Звезданутые в саду (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич

— Ничо-ничо, — подбодрил Лежнев, и хотел добавить «то ли ещё будет, когда ты в кого-нибудь влюбишься», но не успел. Они как раз вошли в здание.

Герман не ждал особых неприятностей от предстоящего визита в «святая святых». Ну что могут им противопоставить беззубые пацифисты киннары? Настойчивые требования прекратить безобразия? «В крайнем случае, это будут приказы, рассчитанные на симбионтов, которых ни у кого из них нет, — думал парень». Тем неприятнее оказалась реакция на вторжение, которая последовала буквально сразу. Из стен выметнулись гибкие щупальца, сверху полилась кислота — слишком слабая, чтобы разъедать скафандры, но неприятно липнущая к ткани. К тому же кислота закрывала обзор, налипала на забрала, отчего видимость упала практически до нуля.

— Зафиксировано вторжение! — разносился по зданию чей-то вежливый голос. — Всем агрессорам просьба покинуть здание, иначе вы будете уничтожены. Приносим свои извинения за неудобства.

— Отходим, — рявкнул Ирс, и Герман был с ним, чёрт побери, согласен! Двумя взмахами меча он срезал стебли, ухватившие его за ноги, потом освободил растерявшуюся Тиану. Десантники во всю стреляли, разнося лианы на части и отступали.

— Однако, тёплый приём, — выдохнул Лежнев, когда все выбрались наружу. — Тут вот так с наскока явно не получится.

Опасения о том, что изнутри вслед за ними тоже что-то полезет, не оправдались. Видимо, нечему было лезть.

— И что будем делать? — спросил Ирс. — Нас просто не хватит, чтобы пройти.

— Что-то будем, — буркнул Лежнев, — подумать надо. — Кусто, ты по камерам коридоры видел — как по-твоему, Гаврюша пройдёт?

— Точно! — хлопнула себя по забралу Тиана, — Чистоплюев в той системе оставили. И ведь можно было забрать, просто забыла!

— По-моему, должен пройти. Даже в сбруе, — ответил Кусто. — Не в той, что ты ему сделал, а в той, что Мариги подарили.

— Отлично! Так и поступим. Тиана, ты не помнишь, куда я положил свои подарки от маригов? Ну помнишь, перчатки, чтоб как у джедаев силой всякие фокусы делать?

Тиана снова воскликнула «Точно!» — и побежала к Кусто, Герман — за ней.

— Слушай, а чего тут всё как жестко? — поинтересовался Лежнев у подруги на личном канале. — Как-то не ожидал от киннаров.

— Я сама не ожидала, — вздохнула девушка. — Но, если подумать — это здание взращивали несколько тысячелетий назад, во время страшной войны. Не такой, как сейчас. Не удивительно, что они позаботились о том, чтобы оно могло себя защитить.

— Может, Кусто подальше отлететь?

— Нет, система защиты явно не воспринимает тех, кто находится снаружи, как врагов, — ответила девушка. — Иначе уже проявила бы себя.

— Думаешь, это автоматика? — задумчиво пробормотал Лежнев. — А то может те, кто засел внутри защищаются?

— Не знаю, — вздохнула девушка. — Выглядит, как автоматика — слишком шаблонные действия. Мне кажется, правительство может вообще не знать о нашем появлении. Или и вовсе о том, что происходит в системе. Иначе я просто не могу понять, почему они не предпринимают никаких действий.

— Странно это всё, — вздохнул Герман, вбегая в каюту. — Чем больше я узнаю о твоей родине, тем больше не понимаю, как вы вообще можете существовать при таком управлении.

— Я тоже, — вздохнула Тиана. — Раньше всё казалось так просто и правильно. Киннары — вершина развития расы, культурный идеал, стремление к светлому разуму, враги — технофанатики, которые потеряли свои корни, пошли по ложному пути. Сначала я мечтала вернуться сюда, потому что это мой дом, потом — потому что должна. И вот, моё возвращение стало причиной гибели стольких людей… Вся цивилизация того и гляди рухнет. Я стараюсь об этом не думать, но это страшно, Герман. Не жалею о том, что сделала — вы с Кусто теперь для меня всё равно важнее, но я должна была предвидеть. Это ведь я явилась в систему на кораблях технофанатиков.

