Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана - Анатолий Оловинцов

Известны золотые динары с титулом «Чингисхан», битые в Газне и Бухаре: Газна, 618 г. х., вес 2,23 г. реверс: ал Хакан (хан Ханов), справедливый (великий) Чингисхан; аверс – калима и имя багдадского халифа ан-Насира.

А.Г. Юрченко считает, что Чингисхан к этим монетам никакого отношения не имеет. Чингисхан был избранником Вечного Неба, а не Аллаха. «Справедливый и великий Чингисхан» и «повелитель правоверных ан-Насир» воплощали принципы взаимоисключающие устройства общества и никак не совместимы. Источником мусульманского права был Коран, источником политической власти «Золотого рода» Чингисхана – генеалогия» [140, с. 152–153].

В самой Монголии чеканка монет не велась и собственные монгольские монеты с уйгурским или монгольскими надписями того периода не известны.

Квадратное монгольское письмо появилось на юаньских монетах в 1285 г. (при Хубилай-хане). Монеты выпускались в двух вариантах на китайском и монгольском (тюркском) языках.

(Труды международных нумизматических конференций «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII–XV веков», Москва, 2005 г., с. 59).

В Иране в период 1221–1295 гг. монеты чеканились арабским и уйгурским шрифтами.

В Золотой Орде легенда на монетах писалась с использованием арабского алфавита. Преобладали надписи на тюркском, персидском, арабском и уйгурском языках. И коль скоро в легендах (надписях) на монетах Великой Монгольской империи использовались региональные (местные) языки, спрашивается – а был ли в то время монгольский язык в употреблении?

В качестве образца внешнего вида приведем здесь три монеты из Центральной Азии эпохи Чингисхана.

1. Золотая монета Чингисхана из Газны, которая была обнаружена в 1964 году. Вес – 4,7 г. Чекан 1221–1222 гг.

2. Бронзовая монета Хулагу-хана (1258–1265 гг.). Вычеканенная в Ирбнле (Месопотамия) в 1262–1263 гг. Аверс: в центре – заяц, выше слева – полумесяц. Вокруг надпись: «Нет бога кроме Аллаха и Мухаммед пророк его». Реверс: «Каан, великий Хулагу-хан».

3. Золотая монета Газан-хана (1295–1304 гг.), вычеканенная в Ширазе в 1300–1301 гг. Аверс: «Нет бога кроме Аллаха и Мухаммед пророк его». Реверс: надпись уйгурским письмом «Чеканено Газаном по велению небес». Между строками надпись по-арабски: «Газан Махмуд». Слева вертикально три знака письма Пагбы: («Каан? Газан?»).

Уникальный случай – на одной монете надписи на трех языках (данные из интернета).

В точных науках, а история, безусловно, к ним относится, несоответствие одного показателя (коэффициента) способно опровергнуть всю теорию. В свое время это отметил французский физиолог Бернар Клод: «Если попадается факт, противоречащий господствующей теории, нужно признать факт и опровергнуть теорию, даже если таковая поддерживается крупными именами и всеми принята». Следовало бы с таких же позиций отнестись к тюркскому населению в средневековой Монголии и принять очевидный и доказанный факт, что до XVIII века и после него в Великой Монголии были в употреблении только языки тюркского наречия.

Этноязыковое тюркское единство империи Менгли Эль

Теперь, когда приведены неоспоримые и неопровержимые археологические доказательства употребления тюркского языка в качестве государственного на всей территории Мэнгли эль (Монгольской империи) от Днепра до Байкала, позвольте привести философские высказывания казахстанского исследователя Марлена Зиманова из его книги «Алтайская звезда. Национальная идея Турана», которые целиком и полностью подтверждают мои изыскания, приведенные в данной книге.

Государственный титул кагана (хана ханов) Чингисхана происходит из тюркской титульной традиции, начавшейся с древнетюркских каганов VI века. И в таком своем значении он мог быть воспринят только в тюркской среде, каковой и являлась Монголия того времени… И эта естественность пан-туранского политического и родоплеменного объединения столь же очевидна, как и культурное и цивилизационное единство великой Евразии тюрков.

