой и Завулоном. Потом эти двое ушли проводить какое-то дурацкое "посвящение в готы", а к Гарику подсел старый дед, назвавшийся колдуном… Колдун тот умел делать пиво прямо из воздуха. Ну да, теперь понятно, откуда этот шум в голове… Хотя… Нет, пивом вчера дело не ограничилось. Колдун зазвал в гости к своему приятелю-некроманту. Алиска тоже напросилась, и там, в гостях, они снова пили… Какую-то дрянь зеленую. Абсент, что ли? Да, тот парень — некромант который — сказал, что это абсент. И что пили его не просто так, а это вроде как ритуал какой-то. Посвящение в ученики некроманта… Повезло, значит, Алиске. Два "посвящения" в один день. А этот абсент, кстати, фигня полная. Невкусно, да еще и не торкает ни разу…

Ну и с чего ж тогда такие "дрова"? Блин. Поскрипев извилинами, Гарик сумел припомнить еще одну подробность. Покинув дом "некроманта", они с девчонкой поехали в центр. Да, Зед ведь просил вернуться по какому-то важному делу. Но на Садовой парочка встретила еще одного персонажа из "светской" тусовки ростовских неформалов. Отмороженного на всю голову панка Мюллера. В отличие от Гарика, за своим внешним видом тот не следил, да и экстремальных приключений, тесно связанных с мусором, не чурался…

Мюллер где-то разжился сразу тремя бутылками портвейна, который и предложил распить коллегам-неформалам. Новоиспеченная готесса от неблагородного напитка гордо отказалась, а вот Гарик… а что Гарик? За милую душу пошел с Мюллером пьянствовать в какой-то дворик на улице Чехова… Так, стоп. С местоположением в пространстве, кажется, теперь все ясно. С причиной столь неприятного самочувствия — тоже. Да, точно — вот и бутылки из-под портвейна, стоят на врытом в землю деревянном столике. Выпитые досуха…

А Мюллера в пределах видимости нет. Ну да, он же, вроде, где-то поблизости обитает. Хотя, в общем, странно, что Мюллер спать домой пошел. Обычно за этим кадром такого не водится — может прямо на "Яйцах" под памятником прикорнуть.

Вроде, все вспомнил. Ан, нет — не все… Зед же еще просил на "Яйца" подойти. А не он ли это сейчас звонит, не переставая?

Трясущейся рукой Гарик полез в карман "косухи" за аппаратом.

Точно. Экран высвечивал номер Завулона. "Какого хрена ему от меня нужно в такую рань? Какого хрена вообще им всем нужно, когда я в таком состоянии?". Кого именно он подразумевает под "всеми", Гарик и сам затруднился бы сказать.

— Алло, — разлепив пересохшие губы, произнес панк.

— Привет, — интонация, с которой собеседник произнес это невинное слово, не сулила ничего хорошего. Гарик знал — за Зедом не заржавеет поддеть кулачищем челюсть или расквасить нос. "А ведь я, по ходу, перед ним слегка провинился, — подумал парень. — Обещал прийти на встречу, а сам…".

— Ты где пропадаешь? — поинтересовался гот. — Мы же с тобой вчера договорились, нет? Нехорошо так с друзьями поступать.

— Зед, извини, я…

— Знаю. Нажрался ты. С Мюллером. Если уж хочешь от кого-то что-то скрыть — не стесняйся общаться с окружающими. Мог бы Алиску попросит, чтобы она мне ничего не говорила. Ума не хватило, да? На будущее запомни — пригодится.

— Извини, — повторил Гарик. — Я не думал, что так получится.

— С Мюллером по-другому не может получиться, — хохотнул Завулон. — Плавали, знаем. Ладно. За то, что ты меня вчера продинамил, твой гонорар будет снижен с трехсот баксов до двухсот пятидесяти.

— За что гонорар-то? — процентов пятьдесят Гарикова похмелья улетучились, как по мановению волшебной палочки. По одному на каждый упущенный доллар.

— Это не телефонный разговор, дружище. Ты от "яиц" далеко?