Акт 1 - Испытательный - Михаил Амосов

смотрел на Ридли. — Хм, и ведь не врешь… Даже не знаю… Кажется, вы меня убедили… но этого недостаточно. Я бы позволил вам догнать их, чтобы вы им хотя бы вместо меня причинили неприятности… Но это мало. Что еще вы можете предложить, в обмен на то, что я вас пропущу?

Кот почти подобрел, теперь он с интересом ждал ответа нашего учителя. Но тот не знал, что еще можно дать или предложить. Ридли посмотрел на нас, потом на Люцифера. Тот улыбнулся и сказал:

— Дядя, я теперь собираюсь жить с этими путешественниками.

— Не удивил, — зевнул кот. — Ты всегда был странным и идеи у тебя всегда странные.

— Я мог бы посещать тебя раз в месяц и рассказывать новые истории, я ведь знаю, как ты их любишь.

— Хитрец, ох хитрец! — замурчал кот. — И когда ты научился свободно прыгать по мирам? Я ведь знаю, что они из другого.

— Недавно, — улыбнулся Люцифер. — Обещаю, я не дам тебе соскучиться.

Кот-Дядя засмеялся и играючи перевернулся на спину, как совершенно домашний.

— Ну, убедил! Ступайте. Не буду вас трогать. Только вы и за меня им передайте, а то обидно будет.

— Великолепно! — воскликнул Ридли. — Благодарю вас, уважаемый. А теперь, за мной!

Мы бодро зашагали за учителем, а дядя Люцифера еще долго смотрел нам вслед, хихикая и приговаривая что-то вроде: «Интересно-интересно».

* * *

Ну, коль скоро весь этот бред закончился, и мы покинули лесную тропу, пора было подвести итоги. Мы разбили лагерь посреди поля, так быстро в моей жизни еще ничего не происходило и уму требовалось время, чтобы все переварить. Настало время вопросов и ответов, общего объяснения всего и вся, а также ужина. Усевшись вокруг магического костра без дров, мы начали:

— Великолепно! — провозгласил Ридли. — Мы выжили, несмотря на…

— Все попытки сделать обратное! — встрял я.

— Опять ты перебиваешь, хотя и остроумно, — вздохнул Ридли. — Ладно. Это было не так уж долго, но я уверен, что у вас скопилось много вопросов. Я и сам хочу кое-что разъяснить, давайте тогда по порядку.

Я поднял руку.

— Да?

— Скажи, что же все-таки было, по-твоему, в лесу с Хранителем и племенем?

— Хм… С первого взгляда ничего сложного… Они хотели отобрать карету, для этого и наслали ливень, чтобы мы не смогли двигаться дальше. После этого каким-то образом они лишили нас способностей и вызвали волков. Я не знаю, чем они воспользовались, чтобы высосать нашу магию, вот это я хотел бы понимать, так как еще ни разу не было случая, чтобы я не заметил такого заклинания. Никакого купола или печатей, будто она просто закончилась. У кого-нибудь есть предложения?

— Я вообще ничего не понял, — признался Эрик. — Как-то совсем ничего.

— Может, аномалия? — предположил я.

— Лютик?

Кот, улыбаясь, молчал, уютно устроившись возле огня.

— Янко?

«Есть одна мысль».

Мы с интересом на него посмотрели. Янко всегда говорил по делу, поэтому он наверняка что-нибудь мог предложить. Мы внимательно слушали, если можно так сказать, его «речь».

«В одной из книг о друидах, что ты мне дал» — говорил он, обращаясь к Ридли. — «Было упоминание, что шаманы и маги этого направления могут использовать природу как оружие, их понимание так называемой «зеленой магии» гораздо лучше обычного. Помнишь?»

— Да, я читал ее когда-то очень давно. Но с зеленой магией у меня никогда не ладилось, поэтому книжонка просто пылилась на полке, — ответил Ридли.

— Стоп. Погоди, это как «не ладилось»? — спросил Эрик. — Неужели ты об этом совершенно ничего не знаешь?

— Ну… эм… — замялся наш учитель. — Не думаешь же ты, что я знаю и умею ВСЕ на свете? Я ограничен в магии, как и любой другой человек. Видишь ли, пусть мы — маги универсалы, это не значит, что все будет получаться в равной степени. Это, можно сказать, у нас с вами прописано…

— В каком смысле, прописано? Где?

— Ну, раз уж мы заговорили об этом, вот вам очередная лекция, — Ридли прокашлялся. — Помните, как пять лет назад я взял вас в ученики?

Мы кивнули.

— Так вот, просто сказать, что вы ими являетесь, недостаточно. Как вы помните, я каждому из вас поставил метку.

Это было так. Татуировка телесного, только чуть более темного цвета, словно от ожога, четко была видна на наших ладонях.

— И что? Ну, эмблема преемственности, ты говорил…

— Дай договорить. Я не просто так ставил эту эмблему. Даже так — если бы я ее не поставил, вы бы ничего сейчас не умели!

— Вот как! И почему же это?

— Хм, это не простая церемония, да и вообще, тема отдельного урока но… Существуют разные линии магов, у которых есть основатели. Этакие династии, в каждой из которых имеются различия в заклинаниях, их использовании и прочее. И самое главное то, что ни один человек не может сам, без наставника и принятия одной из линий овладеть даже самыми простыми заклинаниями.

— Но разве это не очевидно?

— Да, вроде бы так и должно быть.

— Вы не совсем меня поняли, — ответил Ридли. — Вспомните, как вы учились чувствовать магию. Я давал вам камни для улучшения чувствительности и объяснял некоторые моменты. Суть в том, что даже если бы все было точно также и я говорил вам все тоже самое, но при этом на вас не было метки, то у вас бы ничего не получилось с самого начала!

— Интересно. И что же такого особенного в этой татуировке? — спросил я, всматриваясь в свою правую ладонь, пытаясь найти в ней что-то необычное. — Как это работает? Янко, ты знал об этом?

— Ха, в этом-то все дело! — продолжал Ридли. — Я еще не рассказывал вам, а в книгах этого не написано практически.

— Почему?

— Обычно маги не пишут книг для общего ознакомления, ну, знаешь, чтобы сохранить свои секреты. На самом деле есть целые библиотеки о магии и заклинаниях, но доступ к ним очень ограничен. Так, например, книги, которые у нас дома, вы вряд ли где-то еще отыщите. Их писал я, а до меня мой учитель, несколько — дед, какие-то — отец. Вся моя родня — приемники одной и той же линии.

— А напомни, как она называется? — попросил я, потому что действительно об этом не вспоминал, да и коснулись этой темы настолько глубоко мы только сейчас.

— Ну, названий у линий не было никогда, насколько мне известно, — задумался Ридли. — Их называют по имени их основателя. Наша называется Гранг, по имени мастера.

— А как давно он жил?

— Да он и сейчас, возможно, жив. Никто его уже