Пламя для Снеженики - Анна Рассохина

- Съесть пару кусочков ты должна.

На столе у Малены каких только угощений не водилось: горки пирогов с разнообразными начинками, соленая рыбка, грибочки, да огурчики, вареная в меду морковь, засахаренная клюква, оладушки. В общем, мы с Алийтой переели:

- Вот бы Райта нам в помощь, - тихо сказала я дочке.

- Ага, - вымученно кивнула она. - Вместе со Всполохом.

Обе представили ящера, тянущегося к столу, усмехнулись и дружно схватились за животы.

- Слабые вы, городские! Отвыкли от сытной еды! Все бульоны едите в столице! Худеете! Тьфу! Что и останется от вас?! Кожа, да кости! - Малена обличающе ткнула пальцем в мой выпяченный живот.

- Мы все едим... только в меру, - поведала ей я. - Это во дворце худеют скудоумные барышни, дабы влезть в обтягивающие наряды. А нам силы нужны для борьбы с нечистью, - и ловко ушла от темы. - Кстати, в ваших краях все спокойно?

- Ну! Чего у нас тут может быть неспокойно? Разве что пара-тройка бесов пожалует, паземки расшалятся, а весной водяной с русалками, да кикимора и леший разойдутся!

- М-да! - протянула я. - Нам бы ваши проблемы!

- Так и переезжай к батюшке! За чем дело-то стало? А?

- Скучно, - призналась я.

- Вот это другой разговор! Все вам, молодым, праздники подавай! Вон уже и с магом связалась!

- Райт обычный парень, - пожала я плечами.

- Обычный???

- Ну, ладно, не совсем обычный, но и к магам можно привыкнуть, - невольно мне припомнился и Рон. Вздохнула.

- Дела сердечные? - прозорливо глянула на меня Малена.

Я скосила глаза на Солнышку, заинтересованно разглядывающую соловья в клетке.

- Подойди, погляди на птаху! Я его летом из силков выручила, так соловушка у меня и зимовать остался! - знахарка спровадила Алийту и вновь посмотрела на меня.

- Дела разные: сердечные, будничные...мрачные дела! Всего и не рассказать, да и не они тревожат меня в данный момент! - промолвила я.

- Батюшка твой тебя тревожит, - опять угадала Малена.

- Угу! Кашель явно застарелый, месяца два его мучает, а родитель отпирается, говорит, что ночью начался!

- Я говорила ему об этом...только все бестолку! Таур упрям, будто огневик!

- Пожалуй, заберу его с собой в Омбрию. Присмотришь за хозяйством? Я заплачу!

- Даже не думай! Так просто пригляжу, я ведь у твоей бабушки училась, и, стало быть, вы с Тауром мне не чужие!

- Благодарю, но, может, я тебе хоть делом каким помогу?

- Делом, говоришь? - Малена призадумалась.

- Да! - подтвердила я свою готовность прийти ей на помощь.

- Дело, пожалуй, тебе найдется, столичная ведьма! Давеча на нашем местном погосте умертвие объявилось...не местное...

- Кто-то сломал Грани и перебросил умертвие к вам?

- Да. Только умертвие то было в здравом рассудке...

- Так бывает?

- Посуди сама! Я его уничтожаю, а умертвие мне и не думает сопротивляться, только молит об упокоении!

- Чудны дела творятся на Вейтерре! - изумилась я вслух и недоуменно поинтересовалась: - От меня чего требуется?

- Я Грани не сумела закрыть. А вдруг еще кто из трещины вылезет?

- Нет проблем! Вечерочком сбегаю до кладбища, да погляжу, что к чему.

- Чудненько! А теперь вернемся к трапезе! У меня как раз шанежки подоспели!

- Не-ет! - мы с Алийтой взвыли в один голос.

Весь остаток дня провели в родительском доме. Все это время я уговаривала папеньку отправиться в Омбрию вместе с нами, Солнышка тоже старательно просила дедушку приехать в гости. В итоге мы с дочкой победили, наш противник сдался и, сетуя на то, что без него 'все животные помрут' отправился собирать вещи.

Тихо поужинали, и Солнышка полезла на полати, не забыв прихватить с собой Пышика и пожелать мне неудачи. Родитель ворчал:

- Куда собралась на ночь глядя? Умертвия нет? Нет! Так чего еще нужно?

- Грани закрыть...

- Утром сделаешь, - строго произнес он, и я красноречиво поглядела на папеньку.

Тогда родитель вздохнул и предложил:

- Возьми с собой Пустолая. Он хоть и немолод, но защитить сумеет, коли кто незваный пожалует!

- Хорошо, - согласилась я, чтобы успокоить батюшку, - возьму...

Ночь выдалась темная, такая, какие бывают только поздней осенью. Особенно черные, когда даже очертания окружающих предметов тонут в кромешной тьме. Лишь серые облака, поглотившие лунный и звездный свет, выделяются на фоне смоляных небес, да светятся окошки в деревенских избах, от которых по земле стелятся размытые пятна света.

Дождя не было, а первый легкий морозец уже пощипывал щеки, сковывал землю под ногами и покрывал льдом лужи. Ветер трепал плащ и миллионами ледяных игл пытался пронзить тело, забравшись под одежду.

За деревней стало совсем ничего не рассмотреть, и я пустила вперед тусклый огонек поискового заклинания. В поле стояла такая тишь, что мне на секунду показалось, будто мы с Пустолаем единственные живые существа во всем огромном мире. Чуть вдалеке маячила темная преграда елового леса, за коим, собственно, и располагался погост.

Пес бежал впереди меня, почти паря над стылой землей. Лес встретил нас шелестом ветра в ветвях, да редким уханьем совы где-то неподалеку. Под ногами стелился слой опавшей хвои, кое-где виднелись стебли померзлой травы, и лежали шишки. Изредка попадались сломанные ветви, которые еще не успели убрать с дороги. Да и вряд ли уже уберут их до весны - зима на носу - едва ли кто-то, без особой на то нужды, отправится на кладбище.

Мне нравилось гулять по лесу в любое время года, правда, не ночью. Я полной грудью вдыхала морозный воздух, выдыхала обратно облачка пара и не волновалась: поисковик и Пустолай молчали. Пес был выучен моим папенькой и знал - идя на задание, нельзя отвлекаться на охоту. Хотя мы оба успели приметить, как мышь забежала под выступающий над поверхностью земли древесный корень.

И вот, наконец, погост! Луна, сжалившись надо мной, показалась из-за туч. И пока ее не поглотило очередное рваное облако, я решила осмотреться. Все, как обычно: земляные холмики с увядшими цветами, каменные надгробия, узкие тропки. Трещину в Гранях я нашла сразу и принялась за дело, желая поскорее очутиться у теплого бока печки, рядом с дочкой, и, засыпая, слушать ласковое кошачье мурлыканье.

Призвала стихии на помощь, отрешилась от действительности и выученными движениями начала сплетать узор, делая своеобразную заплатку, соединяющую треснувшие края.

Мой шепот сливался с говором сухих листьев под ногами и шорохом качающихся на ветру ветвей.

Последние слова, завершающий пасс руками, и я удовлетворенно кивнула, оценивая проделанную работу.

И вдруг подскочила на месте, потому что за спиной раздалось яростное и одновременно предостерегающее рычание Пустолая.