Огнём и сталью - Сергей Ким

— Итак, для начала озвучу кое-какие моменты, которые я тут себе вкратце набросал…

Мальчик достал из кармана скрученный и свиток и развернул его.

Рон с ужасом уставился на полуметровой длины пергамент.

— Ральд… Ты чего там — книгу, что ли, написал?

— Не обращайте внимания, — отмахнулся Поттер. — Тут три четверти листа — помарки и мои личные заметки.

Верхний край свитка согнулся под собственным весом, демонстрируя гриффиндорцам маловразумительную вязь каракулей Харальда. Строчки шли криво, половина слов была зачёркнута, а кое-где встречались рисунки разной степени печали. Нужно думать, что это были пояснительные рисунки… Хотя с любовью накаляканное нечто, смутно напоминающее человеческую фигуру, с подписью «Волди — жЫвотное», явно несло информацию только своему создателю.

— Итак, во-первых название. Нужно что-то красивое, масштабное, но не идиотское и, что главное — не определяющее нас, как потенциальных захватчиков власти. Поэтому варианты «Пожиратели бурундуков», «Общество осознания Кришны» и «Революционная партия Великобритании», к сожалению, отметаются. Я предлагаю именоваться «Корпусом Альбион». Простенько и со вкусом. Возражения?

Возражений не последовало.

— Отлично. Теперь вкратце о Кодексе Корпуса. Первое правило Корпуса — никому не рассказывать о Корпусе. Второе правило Корпуса — никому не рассказывать о Корпусе…

Уже совсем рукой подать было до рождественских каникул, а Харальд всё никак не мог выбраться из бесконечных отработок у Филча, в которых он буквально погряз.

Увы, но даже близнецы Уизли не приносили доселе Хогвартсу таких разрушений. Их проказы были шумными, но в целом не слишком опасными… А вот Харальд взрывал, поджигал и регулярно кого-то бил (за дело, разумеется), явно представляя себя не в школе, а на фронте. Да, он чётко следовал технике безопасности и от его диверсий практически не было пострадавших… Обычно, кроме него самого.

Если бы Поттер был бы иным, то его бы наверняка исключили. Но во-первых, он был Мальчиком-Который-Выжил, а во-вторых он учился практически блестяще. Да, эссе и прочая теория у него обычно оценивались как «выше ожидаемого», но зато почти каждая любая практика была только на «превосходно».

Поэтому Харальд отделывался снятыми баллами (за что регулярно подвергался атакам Грейнджер, иногда даже успешным) и отработками. Филч поначалу рвал и метал, по десять раз на дню обещая сгноить Поттера в подземельях, закованного в кандалы и брошенного в сырую и холодную камеру. Но после недели отработок неожиданно успокоился, видя, что Харальд спокойно убирал за собой все следы диверсий, да и просто не чурался работать подолгу и без сачкований.

А учитывая поистине уникальное отношение Поттера к Филчу на фоне остальных учеников — то есть отсутствие страха, презрения или ненависти, стало вполне объяснимым, что к исходу второй недели между ним и вредным завхозом установился нейтралитет. Практически ничего не способный наколдовать Филч охотно пользовался помощью Харальда и его магии там, где не мог справиться он сам или школьные эльфы-домовики, выполняющие подавляющее большинство хозяйственных работ в Хогвартсе.

И в последние дни Харальд под командой Филча просто совершал вместе с ними обходы, попутно устраняя ремонтными заклинаниями мусор и повреждённые элементы типа разбитых цветочных горшков и оконных стёкол.

Впрочем, Поттеру это было совершенно не в тягость, да ещё и завхоз знал Хогвартс как свои пять пальцев и ему была ведома целая тьма секретных путей и проходов, благодаря чему и мог гоняться за нарушителями школьной дисциплины. Иначе-то было никак, учитывая жуткую хромоту Филча на правую ногу.

— Сущее ты наказание, Поттер, — ворчал старик, пока он, Харальд и серая кошка шли по тёмным коридорам Хогвартса. — Раньше я думал, что близнецы Уизли — худшее, что случалось со школой за последние двадцать лет… Ан нет! Ты и их, и банду дружков твоего отца переплюнул начисто.

— В таком случае, сэр, вы относитесь ко мне ненормально благосклонно, — вежливо произнёс Харальд.

Филч рассмеялся хриплым каркающим смехом.

— В точку, Поттер, в точку! Нравишься ты мне просто, малец.

Ночь.

Тёмный коридор.

Маленький мальчик, старик и подозрительные речи…

«Кислота или огонь?» — мысленно прикинул Харальд, думая, чем в случае чего запулить в завхоза.

— Эти Уизли… Тьфу, позёры! — продолжил тем временем Филч, даже и не подозревая насколько близко он был от смерти или тяжких телесных. — Все эти ихние шуточки — хи-хи, ха-ха, пыщ-пыщ… А переведались бы они с троллем в тёмном уголке — хер бы их вся эта трахомутия спасла. А ты — боец, Поттер. Кем хочешь быть когда вырастешь?

— Аврором, — без колебания ответил мальчик. — Как мой отец.

— Во! Слова не мальчика, но мужа! Я у Аластора спрашивал про твоего Норда — уважает твоего опекуна старый пердун. А это дорого стоит — чтобы заслужить уважением Аластора Грюма нужно быть таким же психом как и он сам.

— Вы… вы знаете Шизоглаза? — не поверил собственным ушам Харальд. Как же! Аврор первого ранга Аластор «Шизоглаз» Грюм — жуткий параноик, один из лучших боевых магов Британии!

— Хе-хе, Поттер, да я знаю этого козла ещё с тех пор, когда он не был Шизоглазом, — криво ухмыльнулся Филч. — Ух, как мы с ним раньше эту черномагическую дрянь по всей Британии гоняли!..

Поттер обескуражено молчал, обдумывая услышанное.

— Не, — наконец выдавил он. — Не может быть. Сэр, вы что были…

— Аврор третьего ранга, — усмешка старика стала гримасой давней застарелой боли. — Два Магических креста, Орден Мерлина четвёртой степени и куча благодарственных грамот, которыми только задницу и подтирать! Думаешь, я всегда был старым маразматиком, у которого на уме только швабры и охота за школярами, сынок?! Я, срань Мерлина, был аврором! Героем, мать твою!

Завхоз остановился, схватил Харальда за плечо и развернул его лицом к себе.

— Знаешь, каково это? — бесцветные глаза старика зажглись опасным безумием. — Когда тебе двадцать пять и перед тобой весь мир и вся жизнь? Когда чёрные маги, завидев тебя, ссутся от страха, а девки пищат от восторга? А знаешь каково это, когда тебе говорят «Сожалею, сэр, но очень редкое и сильное проклятье — магия к вам, скорее всего не вернётся»?! Знаешь каково это — становится ничтожеством? Хуже, чем ничтожеством?! Да куда тебе это понять, сопляк!

Старик выпустил плечо мальчика из захвата и вновь заковылял по коридору.

Харальду пару секунд постоял, приходя в себя от столь неожиданной вспышки эмоций, а затем бросился догонять старика.