Свобода от равенства и братства. Моральный кодекс строителя капитализма - Александр Никонов

Тридцати-сорокалетний кусок сала, этот мистер Вакиль Мотавакиль. Очень крепкий, очень бородатый, очень усатый кусок коричневого сала. У него пронзительный голос евнуха, и, говоря о казни трех женщин, он вне себя от восторга. Он весь трясется, как горшок со студнем, он пищит: “Это радостный день. Сегодня наш добрый город снова обрел мир и спокойствие”. Однако при этом он не говорит о том, каким образом три женщины лишили этот город мира и спокойствия. Он не упоминает о причине, по которой они были осуждены и казнены. Сняли с себя паранджу? Подняли покрывала с лиц, чтобы выпить стакан воды? Нарушили запрет петь, напевали колыбельную песню своим новорожденным детям? Или преступление их заключалось в том, что они смеялись?

Да, господа, смеялись. Разве вы не знаете, что мусульмане-фундаменталисты запрещают женщинам смеяться?

Я задаю себе эти вопросы, когда Вакиль Мотавакиль исчезает и на экране появляются хорошенькие девушки без паранджи. Девушки с непокрытыми лицами, голыми руками, в платьях с глубокими вырезами. Одна завивает волосы, другая красит глаза, еще одна красит губы и ногти красным. Они шутят, смеются… Я делаю вывод, что мы больше не в Афганистане, наверное, умная корреспондентка вернулась со своей группой в Лондон и документальный фильм заканчивается сценой облегчения и надежды. Но нет! Мы все еще в Кабуле. Голос автора звучит сдавленно, придушенно. Этим сдавленным, придушенным голосом она шепчет: “Мы находимся в одном из нелегальных заведений города. Это нелегальное и опасное место – парикмахерский салон”.

Я вдруг с содроганием вспоминаю то зло, которое в 1980 году я невольно причинила парикмахеру в Тегеране, чья парикмахерская, называвшаяся “У Башира. Дамского парикмахера”, была закрыта правительством как проклятое место. Не обсуждая причину, по которой она была закрыта, и используя тот факт, что он был моим поклонником, имел в доме все мои книги, переведенные на фарси, я убедила его открыть парикмахерскую. “Пожалуйста, Башир, пожалуйста. Только на полчаса. Мне необходимо вымыть волосы, а в моем номере нет горячей воды”. Бедный Башир. Сорвав печати и разрешив мне войти в пустую парикмахерскую, он трясся, как мокрый пес, и повторял: “Мадам, мадам! Вы не понимаете того риска, которому мы подвергаемся. Если кто-то застанет нас здесь врасплох, если кто-то узнает, я попаду в тюрьму, да и вы тоже”… Восемь месяцев спустя, когда я вернулась в Тегеран, то справилась о Башире, и мне ответили: “Неужели вы не знаете? Кто-то узнал и донес властям в комитет Морального контроля. Едва вы уехали, Башир был арестован по обвинению в непристойном поведении, и теперь он в тюрьме”.

…Теперь скажи мне: это и есть “культура”, о которой ты упоминаешь, когда почтительно произносишь “контраст между двумя культурами”?!

Придите в себя! Такие режимы должны сосуществовать?.. И мы должны мириться с ними во имя терпимости, снисходительности, понимания и плюрализма?.. Разве исламские тирании не столь же неприемлемы и недопустимы, как тирании фашистские и коммунистические?..

Неужели вы не понимаете, что Осама Бен Ладен чувствует себя полномочным убить вас и ваших детей, потому что вы пьете вино и пиво, потому что вы бреете бороду, не носите чадру, потому что вы ходите в театр или в кино, потому что вы слушаете музыку и поете популярные песни, потому что вы танцуете на дискотеках и дома, потому что вы смотрите ТV, носите мини-юбку и шорты, потому что вы ходите голыми или полуголыми на пляж или в бассейн, потому что вы спите с кем хотите, где хотите и когда хотите?»

…Да сгинет тьма! Да пожрет она самое себя, а не нас! Аминь.

Глава 7 Нет ничего практичнее хорошей теории

Престарелый усатый щеголь и по совместительству председатель Российского фонда культуры боговерующий режиссер Никита Михалков как-то заметил:

– Я считаю, что ислам, особенно российский ислам, намного ближе к православию, чем католицизм.

После чего добавил:

– Поскреби русского – увидишь татарина.

Это замечательные слова, это правда. Именно эта восточная кровь и создала совершенно уникальный русский характер, который до сих пор для многих остается загадкой…

Попытки объяснений оставим на совести господина Михалкова, а вот на его наблюдение о близости российского ислама и православия советую обратить внимание. Дело тут не в татарской крови, текущей в нас со времен ига, да и загадочного ничего в русском характере нет – он не более (и не менее) загадочен, чем характер французский или таиландский. Все возможные загадки русской души разгаданы и объяснены мною в предыдущей книге о влиянии климата на историю и национальный характер.