Объединяющим фактором для всей империи служила языковая и этнокультурная монолитность народа, создавшаяся за счет постоянного обмена населением между различными племенными и государственными объединениями. Культурно-политическая общность народа была основана на единстве тюрко-кипчакского языка, диалектически восходящего к языку небесных каганов Кок-тюрков. К рассматриваемому времени кочевая Евразия еще не была поделена на колонии. Народы продолжали свое прямое общение. В связи с этим и тюркские языки центральной Евразии еще не могли кардинально разойтись по языковым группам.

Впрочем, и в более позднее время, вплоть до раздробившей их языковой реформы светской власти те же тюрки Центральной Азии продолжали пользоваться единым литературным языком. Единство языка порождает единство народа. А единство литературного языка рождает единство элиты. В велико-монгольское время и непосредственно перед ним в Центральной Азии происходили переселения племен и народов из восточного Турана в западную его часть. Причины их были различны, но между ними оставалось чувство родства, оставлявшее кыпчаков в едином культурно-языковом пространстве с восточными туранцами.

Не будь такого очевидного родства, Субедей и Джебе не могли бы заявить кыпчакам, что они одной крови с ними. Но они оба приняли имя «Монгол», не отказавшись от своего родового имени. Этот факт в определенной степени свидетельствует о том, что имя «Монгол», которое означало не этническую, а политическую принадлежность к войску кагана.

«Монгол» означало политико-культурное единство Восточной степи, тогда как «Кипчак» выражало культурно-политическое единство Западной степи. Оба массива были суперэтническими проявлениями одной и той же алтайской цивилизации, еще связанными единой тенгрианской верой и единым тюркским языком. Всё-таки недаром, ни одна историческая летопись не зафиксировала необходимость переводчиков для всесторонних отношений степняков. Причем, вплоть до джунгарского времени. Это является знаком общего языкового поля Степи.

…Таким образом, имя «Монгол» объединяло Восточно-евразийскую степь в качестве политического термина, а не этнического самоназвания.

При таких обстоятельствах возникает версия о том, что имперские монголы были, если не тюрко-язычными, то тюркскими государственниками с государственным тюркским языком. Не зря некоторые представители академической исторической и археологической науки Монголии без энтузиазма, но признают потерю их коренными племенами родного языка. Но тогда какого языка, если не тюркского. А ведь происхождение монголов связано не только с Халха, но и с народом «шести туменов», оставшихся от уничтоженных юаньских войск. Во время краха юаньской династии более пятидесяти степных туменов были уничтожены и, скорее всего, вместе с семьями, которые согласно туранской традиции прибывали на место службы своих отцов. В любом случае произошла демографическая катастрофа туранского народа, в первую очередь в результате потери его колониального корпуса. Их остатки, а также расквартированные в Монголии «шесть туменов» понесли потери во время междоусобиц, разразившихся вслед за крахом империи. Династическая фамилия и народнические ресурсы кочевников были подорваны до такой степени, что последние каганы официально отказались от Каганского звания. Деградирующее население, уцелевшее в Степи, подпало под маньчжурскую колонизацию.

Население, утратившее государственность и династию, могло утратить и язык в результате тунгусо-маньчжурской метисизации под прессом династии Цзинь, а также в результате распространения тибето-будийской идеологии и религиозной лексики» [42, т. 1, с. 110–113].

Согласно принципам Чингисхана, «… власть правителя должна опираться не на какое-либо господствующее сословие, не на какую-нибудь определенную официальную религию, а на определенный психологический тип людей» [121, с. 53]. Чингисхан всех людей по их национальной принадлежности не разделял. Его нукер Шиги-Кутукту был татарином, Джелме – урянхайцем, Борохул – из племени джуркин, Мухали – джалаиром, Боорчу – из тайчжуитов, Субедей – из татарских лесных племен и т. д.

Глава VI

Среди великих искателей, созидателей, не забудем, что душа монгольская всегда бережет у сердца своего образ Чингиса. Не говорит ли этим Монголия, так хранящая облик героя, о своем потенциале к восхождению?

Французский историк-востоковед Жан-Поль Ру, почётный директор Национального центра научных исследований, отмечает, что ни одного достоверного портрета Чингисхана не сохранилось. Множество изображений этого человека появилось во времена его преемников, правителей династии Юань и иранских ильханов [38, с. 13], которые изображают Чингисхана на свой манер, по своему образу и подобию.