Боль - Ольга Богуславская

И вот следователи в условиях неочевидности (специальный термин, как мне кажется, переходящий в разряд социальных терминов) тем не менее настаивают на необходимости жизненной логики, держатся за неё и ею руководствуются.

Это не так просто.

Шмидту трудно было мне объяснить, как он живет.

По тому, как он страдал, излагая подробности преступлений, совершенных Богословским, - долго подыскивал слова, молчал, колебался между нюансами, известными ему одному, - одно, по крайней мере, становилось все более очевидно: все в нем, в нем лично, восставало против того, с чем он столкнулся. И ему было не все равно, отчего так случилось.

И главное - тот пресловутый спорт, азарт погони, о котором нет-нет да расскажут нам авторы детективов, не имел, не имеет ничего общего с исступленным желанием человека восстановить все человеческое в пределах, отведенных ему судьбой событий.

Рассказывая, с чего началась его работа по делу Богословского, Александр Эдуардович не упустил ни одной возможности сказать доброе слово: он нашел какие-то особые слова, теплые и благодарные, вспоминая об учительнице убитой Юли; с безусловным восхищением говорил об оперативниках Степане Федоровиче Асташкине, Владимире Ивановиче Котове и следователе Викторе Васильевиче Камынине - трудное и запутанное начало поисков легло на их плечи, и они сделали все, что от них зависело, а также кое-что сверх того.

Никак не объяснишь служебным рвением за зарплату все, что пришлось пережить Шмидту, когда он понял, что Богословский, уже сидя в следственном изоляторе, совершает ещё одно преступление - против совести.

Четвертого ноября 1987 года Богословский поехал со своей бывшей женой в однодневный турпоход и в лесу, в районе станции Холщевики, зарубил её топором.

Бывшая жена мешала ему. Он влюбился в молодую женщину, а жена с двумя детьми оставалась в их двухкомнатной квартире, так как была там прописана и уходить ей было некуда.

И дети, и бывшая жена никак не вписывались в светлое будущее с новой женой. Где жить и на что, если придется платить алименты на четырехлетнюю Катю (Юля была ребенком от первого брака Анны Богословской)?

Анну он убил и зарыл в лесу 4 ноября, а Катю и Юлю утопил в заливе реки Нерской 5 ноября. И Анну, и детей он повез в турпоходы.

Потом вынес из квартиры и сжег все вещи детей и жены, привел в порядок квартиру, и его невеста уже стала привыкать к своей будущей двухкомнатной квартире. Родным и знакомым было подробно рассказано, когда и на какой машине укатила с любовником в Прибалтику Анна, передавались "разговоры по телефону", которые она якобы вела с покинутым мужем.

А преступление против совести - ещё одно в этой жуткой цепи и последнее из всех возможных?

Богословский настаивал, что убил жену за то, что она утопила детей.

Убитая пятью ударами топора, Анна посмертно была приговорена им к тягчайшему из возможных грехов - материнскому преступлению; Шмидт все вспоминал, как литературно, художественно отработал версию о погибших на глазах жены детях Богословский. Он подбежал к полынье, а там кружится вода с осколками льда, кружится, кружится... Именно эти художественные подробности, одни и те же слезы в одних и тех же местах рассказа, кажется, и навели Шмидта на мысль о том, что все это - ложь, ложь, ложь...

И только когда группа в четвертый раз выехала на место убийства, Богословский показал, где он зарыл труп жены.

Из обвинительного заключения по уголовному делу № 18628-88:

"Последней версией Богословского В.В. является версия о вероятном совершении убийства Богословской Анны неизвестным мужчиной с пигментированным родимым пятном на правой щеке, выдвинутая обвиняемым уже после прохождения судебно-психиатрической экспертизы... Так, Богословский поясняет, что в декабре 1987 г. вечером, открыв дверь своим ключом, к нему домой пришел неизвестный мужчина, отрекомендовавшийся знакомым Анны. На вид 32-33 года, лицо азиатского типа с родимым пятном во всю правую щеку. На вопрос о местонахождении Анны незнакомец не ответил. Он "рассказал одну историю". На листе бумаги незнакомец нарисовал схему местности в районе станции Холщевики, обозначив на ней кострище, где была сожжена одежда, а вблизи зарыт труп "человека". Как далее рассказывал мужчина, недалеко в ручье лежит топор, которым этого человека несколько раз ударили по голове. О том, что убитым человеком является Богословская Анна, незнакомец не говорил, он даже не упоминал, кто убит - мужчина или женщина. Затем мужчина ушел, сказав, что эта история - шутка".