Дело в другом… И это другое в очередной раз доказывает, что агрессивность не присуща имманентно той или иной религии – будь то ислам или христианство. Агрессивность господствующей религии зависит от общего уровня развития страны. Относительное миролюбие российского ислама, сравнимое с аналогичным и не менее относительным миролюбием российского христианства, задается таким же относительным экономическим развитием России – более высоким, нежели в диких странах Третьего мира, но менее высоким, чем в странах Запада.

Западный католицизм и протестантизм настолько же отличаются от нашего православия (и ислама), насколько экономика Запада отличается от экономики России. А миролюбие отечественного ислама и христианства настолько же превосходят «миролюбие» христиан и мусульман Третьего мира, насколько экономика индустриальной России превосходит экономику какого-нибудь Сенегала или Афганистана.

Необходимо, однако, заметить, что и на Западе церковь – реакционный общественный институт. Несмотря на все успехи западной церкви, несмотря на ее согласие венчать однополых брачующихся, разрешение женщинам работать священниками, она все равно сильно отстает от развития гражданского общества. Именно поэтому западное общество де-факто от церкви и отказывается. А Россия в лице ее политического руководства отстает в этом смысле от Запада, поскольку вздымает свою церковь как флаг, в тщетной надежде объять индустриальное российское общество и постиндустриальную Москву одной обветшавшей идеологемой. Но гетерогенное общество Современности слишком отличается от гомогенного аграрного.

Есть, к сожалению, у отстающей России и еще одна характерная особенность, мешающая ей сделать экономический и, соответственно, культурный рывок вперед – ее недра. Замечено: когда человек по горло занят зарабатыванием денег на хорошую жизнь, ему некогда размышлять о смысле этой жизни, некогда раздумывать об «имперскости» и прочей ерунде. Запад работает в поте лица. А России мешает вкалывать на полную катушку ее огромный нефтяной и газовый запас. Когда блага достаются на халяву (в том числе, кстати, и блага демографические в виде избыточного населения), поневоле рука тянется к прикладу или к колчану со стрелами. Некоторым странам арабского региона с еще бо?льшим успехом, чем холодной России, удается сосать деньги прямо из песка. И потом эти деньги кормят мировой исламский терроризм. Халява никого еще до добра не доводила. Потеть надо…

Давайте, однако, продолжим наблюдать в увеличительное стекло нашей книги за проявлениями дикости во Втором и отчасти Третьем мирах. Это очень интересно…

Многим памятен мировой скандал, связанный с выходом на экраны фильма «Код да Винчи». Автор «первоисточника» Дэн Браун рассматривает иную, неканоническую версию жизни Христа. И одного только этого самым отсталым боговерам хватило для протестов.

…В Москве сотня человек собралась на Пушкинской площади с возмущенными плакатами. Воодушевленная этой микроскопической поддержкой Московская Патриархия назвала показ фильма «опасной провокацией». Любопытно, что в своем заявлении пресс-служба Моспатриархии, говорящая от лица церкви, посмела покуситься даже на основу основ капитализма – человеческую деятельность, направленную на зарабатывание денег, заявив, что картина ориентирована «на циничное извлечение прибыли». Чем «циничное» извлечение отличается от «нециничного», попы, правда, не пояснили.

Не отстали от Москвы и традиционно более диковатые российские провинциалы. Ставропольская и Владикавказская епархии обратились в Общественную палату РФ с сигналом, призывая обратить на «Код да Винчи» самое пристальное внимание, поскольку фильм этот, оказывается, «разжигает религиозную рознь». Как? Да никак. Но просто нету у нас в уголовном кодексе подходящей статьи, поэтому южнорусским попам и пришлось притянуть за уши ту самую достопамятную – о «разжигании». Уж очень христианам хочется посадить кого-нибудь!

Можно хоть двадцать раз прочесть тот абзац в письме южнорусских попов, где они пытаются объяснить, чем данное кино разжигает религиозную вражду, – и не понять этого. Впрочем, возможно, это я такой недалекий, и вам удастся уловить поповскую мысль лучше, чем мне. Пожалуйста, попробуйте, охотно процитирую: «Мы уважаем право художника на свободу творчества. Однако любое право предполагает ответственность. Называя вещи своими именами, “Код да Винчи” направлен на возбуждение религиозной вражды. В книге, а значит, и в фильме, отвергается божественная природа Иисуса Христа, отрицаются Евангелия…»