Невеста с огоньком или бесприданницу заказывали - Аллу Сант

не узнавая собственного голоса. — Ты не лучше них! —Я вложила в эти слова всё своё разочарование.

Его взгляд остался твёрдым, но я видела, как ледяные кристаллы начали формироваться вокруг его рук. Он выставил их перед собой, и огонь, ударив в барьер, тут же замёрз, осыпавшись снежной пылью.

— Розалия, остановись! — его голос был низким и твёрдым, но я не могла. Магия захлёстывала меня, разрывая изнутри, а её столкновение с равным противником только подстегивало.

Я снова метнула огненный шар, но на этот раз герцог перехватил его, заморозив прямо в воздухе.

— Ты не понимаешь, что творишь! — выкрикнул он.

Но я не слышала. Всё было размыто, мир сливался в одну яркую вспышку. Даже если бы я захотела, я не смогла бы остановиться. Это было выше моих сил.

Внезапно я почувствовала, как холод охватил меня, начиная с ног. Что за заклинание сплел герцог?

Лёд взметнулся, обвивая моё тело, гася бушующий огонь. Сначала я сопротивлялась, но затем магия внутри начала успокаиваться. Огонь угасал, а лёд стал единственным, что я ощущала.

Герцог Альберт Гласберг

Стоило мне только выйти из портала, как я увидел Розалию.

Её магия бушевала, разрывая воздух и землю вокруг, грозя уничтожить всё, к чему прикасалась. Я видел, как огонь поглощал её, делая неуправляемой, захлёстывая её разум. Времени разбираться не было — надо было немедленно предотвратить её приступ, пока он не убил всех вокруг, включая и мою невесту.

Я направил свою магию. Лёд взметнулся вверх, скользя по её ногам, обвивая тело, гася яростный огонь. Она сопротивлялась, но магия льда, созданная для защиты и успокоения, была не менее мощной. К тому же у меня её было более чем достаточно. Наконец, её пламя угасло, оставив после себя лишь ледяной кокон, внутри которого замерла моя невеста.

Я глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках. Вокруг нас валялся снег и обугленные осколки, свидетельства её необузданной ярости. Мой взгляд упал на Роберта Мерде, который пытался спрятаться за каретой, и советника, замершего в неподвижности, будто оцепеневшего от страха.

— Вы оба, — голос звучал холодно, как ледяной ветер, — вы ответите за всё.

Собрав остатки магии, я соткал ледяные оковы, которые с хрустом обвили руки и ноги Роберта и советника. Оковы впивались в их плоть, но оставляли достаточно свободы, чтобы они могли идти.

— Вы отправитесь в поместье немедленно, — я указал на портал. — Шагайте.

Они молчали. Роберт всхлипывал, а советник наконец встретил мой взгляд.

— Я вас не предавал, это всё просто какая-то нелепость, — проблеял советник, но я не собирался ему верить.

Я уже готов был и сам шагнуть в портал, когда услышал слабый стон. Оглянувшись, заметил фигуру, едва видимую через окно кареты. Не теряя времени, я подошёл ближе, держа ледяную магию наготове.

Мужчина, почти не двигающийся, с измождённым лицом. Мои глаза сузились: это был магистр Бетруг. Настоящий.

Ему требовалась немедленная помощь, поэтому я испытал облегчение, когда рядом оказался лекарь. Я даже забыл про него во всей этой суматохе.

— Ваше сиятельство, — сказал он, опускаясь на колени перед мужчиной, которого я осторожно вытащил из кареты. — Он еле жив, но я могу помочь.

Я кивнул, чувствуя странное облегчение.

— Сделайте всё, что в ваших силах. Этот человек может рассказать нам много интересного.

Я повернулся к ледяному кокону, в котором замерла Розалия. Она выглядела

безмятежно, но я знал, что это только иллюзия.

— Сейчас мы вернёмся в поместье и оба успокоимся, — сказал я, больше себе, чем ей. — И тогда мы поговорим.

Осталась одна задача: разобраться во всём.

Глава 29

Герцог Альберт Гласберг

Прошло несколько дней с тех трагических событий: исчезновение Розалии, предательство советника и её магический срыв. Каждый раз, вспоминая произошедшее, я чувствовал тяжесть в груди. Если бы хоть что-то пошло иначе, неизвестно, чем бы закончилась вся эта история. Смог бы я потом себя простить?

Очень в этом сомневаюсь.

Роберт Мерде оказался ничтожнее, чем я думал. Все его планы крутились вокруг одной цели — получить титул и стать аристократом. Всего того, что он так и не смог получить при рождении. Этот человек, лишённый магии и благородства, до последнего надеялся, что сможет купить себе магию у шарлатанов. Он верил, что, если вложит все средства в их обещания, то получит и титул, и силу, которой ему не хватало для влияния. Именно на эти глупости он и спустил почти все деныи, которые оставили Розалии её родители.

Оставались только земли, которые он мог получить лишь в одном случае — если Розалия умрёт до того, как сама получит титул.

Но он был трусом. Пока ситуация оставалась под контролем, он ждал, надеясь, что всё решится само собой. Только когда его планы начали рушиться, он обратился к советнику. И тот, вероятно, увидел в этом возможность для себя, чтобы получить, ещё больше власти.

Советник был хладнокровен и расчётлив. Он действовал уже ради своей выгоды, помогая Роберту не из лояльности, а из стремления укрепить своё положение.

Возможно, он верил, что, устранив Розалию, он сможет манипулировать мной, пользуясь наследником, опекуном которого он бы стал, если бы тот выжил. У советника было сразу несколько вариантов, и все они его устраивали. Именно поэтому он взялся за дело с таким рвением.

Всё это я выяснил не сразу. Потребовалось время и терпение. Допросы, проверка магии, восстановление истинной картины происходящего. Но самое сложное было не это.

Самое сложное было убедить Розалию в том, что я не подлец.

Я не оправдывался. Не мог. Да, я не сказал ей всей правды о том, насколько нестабильна моя магия, о том, что наследник важен не только для рода, но и для удержания моей силы под контролем. Но я никогда не планировал использовать её как инструмент.

— Я мог бы выбрать кого-то другого, — сказал я, глядя прямо в её глаза. Она смотрела на меня с недоверием, и это было хуже, чем обида. — Но я не захотел.

Ты... ты другая, Розалия. Ты не просто подходила. Ты — та, с кем я хочу быть.

Она долго молчала, её взгляд был тяжёлым.

— А Мария и Генриетта? — её голос был тихим, но в нём звучало напряжение.

Я стиснул зубы. Какая же всё это глупость!

— Они не стали бы моими