Ом Свасти - Андрей Дай

- Полицейские... пожарные... чиновники.., - негромко сказал Танкелевич. - Комми не теряли времени даром... Они развлекаются таким образом. Это у них называется - социальная справедливость.

- Бросил бы пару кусков золота им для забавы, - коварно укорил я банкира. - Посмотрел бы на уровень их идейности.

- Еще чего! - взорвался Игор. - Золото!

- Ты, кстати успел его погрузить? - как бы невзначай напомнил я приятелю о делах. Что-то говорило мне, что безнаказанное убиение краснопузых гадов долго не продлится.

- Конечно, - поморщился тот. - Если не комми, мы сейчас были бы уже на полпути к Новой Океании... Но тогда пропустили бы веселье.

Последние слова коротышки растворились в апокалиптическом грохоте очередного разрушающегося небоскреба. Здание оседало, погребая под обломками сотни людей и бесчисленное количество техники.

- Чего мы пропустили бы? - пришлось уточнить мне, когда пыль осела и перестрелка возобновилась.

- Веселье, - неуверенно повторил Танкелевич и, как мне показалось, тревожно посмотрел на небо. - Давай-ка отсюда выбираться. Что-то это шоу затянулось.

- Золото в челноках? - еще раз переспросил я.

- Да, там. У нас есть поддержка с воздуха? - Игор был не на шутку встревожен, а я не мог понять, с чем же это связано.

- Сейчас организуем, - попробовал успокоить я приятеля, - если это для тебя так важно...

- Важно?! - неожиданно заорал прямо в лицо коротышка. - Для меня важно?! Да, это важно! Черт бы побрал эту войну!

- Успокойся, потребовал я и приказал одному из солдат связаться с оставленными на другом конце города челноками, чтобы они обеспечили нам прикрытие. А потом, уже сам, вызвал командира эскадры боевых звездолетов Содружества и потребовал того же.

- Выбирайтесь сами, - донеслось до моих ушей сквозь адские завывания помех заявление военного. - Президент Штайн отдал приказ не вмешиваться в ваши дела, чтобы не происходило. Даже если вы решите снести Нью-Йорк с лица Земли... Только я этого делать не советую! В этом городе у меня полно друзей осталось...

- Кретин! - заорал я на звездолетчика и прервал связь. - Уходим, скоро здесь станет жарко.

Из-под груды обломков зданий с помощью техники красных выкопали четыре груженых золотом челнока и грузовой кораблик с архивом банка. Тем временем прибыли пассажирские катера. По большому счету, дело было сделано и можно было грузиться.

Едва шасси наших судов оторвались от грешной Земли, едва каким-то чудом сумевшие остаться в живых красные повылазали из щелей, как над опаленным войной районом появились истерично визжащие, оскаленные кровавого цвета звездами, штурмовики.

Испуганный пилот челнока немного переборщил с балансом мощности и судно чрезмерно быстро, свечей, рванулось в низкое серое небо. Гравикомпенсаторы закудахтали от натуги, и перегрузка вмяла в спиновую броню костюма. Щеки прилипли к ушам, и я не мог выговорить ни слова. А пилоты остальных машин нашей эскадры тут же последовали этому примеру.

Красные повели себя не менее идиотски. Вместо того, чтобы попробовать сбить наши едва - едва взлетающие корабли, штурмовики принялись сбрасывать вниз, на головы своих же солдат, термитные бомбы.

- "Победить или умереть" они понимают буквально, - пошутил потом Игор. А тогда, я смотрел, как беззвучно вопят от ужаса сгорающие в пламени жарче адского сухощавые азиаты с красными звездочками на фуражках. Я хотел засмеяться над их глупыми, набитыми какими-то идиотскими идеями, головами, в которых, быть может, лишь за один миг до смерти появлялось понимание всей абсурдности их устремлений. Я хотел засмеяться над крушением их идеалов, но перегрузка стянула кожу и я смог только тихонько пыхтеть носом.

- А где, твою мать, Элсод, еще один челнок? - ехидно, словно красавчик должен был этот самый кораблик постоянно носить в кармане, поинтересовался я.

- Сбили, - тихонько выговорил тот и смущенно опустил глаза. Это выглядело настолько забавно, что я не смог удержаться от смеха.

- Там не было золота, - облегченно выдохнул он, поняв, что я не сержусь. - Это был пассажирский корабль. Только сто сорок семь солдат...

- У нас есть теперь свободные места, - просто сказал старший пилот Перелини, помогая мне выбраться из бронекостюма. - Можно продать билеты... На Океанию много желающих...

- Нам нужно пополнить запасы на Марсе, - сообщил я пилоту новость, которую ему можно было знать. - Там же нас ждет новая модель центрального мозга и гиперпилот. Там и продадим билеты.

- О'`Кей, командор, - покладисто согласился макаронник и, словно это была какая-то незначительная новость, обронил:

- Буллиальд выходил на связь. Профессор Хон там опять устроил бунт и хотел вам что-то показать.

Я так это и воспринял, как что-то незначительное. Мой звездолет висел на высокой орбите Земли полностью готовый к полету в новый мир. Все золото, весь архив, большинство финансовых специалистов с семьями, большая - лучшая часть моей армии заполняли обширные помещения "Капитаньи". Уходя из Буллиальда, я оставил там лишь несколько сотен наемников отказавшихся идти на Новую Океанию. Эти люди должны были дождаться официальных лиц из столиц Темной Стороны Луны, а потом, передав кратер правительству, разойтись на все четыре стороны. Так что у меня не было причин беспокоиться о Буллиальде и его населении. Гораздо более важным было правильное и быстрое размещение миллионов маленьких брусочков драгоценного металла в специальных каютах сейфах. Потом наступила очередь размещения чиновников и командос на уровнях оборудованных криогенными камерами. Мы не собирались все несколько лет полета бестолково, изнывая от скуки, болтаться по звездолету.

Я снова вспомнил о профессоре Хоне только когда на "Капитаньи" наступила тишина. Не спали только я, мои лейтенанты, персонал корабля и Арт Ронич.

- Командир, - в обычной своей манере, словно даже Апокалипсис был бы для него чем-то вроде легкого сквозняка, обратился Пирелини. - Снова вызывает Буллиальд. Этот псих, Хон, грозит торпедировать крейсер в случае, если вы откажетесь с ним говорить.

- Уже иду, - не менее спокойно отозвался я. Впрочем, не слишком торопился. Сразу же пойти в командную рубку, дабы выслушать пожелания на дорогу от какого-то там лауреата древней и ничего не значащей Нобелевской премии я не мог. Мне сначала нужно было смыть с тела пену, которой покрылся в тщетной попытке отмыть земную грязь. Потом высушить волосы, и лишь десять минут спустя был готов взглянуть на чокнутого профессора.

- Здравствуйте, мистер Ким Са Хон, - вежливо поздоровался я и улыбнулся. Зараженный моей любезностью лунянин тоже было начал растягивать тонкие, обкусанные губы в некое подобие улыбки, но вдруг совершенно по звериному оскалился.