Крылов - Владимир Липилин

— Я так и могу доложить, Алексей Николаевич? — не веря в услышанное, переспросил министр.

Именно так, Иван Константинович, и Забудского не забудьте, будь он трижды неладен, протянуть бы его разок под килем, чтобы считать выучился.

Министр так и нс понял, почему он не должен забывать Забудского, но переспрашивать об этом не стал.

На обратном пути генерал вглядывался в каждую повязку, увиденную из автомобиля, будто тщательно подсчитывал их.

Если бы не этот подсчет, то, весьма возможно, Крылов сказал бы себе, что поспешил с согласием.

Путиловские заводы больше, чем другие, поставляли фронту как орудий, так и снарядов к ним. Согласие стать во главе ОПЗ, чтобы увеличить выпуск и тех и других, — лучшее извинение перед русским солдатом за глупость бездарного ученого генерала Забудского и тех, кто вместе с ним заседал в артиллерийском комитете.

Выразив согласие, Крылов тут же, не дожидаясь уведомления о назначении, постарался разобраться в обстановке, сложившейся в ОПЗ, особенно в его правлении.

Картина вырисовывалась неприглядной.

Организовал крупнейший завод России отставной чиновник морского министерства, талантливый инженер и математик, мелкопоместный дворянин Николай Иванович Путилов. Он создал завод практически на пустом месте, в одночасье, воспользовавшись моментом, который был поднесен предприимчивому дельцу самой судьбой.

Зима 1867/68 года выдалась неимоверно суровой и длительной. Иностранные рельсы на Николаевской железной дороге стали из-за морозов выходить из строя, а бельгийские и английские поставщики не могли доставить рельсы из-за отсутствия навигации. Железная дорога должна была вот-вот стать. Министерство путей сообщения парализовало даже раньше дороги, ибо никто в нем не представлял, как составить доклад императору о возникшем чрезвычайном положении.

Тогда-то и появился в министерстве Путилов. Он предложил поставить необходимое количество рельсов в самый кратчайший срок. В первый момент на него посмотрели как на умалишенного, но о нем были достаточно наслышаны, знали и о его инженерных способностях, и о том, что он пользуется покровительством брата царя великого князя Константина. По всему по этому у него спросили:

— Как и из чего вы намерены изготовить рельсы, господин Путилов?

— Из русских материалов, русскими руками, с гарантией прочности, с изготовлением здесь, в Петербурге.

Предложение было принято, ибо ничего другого, более или менее реального просто не было.

Каково же было удивление, когда через 18 дней на переданном Путилову чахлом огаревском заводике была получена первая партия до зарезу нужных рельсов. Делец разбогател буквально в один миг, невыполнение контракта иностранными фирмами позволило ему перехватить у них все заказы на поставку русским железным дорогам рельсов со стальной головкой.

Разумеется, это ему запомнилось, но промышленник, развернув бешеную деятельность, не обращал на косые взгляды иностранцев никакого внимания. Путиловский завод рос как на дрожжах, и не только мертвая хватка его хозяина способствовала его росту и процветанию.

Открывавшиеся перспективы гнали Путилова вперед и вперед. Он расширял и совершенствовал производство, приглашал к себе лучших мастеровых и техников, брался за самые разнообразные заказы и неизменно выполнял их, получая баснословные прибыли. Процветая, он не обращался за помощью и посредничество: к банкам, которые, в свою очередь, упорно ждали, когда игнорирующий их заводчик споткнется. А это, по их расчетам, рано или поздно должно было произойти обязательно.

Но годы шли, а Путилов все креп: по путиловским рельсам катились путиловские паровозы и вагоны, на путиловских кораблях поднимали стволы путиловские орудия. В поэме «Современник» великий русский поэт Н.А. Некрасов представил Путилова в образе Ладьина:

Как маяк, горящий ярко,Будет порт мой на Руси!Я уж рельсы дал дорогам,Я войскам оружье дал,В новый путь иду я с богом,Составляйте капитал.

А настоящий Путилов во всеуслышание заявил:

— Я хочу, чтобы какой-нибудь куль муки, погруженный в Саратове, выгружался прямо на океанский пароход.

В то время в Петербурге не было морского порта и сложилась парадоксальная практика: доставка грузов из Гамбурга в Кронштадт обходилась дешевле, чем из Кронштадта в Петербург. Предчувствуя неимоверную наживу, Путилов вознамерился построить большой петербургский порт с морским каналом и железной дорогой к нему.

— Петр Великий, — хвастливо говорил он, — прорубил окно в Европу, нам нужно открыть туда дверь.

Возведение этой двери его и при-хлопнуло: не ожидая правительственной субсидии, промышленник, не рассчитав и слишком рьяно взявшись за дело, не достроил ни порта, ни канала к нему. Он почти разорился на этом огромном предприятии. Тогда-то зашатавшемуся дельцу и пришли на помощь иностранные банки, в частности Немецко-Русский торговый и промышленный банк с главной конторой в Берлине. По настоянию последнего Путилов был вынужден создать в 1873 году Акционерное общество путиловских заводов. Практически это был конец самого Путилова, и в 1880 году он умер, накануне полного собственного банкротства.

Объединение же заводов его имени жило, и даже въедливый государственный контролер не смог бы точно установить, кем и как оно управлялось, кому, собственно, оно принадлежало и в чьих карманах оседали миллионные прибыли.

Ко времени, когда Крылов получил столь неожиданное предложение войти в состав правления, а затем и возглавить его, председателем ОПЗ был уже известный нам А.И. Путилов, не имеющий к основателю завода никакого родственного отношения. Обычно он, правда, этого не утверждал. Он же состоял главой Русско-Азиатского банка и многого-многого другого. Вокруг его темной и неряшливой фигуры, как жужелицы, крутились: Вахтер — представитель фирмы «Ф. Крупп», Ракус — посланник фирмы «Е. Шнейдер — Крезо», Верстрат — иностранный наблюдатель и вице-председатель Русско-Азиатского банка, а также Бишлягер, Дрейер, Панафи-дин, Шпан, Манус, выступающие в разных, а то и в нескольких ролях сразу. Особенно отличался многоликостью Манус, бывший передаточным звеном от Путилова к указанным особам и бирже.

Вторая околопутиловская группа состояла из банкира Лесина, главного юрисконсульта ОПЗ Гимбута, начальника конторы по делам рабочих и служащих Фортунато, главного бухгалтера Иогансона. К пей также очень тесно примыкал Манус, ибо занимал пост председателя ревизионной комиссии общества. Этот вездесущий Манус положительно был отражением самого Путилова в крупных и запутанных махинациях на заводах. А их было на чем затевать: с 1912 года по июль 1914 года в предприятия от казны было вложено 30 миллионов рублей. Кроме того, Государственный банк кредитовал под будущие поставки армии И миллионов рублей. В итоге за два года через основной путиловский банк прошло в два раза больше денег, чем оценивалось все имущество, накопленное заводом за 50 лет существования.