Изумрудное пламя - Илона Эндрюс

Если ее Дом и был когда-либо вовлечен во вражду, Берн не нашел никаких следов. Зная моего кузена, это жутко его бесило. Он изрядно потрудился для создания графика ее благотворительных пожертвований, который показал довольно крутой подъем.

Я снова проверила список ее благотворительных взносов. Что-то с ними было не так. Большинство людей выбирали несколько приличных кампаний для отчислений. Она же раздавала деньги всем подряд, всегда значительную, но не крупную сумму, и никогда не делала этого анонимно. Коннор и Невада жертвовали куда больше ее, но никто об этом не знал, поскольку они занимались благотворительностью ради нуждающихся людей, а не ради себя.

Мой телефон зазвонил. Альберт Равенскрофт хотел пообщаться по «Фэйстайм». Он всегда хотел говорить только по «Фэйстайм».

Я приняла вызов. На экране появился Альберт — высокий, улыбающийся и красивый по меркам «старого доброго парня». Идеально симметричные черты лица, мужественный подбородок, прямой нос, ясные голубые глаза, темные волосы, которые были бы волнистыми, если бы они отросли. Все, что свидетельствовало о хорошей родословной, деньгах, здоровом питании и куче свободного времени для занятий спортом. Он был умен и решителен, и хотел жениться на мне во что бы то ни стало, несмотря на ответ «нет».

Еще он был единственным человеком вне семьи, кто знал о Леоне и Одри.

— Я и не думал, что ты ответишь. Сегодня мой счастливый день. — Альберт улыбнулся. — Ты свободна сегодня вместе поужинать?

Мне требовалось больше информации, чтобы ответить на этот вопрос. Если он поделился с кем-то информацией о Леоне, я могла бы поужинать с ним, но ему бы этот ужин точно не понравился.

— Я еще не знаю.

— Значит, может быть? Буду считать, что так.

Рядом со мной, Алессандро пробормотал что-то себе под нос.

— В честь чего ужин? — поинтересовалась я.

— Ничего особенного. Я не видел тебя уже две недели и соскучился.

Скажи что-нибудь нормальное.

— Как мило.

Алессандро повернулся и посмотрел на меня. Я не обратила на него внимания.

— Когда ты будешь знать точно?

— Не знаю. Я работаю. До какого времени я могу тебе написать?

— Каталина, ты можешь написать мне в любое время. Если сегодня в час ночи ты решишь, что хочешь рамен, или бульгоги, или икру — напиши мне, и я за тобой заеду.

Если бы я захотела что-нибудь из этого, я бы заказала это себе сама.

— Леон передает привет.

Никакой реакции.

— Как он?

— Да знаешь, как обычно. Я напишу тебе позже. — Я помахала рукой и отключилась.

Алессандро менял полосы с хирургической точностью.

— Кто это был?

— Альберт Равенскрофт.

— Это из-за него тебе нужен тест на беременность?

— Что? — Его голос был настолько невозмутимым, что смысл его слов дошел до меня через секунду.

— Когда тебя ранили, ты сказала, что пройдешь любые необходимые тесты, включая тест на беременность. Это из-за него?

Да не будь идиотом.

— Я сказала, что сделаю тест на беременность, потому что каждый раз, когда с женщиной что-то не так, врачи заставляют ее делать этот тест. Я могу прийти в больницу с порезанной рукой и меня все равно отправят писать в баночку, прежде чем что-то сделать с самим порезом. Я не сплю с Альбертом, а если бы и спала, то это вообще не твое дело. — Я развела руками. — Я могла бы спать с половиной Хьюстона и это все равно тебя бы не касалось.

— Верно, но если бы ты спала с половиной Хьюстона, как бы ты вообще что-нибудь успевала?

— Я великолепно справляюсь с многозадачностью.

Он свернул на разворот, ведя Носорога под автомагистралью 610 к югу Западного кольца.

— Ты не права.

— Неужели?

— Твои отношения — это мое дело. Я пытаюсь тебя защитить.

— Я уже не первый месяц защищаю себя от Альберта и его предложений руки и сердца без твоей помощи.

Он свернул вправо на короткую улицу, оканчивавшуюся парковкой. Над нами высилось мерцающее здание — сплошной серый камень и окна множества этажей, отражающие голубое небо.

— Еще бы он не хотел на тебе жениться, — ледяным голосом заметил Алессандро.

— Прекращай выдумывать всякую ерунду.

— Он влюблен в тебя. Ты сказала «предложений», а значит, он просил тебя не один раз, и ты ответила «нет».

Уффф. То, что он делал предложения, совсем не значит, что он хочет на мне жениться… Нет, это глупо…

— И к чему ты ведешь? — Ну вот. Мило и ни о чем.

— Аркан связывается с ним и просит подсобить, а взамен Альберт может налететь на тебя, когда все станет совсем плохо…

— Налететь? Он тебе что, гриф-индейка?

— …и сыграть рыцаря на белом коне, когда ты будешь больше всего в нем нуждаться. Хороший план.

— Тебе нужно проверить голову.

— Какого он рода Превосходный?

— Перестань.

— Не важно. Я сам это выясню.

Мы заехали на парковку.

— Алессандро, с чего ты решил, что кто-нибудь стал бы ввязываться в нападение на такой опасный Дом, как наш, просто, чтобы на мне жениться?

Он припарковался и повернулся ко мне.

— Каталина, ты себя видела в зеркале?

— Я тебя умоляю.

— Ты показывала ему свои крылья?

— Зачем мне показывать ему свои крылья? Они-то тут причем?

— Причем, говоришь?… — Алессандро явно не просто удавалось контролировать свой голос. — В этом мире есть мужчины, которых ничто бы не остановило, чтобы быть с тобой. Ты прекрасная, ты одаренная, и если бы они знали, насколько ты опасна, они бы завалили тебя предложениями. Нет такого Дома, который не захотел бы добавить тебя в свой арсенал. А когда появляются крылья, обратного пути уже нет. Я лучший из известных антистази, но увидев тебя, я потерял дар речи и просто пялился, как идиот. Я мог бы простоять там целую вечность, слушая, как ты говоришь.

— Ты бредишь…

— Как думаешь, почему Бенедикт слетел с катушек? Он двадцать лет выживал в бизнесе заказных убийств, был умным и осторожным, а стоило тебе объявиться, как он потерял рассудок и вместо того, чтобы тебя убить, пытался неоднократно тебя поймать. Элитный наемник перестал соображать просто потому, что все мысли в его голове занимала только ты. Мне стало почти жаль этого ублюдка, прямо перед тем, как я его застрелил… потому что я понимал, что он чувствовал.

— У тебя иммунитет к моей магии и крыльям.

— Но у меня нет иммунитета к тебе.

Он должен был прекратить говорить мне подобные вещи.

— Для меня крылья не играют роли. И никогда не играли.

Я не хотела это слышать.

— И для Альберта крылья не важны. Я слышал его голос.