Пришлось проверить и эту "шутку"...

Есть у следователей такой термин: "камерная продукция". То есть то, чему обучают друг друга сокамерники. Какой бы ни была эта продукция, её проверяют досконально, как и все предыдущие.

Как следует из обвинительного заключения, "версия носит явно фантазийный характер".

Такие вот фантазии.

Следствие по делу Богословского заканчивала следователь Н.А. Корнеева. Обвинительное заключение подписано ею.

Принципиальных расхождений в выводах у Шмидта и Корнеевой нет. Но Александр Эдуардович считал, что в обвинительном заключении кое-чего недостает.

Это его особое мнение, и он на нем настаивал.

И следователь, и суд признали, что Богословский убил двух детей. Но как он это сделал? Об этом нигде ничего не сказано, кроме одного слова: "утопил".

Изучив все обстоятельства дела, Шмидт пришел к выводу, что Богословский, приехав с детьми на берег залива, уложил их спать (быть может, он рассказал им перед сном сказку...). Девочки уснули в спальном мешке, а их отец пошел к заливу и, пройдя метров двадцать от берега, стал долбить полынью. У берега лед толще. И вот в этой полынье он и утопил двух спящих детей. Все продумал, все взвесил. Чтоб ни шума, ни крика...

Шмидт убежден, что без этих последних подробностей портрет Богословского невнятен. Не закончен.

Он прав.

Прокурор высказала мнение: Богословский заслуживает высшей меры наказания.

Третьего января 1990 года суд приговорил его к 15 годам лишения свободы. По пять лет за каждую прерванную им человеческую жизнь, две из которых были детские.

Где взять меру для всего содеянного? Если бы я могла, я попросила бы Бога поставить его на берегу залива, у края той самой полыньи - и чтобы в последнюю минуту он видел эту кружащуюся воду, черную кружащуюся воду...

Но именно из-за таких людей, как этот, я не верю в Бога...

Итак, приговором Московского областного суда Богословский был осужден на 15 лет по статье 102, "а", "з" УК РСФСР. Этот приговор отменили и дело направили на дополнительное расследование.

Второе слушание дела началось в ноябре 1992 года в Московском областном суде под председательством Ю.Б. Тутубалина.

Оно продолжалось 13 месяцев.

Воздержусь от комментариев по поводу длительности второго судебного слушания: цифра говорит сама за себя, особенно в сравнении с результатом, достигнутым по истечении этого астрономического года.

А результат вот какой: судья Тутубалин снова отправил дело на дополнительное расследование.

Основной причиной такого решения явились обуявшие Ю. Тутубалина сомнения по эпизоду убийства Анны Богословской.

Что же насторожило судью?

Оказывается, место, где был зарыт труп Анны, показал вовсе не Богословский - Богословского туда просто доставили оперативники Котов и Асташкин, предварительно избив в Егорьевском следственном изоляторе. Был с ними и лесник. Лесник указал поляну, а уж место - оперативники. Они, по всей видимости, воткнули в ручей и топор, ручка которого была видна, как говорится, за версту.

В таком случае возникают вопросы у меня.

Зачем, спрашивается, было ездить в лес трижды, если все было известно и тщательно подготовлено заранее?

Надо понимать так, что следователи Шмидт и Камынин вкупе с оперативниками Асташкиным и Котовым нашли труп - или даже нашли и привезли его в лес, и там зарыли - и договорились "пришить" его Богословскому.

"Свидетель Киселев Н.А., - пишет Тутубалин, - показал, что как инспектор ОВД по охране лесов Истринского района присутствовал при выходе на место происшествия 24 мая 1988 года. Никаких лесников или других представителей лесного хозяйства при этом выходе не было. Богословский сам показал место захоронения трупа... Он нашел кострище. На месте захоронения трупа растительности не было, земля была обычная черная - плодородный слой. В этом месте кабаны не водятся, следов животных не видел".

Страницей позже судья ссылается на протокол осмотра места происшествия от 24 мая 1988 года: "Воронка, где закопан труп, глубиной 50 см, шириной 1 м 20 см и длиной 2 м; дно воронки составляет земляной пласт, на котором имеются следы кабана и свежие следы взрыхления".

Так кто же взрыхлил землю на месте, где был обнаружен труп? Оперативники или кабан? Инспектор по охране лесов говорит, что в этом месте кабаны не водятся, но судья стоит на своем и пишет в определении: "Через общество охотников установить, водились ли весной 1988 года в лесном массиве, где был обнаружен труп Богословской А.К., кабаны или другие животные".