Последняя буква Севера. Книга вторая - Лина Винчестер

брови. – Вот так просто взяла и согласилась? Черт, я готовился к спору.

– Иногда с тобой проще согласиться. Поэтому да, если я сама не смогу решить проблему разговором, то позвоню тебе и пожалуюсь.

– И я выбью из них все дерьмо.

В этом я не сомневаюсь. Как и в том, что действительно готова попросить о помощи, если потребуется. С Джейком мне не кажется, будто я что-то должна ему, ведь знаю, что он хочет защитить меня просто потому, что я важна для него. Я больше не чувствую себя обузой.

Джейк ловит меня за руку и тянет на себя. Его губы касаются одного уголка моего рта, а затем другого. Мы прямо на парковке, нас может увидеть, кто угодно, или уже видят, просто я не могу набраться смелости и оглянуться. Меня раздражает, что вместо того, чтобы насладиться моментом, я думаю о том, с какой скоростью эти сплетни разнесутся по школе.

– Не думай о них, – просит Джейк, словно прочитал мои мысли, а затем проводит кончиком носа по моему. – Если нужно отвлечься, могу поднять свитшот, полюбуешься на мой пресс.

– Ты переоцениваешь силу своего пресса.

– Сейчас проверим.

Вместо ответа он тянет руку к краю свитшота, заставляя меня рассмеяться и перехватить его ладонь. Пока Элфорд не устроил стриптиз-шоу, я решаю немного отвлечь его и, коснувшись плеча, оставляю короткий поцелуй на его губах.

Я все еще чувствую себя неловко и странно, когда проявляю свои чувства к этому парню. С Джейком сложно, потому что почти невозможно предугадать его реакцию: ответит, съязвит или будет милым.

– Это все? – спрашивает он. – Я предлагаю тебе полюбоваться моим прессом, а ты мне жалкий чмок?

– Жалкий? – Усмехнувшись, я киваю. – Слушай, завтра оденься во все черное, пожалуйста.

– Зачем?

– После занятий мы поедем на кладбище и будем официально хоронить твой бездарный сарказм и завышенные представления о твоем прессе.

Рассмеявшись, Джейк ловит пальцами мой подбородок, а затем целует. Неспешно, нежно и глубоко. И в этот момент, когда в животе появляется щекотливое чувство, словно лечу вверх-вниз на «Молнии», я понимаю, что готова простить ему любой сарказм.

Я завидую тому, с какой легкостью он действует. Целует меня прямо посреди парковки, будто это нечто обыденное, то, что мы делали уже множество раз. Боюсь, мне потребуется время, чтобы привыкнуть к тому, что можно спокойно проявлять свои чувства и прикасаться к Джейку тогда, когда мне этого захочется.

Решаю попробовать прямо сейчас и, обняв его за шею, провожу кончиками пальцев по теплой щеке.

– Может, прогуляем? – спрашивает он сквозь поцелуй. – Какой смысл идти на химию, если ты все равно ничего не понимаешь? Поверь, тебе совсем не нужна школа, Рамирес.

Смеюсь прямо в его губы, а затем раздается хлопок, заставляющий меня вздрогнуть. Через лобовое стекло с водительской стороны на нас смотрит Ник Ровер, он улыбается, несмотря на разбитую нижнюю губу.

– Знаете, это унизительно. И оскорбительно. Неуважительно. – Ник взмахивает рукой. – Черт, Джейки, скажи уже хоть что-нибудь, у меня заканчиваются наречия.

– Что именно унизительно, неуважительно и оскорбительно? – спрашивает Джейк, опустив стекло.

– То, как я узнаю о вас двоих. На парковке, да еще и случайно. Я думал, что друзья делятся друг с другом такими вещами.

– Прости, я испортил сюрприз, думал сообщить тебе на девичнике, когда мы будем пересматривать «Дневник памяти», обсуждать Райана Гослинга и заплетать друг другу косички.

Ник останавливается у водительской дверцы и, наклонившись, упирается локтями на опущенное до упора стекло.

– Ладно, если Рэм и Олли не в курсе, то тогда я не обижусь.

– Кто сказал, что мне вообще не все равно на твои чувства, Ники? – выдыхает Джейк, откидываясь на спинку сиденья.

– Мне сказали это твои красивые карие глаза. Кстати, буквально на днях слышал, как одна девчонка на полном серьезе сказала, что у тебя оттенок глаз как у Джастина Бибера с примесью Эдварда Каллена, а потом они с подругой создали вашего ребенка в нейросети, но, если честно, – он морщит нос, – малыш получился жутким.

Глядя на друга, Джейк нажимает на кнопку, поднимая стекло вместе с его руками, и Ник отступает.

– Кто тебя так? – спрашиваю я, касаясь своей нижней губы.

Ник не отвечает, глядя на поднятое стекло как на звуконепроницаемую стену, а затем стучит. Джейк снова нажимает кнопку.

– Завистники. Ударили за то, что я слишком красивый.

– Боже мой, – я прикладываю ладонь к груди. – Джейк, прости меня за все, что я говорила о твоем эго, тебя обошли.

Рассмеявшись, он тянется к дверной ручке и открывает. Я беру рюкзак и выхожу следом. Вдохнув прохладный воздух, набираюсь смелости и оглядываюсь. Меня начинает мутить от количества любопытных взглядов.

Накинув капюшон толстовки, чтобы спрятаться от лишнего внимания и ветра, я обхожу капот и иду вместе с парнями к школе.

Джейк ловит меня за руку и переплетает наши пальцы, и снова это выглядит настолько беззаботно и естественно, словно мы всю жизнь именно так и ходили. Мне становится легче. Я сосредотачиваюсь на ощущении теплой ладони и заставляю себя поднять голову.

– Если у меня будут плохие оценки, то меня выставят из команды. Отличный план, разве нет?

– Если у тебя будут плохие оценки, то ты останешься здесь и будешь работать сантехником, как твой отец, Ник. А это последнее, чего ты хочешь. Так что план – дерьмо.

Когда я открываю свой локер, Ник выдумывает уже десятый способ вылететь из команды так, чтобы его отец не подумал, что это произошло намеренно. Честно говоря, все идеи с натяжкой, особенно та, где тренер якобы пристает к Нику.

– Неужели твой отец не понимает, насколько ты ненавидишь спорт? – спрашиваю я, закидывая учебники в рюкзак. – Нет ничего хуже, чем заниматься делом, которое ты ненавидишь.

– Мое мнение волнует его в последнюю очередь. Пока я делаю это хорошо, он доволен результатом, а остальное не имеет значение.

– Тогда начни делать это плохо.

– На поле есть не только я и мои желания, там целая команда. Как капитан, я не могу подвести парней, если вышел вместе с ними на игру, чикита.

Закрыв дверцу локера, я поворачиваюсь и закидываю рюкзак на плечо.

– Не называй меня так.

– Почему, чикита?

Захлопнув свой локер, Джейк отвешивает другу подзатыльник.

– Вот поэтому.

Парни провожают меня до кабинета, но учитывая недавний случай на парковке, я понимаю излишнюю опеку Джейка. Если бы он попал в такую же ситуацию, я бы ходила за ним, как родитель с гиперопекой.

– Встретимся за ланчем, – говорит Джейк, останавливаясь рядом с открытой дверью в кабинет. Шагнув ближе,