Долгая дорога к счастью-2 - Наталья Соколина

  Решили, что оружейную перенесут в подвал. Эту комнату отремонтируют и обставят соответствующей мебелью. Лорд Эйжен занялся будущим кабинетом, а Энна вернулась за стол Главного Счетовода, чтобы приблизительно составить представление, с чего начинать.

  С этого момента Энне стало хронически не хватать времени. Оказалось, что счетоводческие документы были изрядно запутаны. Очевидно, что рьенн Рихан приложил много сил, чтобы никто, кроме него, не смог разобраться в доходах, поступающих в казну Владетельства.

  Вначале Энна хотела попросить мужа помочь ей разобрать бумаги, но он смотрел такими жалобными глазами, так бестолково перекладывал с места на место документы, что ей пришлось искать другого помощника. К счастью, леди Зелинна вспомнила, что год назад Командующий армией Теремиса, лорд Пренир, просил её подыскать какое-нибудь место его подрастающему племяннику. Комндующий сокрушался, что парнишка растёт тихоней, весь в мать, всё книжки читает, а меч и в руках не держал. Леди Зелинна обещала подумать, но ничего подходящего так и не нашла.

  Энна послала Имру за лордом Прениром. Тот пришёл, большой, широкоплечий, с бочкообразной грудью. Усы и виски тонуты сединой, щёку пересекает застарелый шрам. Тихо постучал в дверь гостиной и встал на пороге, почти упираясь в притолоку головой и не решаясь войти. Энна улыбнулась, видя, как в растерянности он комкает в ручищах лёгкий кожаный шлем.

  - Лорд Пренир, проходите, прошу вас! - Она указала ему на кресло рядом с собой.

  Он нерешительно шагнул, с опаской присел на краешек, смущённо посмотрел на неё.

  - Лорд Пренир, у вас ведь есть племянник, которому вы хотели бы найти хорошее место?

  - Ну... да, миледи... Я просил леди Зелинну куда-нибудь пристроить оболтуса. Сестра замучилась с ним.

  Энна подумала, что ей не подходит помощник, с которым замучилась родная мать, но всё же спросила:

  - а почему она с ним замучилась? Он лодырь? Или что?

  - Нет, миледи, парнишка-то хороший, послушный, и дома родителям помогает, да и не глупый, вроде, всё книжки читает. Но вот ни к кому ремеслу у него душа не лежит. Воином быть не хочет, а то я бы его к себе пристроил. Да ведь он крови боится, курицу, и ту зарезать не может. Сестра отдавала его в ученики к сапожнику, так он там начудил: предложил хозяину посчитать, сколько надо закупать кожи на сапоги, чтобы лишних кусков не оставалось. Тот его выгнал, рассердился, что мальчишка его учить пытается.

  Энна с интересом слушала. Может быть, парень и подойдёт ей в качестве помощника.

  - Лорд Пренир, вы пришлите его ко мне. Может быть, я смогу предложить ему дело по душе.

  Командующий обрадованно вскочил:

  - миледи, век буду вам благодарен, если пристроите парнишку! Он, правда, хороший, покладистый, но вот не по характеру ему мужские ремёсла, что тут будешь делать! Ему бы девочкой родиться, а не парнем...

  Уже вечером племянник лорда Пренира предстал перед Энной. Это был длинный нескладный парень лет 16 -18, робеющий перед миледи и постоянно краснеющий. Его звали Зиомен. Она попросила его рассказать, что он читал, чем увлекается и чем интересуется. Когда она предложила ему стать её помощником, а, в перспективе, и счетоводом, Зиомен задохнулся от радости. Он не мог поверить своему счастью. Парню казалось, что впереди у него нет никакого просвета, и его ждёт или ремесло скорняка, или сапожника. Он боялся только одного: что у него не хватит ума освоить все премудрости счетоводческой науки. И он пришёл в окончательный восторг, когда миледи пообещала платить ему жалованье, для начала небольшое, в десять серебряных ежемесячно.

  Зиомену хотелось поцеловать ей руку и поблагодарить в красивых выражениях, так, как описывалось в книжках, но вместо этого он бурно краснел и лепетал, что разобьётся в лепёшку, но всему научится и миледи не пожалеет, что взяла его в помощники.

  На этом они, довольные друг другом, расстались.

  Отныне все дни у Энны были расписаны чуть ли не по минутам.

  Сразу после завтрака они с лордом Эйженом отправлялись гулять. Никакие её возражения в расчёт не принимались. Муж был непреклонен. Лекарь Врегор велел Энне много гулять, значит, она будет гулять, и пусть всё катится к демонам в бездну. С некоторых пор к ним стал присоединяться Малышик. Жеребёнок подрос, окреп, шёрстка блестела, но была ещё светло-каштановой. На лбу белая звёздочка стала более заметной. Энна любила её целовать. Малышик скакал вокруг них, смешно взбрыкивал ногами и прядал ушками. Лорд Эйжен боялся, чтобы жеребёнок не ударил нечаянно Энну, но, как ни странно, маленькая лошадка, кажется, понимала, что с хозяйкой надо обращаться осторожно. К лорду Эйжену эти соображения не относились и пару раз он получил ощутимый тычок головой от разыгравшегося Малышика. В следующий раз за свои проказы жеребёнок получил удар плетью от милорда. Наказание стало для него неприятной неожиданностью. Энне было жалко свою лошадку, и она украдкой от мужа погладила место, куда попала плеть.

  После прогулки Энна шла в свой новый кабинет, где её уже ждал Зиомен. Он оказался прилежным учеником, схватывал всё на лету, и она не могла на него нарадоваться.

  Ей пришлось написать не один десяток писем к жерендалам наиболее крупных населённых пунктов с просьбой повторно выслать

  отчеты по доходам за прошлый год взамен уничтоженных рьенном Риханом. Лорд Эйжен советовал Энне самой подписать письма, пусть-де жерендалы привыкают к её подписи, но ей хотелось побыстрее получить ответы, поэтому она вложила в руку Владетелю перо и подтолкнула поближе документы.

  До самого обеда Энна с Зиоменом разбирали и раскладывали документы, разносили их по счетоводческим книгам. К счастью, бумаги за текущий год Главный Счетовод уничтожить не успел.

  Энна совсем не появлялась в гостиной леди Зелинны, взвалив на неё всю подготовку детского приданого.

  После обеда муж уводил Энну в спальню, укладывал в постель и сам, порой, укладывался рядом. Они целовались и говорили о всякой чепухе. Как-то незаметно подкрадывался сон, и она, с наслаждением вдыхая запах родного тела, слыша тихое дыхание, чувствуя тепло и нежность объятий, засыпала так крепко и спокойно, что лорд Эйжен боялся пошевелиться, чтобы не потревожить её.