Герман, который только что закончил экипироваться, подошёл к девушке и обхватил её за плечи:

— Ты — уж точно ни в чём не виновата. Да и я — тоже. Что это за цивилизация такая, которая может рухнуть из-за такой ерунды? Не из-за появления врагов, не из-за глобальной эпидемии, а просто из-за небольшого сбоя, устроенного двумя придурками, которые просто хотели убраться от них подальше. Что-то с этой цивилизацией очень сильно не в порядке, если такое происходит, вот что я хочу сказать. Киннарам в любом случае придётся что-то менять, и я думаю, это даже хорошо, что всё это происходит сейчас. Когда настоящей опасности нет. Да и не думаешь же ты, что всё действительно рушится? Ну да, ситуация паршивая. Но выберутся как-нибудь, а мы им поможем.

Тиана ткнулась лбом ему в плечо, ойкнула, задев жесткий угол одного из стволов, но отстраняться не стала:

— Мы же справимся?

— Конечно. Нам только до правителей ваших добраться, а там заставим их уже шевелиться!

Девушка кивнула, и отстранилась. Они двинулись на выход. Герман смотрел на изящную фигурку девушки и гадал, как так вышло, что она не потеряла память после обработки нейродеструктором? С тех пор, как он её нашёл, даже не было времени поговорить. Да что там, обдумать происходящее — и то некогда! «А ведь это необычно. Насколько я знаю, вообще невозможно считается! И тогда, после шторма она тоже быстро восстановила память. Мы, получается, даже не знаем, что происходит с нашими телами! Определённо, нужен отдых. Хотя бы месяц спокойного времени, чтобы прийти в себя и разобраться, что с нами случилось!»

Они вышли наружу, и Герман тяжко вздохнул. «Покой нам только снится, определённо». Аборигены были слишком заняты обсуждением, что необходимо сделать, поэтому неудачная попытка штурма правительства поначалу прошла мимо них. Пока Лежнев с Тианой вооружались, событие было, наконец, замечено и теперь десантников осаждали с вопросами, обвинениями и какими-то нелепыми требованиями.

— Пустите меня туда! Я им объясню, какую ошибку они совершили, — вопил какой-то гражданин, явно высокого социального статуса. — Вы, тупые солдаты, почему вы меня не слушаетесь⁈

— Какое право вы имели портить это произведение искусства⁈ — разорялся другой. — Это преступно! Это требует немедленного наказания…

В общем, у каждого из присутствующих было своё, невероятно важное мнение, а то и план действий, который необходимо было немедленно привести в исполнение. «Впрочем, как всегда — ничего страшного, — Герман слегка расслабился. — Всё время забываю, что дальше слов у них дело не идёт!»

— Ирс, как думаешь, если мы Гаврюшу вперёд пустим, он справится? С нашей поддержкой, конечно.

— Можно попробовать, — кивнул старик. — Я не знаю, насколько он разумный. Всё-таки, дикий ликс. Может такое случится, что он нас самих раздавит, если, скажем, испугается?

— Да не… И броня у него хорошая. Плюс ликсы кислоты не боятся, насколько я знаю.

— Ну давай попробуем. У меня всё равно никаких мыслей нет.

Ирс в последнее время, особенно после общения с Германом, слегка приуныл. Старик считал себя очень опытным воином, и его оскорблял тот факт, что какой-то совершенно гражданский в прошлом парень, ещё и дикарь, порой соображает быстрее него. И по делу, вот, что обидно! Нет, он на Лежнева не злился и не обижался, скорее на себя. Ну и на систему образования киннаров. Что-то с ней не так, если даже гражданский с варварской планеты оказывается лучше, чем опытный ветеран.

Впрочем, после удаления симбионта десантник стал с удивлением замечать, что эмоции, порой не то что не мешают, а даже наоборот, помогают. По крайней мере, действовать быстрее, а может, и соображать.

Герман возился с Гаврюшей. Ликсёныш не очень понимал, что от него требуется, и зачем? Всё же хорошо. Большой ликс рядом, с ним всё в порядке, хотя он изменился с последней встречи. Еды полно, все раны зажили, старший товарищ здесь рядом, и его подруга — тоже. Теперь вот от него просят куда-то идти, непонятно, зачем, но явно опять придётся драться. Что за странная любовь к глупым дракам?

Убедить малыша в конце концов удалось. Герман уже научился как-то распознавать его чувства и ощущения, и мог бы поклясться, что Гаврюша снисходительно уступил его уговорам. «Если уж тебе так это нужно, то так и быть. Потерплю. Но ты определённо дурачок, если считаешь это хорошим развлечением!» — так можно было интерпретировать мысли маленького тихохода.