Дипломаты в погонах - Михаил Болтунов

А иначе, как спасением, эту историю и не назовешь. Дело обстояло так. Американские спецслужбы разработали коварную спецоперацию. В основе ее лежало жгучее желание склонить помощника военно-морского атташе Советского Союза в США И. Амосова к предательству. Они использовали сложную ситуацию, сложившуюся в семье офицера. Жена Амосова была беременна. Протекала беременность тяжело, положение ребенка в утробе матери вызывало опасение медиков, словом, женщина нуждалась в медицинской помощи в стационаре.

Об этом пронюхала американская контрразведка. Агенты вели себя нагло и бесцеремонно. Амосов был взят под плотное и жесткое наблюдение, «контрики» делали ему предложения предать родину, не возвращаться в Советский Союз. Однако офицер отвергал домогательства. И тогда американцы перешли к прямым угрозам. Агент спецслужб заявил Амосову: «У вас два выбора — если останетесь в США, будете иметь счастливую семью: жену и ребенка, если откажетесь — потеряете и жену, и ребенка».

Но запугать разведчика не удалось. «Не тратьте время, господа, ваши надежды никогда не сбудутся!» — ответил тогда Амосов.

Разумеется, все, что происходило с нашим офицером, было под постоянным контролем резидентуры, докладывалось послу и непосредственно в Москву. Семья Амосова переехала в другой дом, где проживало несколько семей советских сотрудников. У жены дежурил врач посольства, сам офицер находился под охраной офицеров резидентуры.

В спецоперации по противодействию американской контрразведке по спасению Амосова и его семьи принял участие и подполковник Александр Никифоров. У него были свои методы, и они оказались весьма эффективными. С его помощью стали известны многие грязные планы и намерения американцев.

Комплекс мероприятий, проведенный нашей вашингтонской резидентурой, дал возможность сорвать замысел американских спецслужб, а Амосову благополучно возвратиться на родину.

Что ж, причастностью к такой победе можно гордиться. Однако у подполковника Никифорова были и другие победы. Как-то обобщив сведения, полученные от своих источников, Александр Никифорович послал в Центр доклад, поскольку в его обязанности входило изучение численности и боевого состава Вооруженных сил США.

Сразу же после получения доклада, его срочно вызвали в Москву. Из-за океана добираться не ближний свет, но тем не менее руководство решило разобраться с помощником военного атташе. Оказалось, его доклад сильно разнится с докладом управления информации ГРУ. Генерал, пригласивший его на беседу, долго расспрашивал, откуда такие данные, а потом резюмировал:

— Так что, Никифоров, ты настаиваешь на своих цифрах, выводах? Уверен в них?

— Уверен, потому и настаиваю…

Генерал хмыкнул:

— А кто партбилет на стол выложит? Ты или я?

…Никифоров вернулся в США. Он не знает, выложил ли свой партбилет генерал, скорее всего нет. Но в отставку вскоре ушел. А подполковник продолжал служить. Правда, служить ему в Америке оставалось недолго. Слишком много хлопот доставлял он американцам: то наладит отношения с генералом из оперативного управления Пентагона, то познакомится с личным врачом президента Эйзенхауэра. Пусть к тому времени в Белом доме сидел другой президент, и врач у него был другой, да и каких-то дурных намерений от этого знакомства они не заметили, тем не менее активность подполковника Никифорова утомляла контрразведку. И тогда они устроили изощренную ловушку помощнику военного атташе. Когда тот уехал в поездку, разумеется с разрешения властей и под присмотром контрразведки, американцы объявили его персоной нон-грата. Однако Никифорову об этом не сообщили. Наверное, решили посмотреть на поведение во время поездки, теперь ведь, лишенного дипломатического статуса, его могли ненароком побить, искалечить, оскорбить.

А он добирался из Аризоны в Неваду, Калифорнию, потом в Колорадо. Конечно же, эта поездка — не прогулка по Америке, а разведзадание. И, несмотря на плотную опеку контрразведки, он его выполнил. Когда возвратился — обрадовали: он объявлен персоной нон-грата. Ну что ж, собрал чемоданы — и гуд бай, Америка.

В декабре 1955 года Никифоров уже был в Москве. Мог остаться в управлении, вернуться в родную службу спецрадиосвязи, но его попросили поработать в Военно-дипломатической академии. Посчитали, что опыт, который он приобрел в США, будет полезен молодым слушателям. Дали ему англо-американскую группу, преподавал он самый важный предмет — агентурную работу.

Пять лет отдал Александр Никифорович Никифоров преподавательской деятельности. Из его учебной группы вышло немало хороших разведчиков, многие обогнали своего учителя в должностях, в званиях, стали генералами.

В 1960 году полковника Никифорова позвал к себе генерал Иван Яковлевич Петров. Он возглавлял службу спецрадиосвязи ГРУ и предложил Александру Никифоровичу должность заместителя. Никифоров согласился.

В центре мирового шпионажа

В 1969 году в Ливане случилась трагедия: пятью выстрелами в упор был расстрелян резидент советской военной разведки полковник Александр Хомяков. Однако, несмотря на тяжелейшие ранения, резиденту чудом удалось выжить. Ливанские врачи сделали все возможное и невозможное, чтобы спасти полковника, а через сутки специальным рейсом он был доставлен в Москву.

Но, как говорят на Руси, пришла беда, открывай ворота. В это же время у нашего военного атташе в Ливане полковника Ивана Пупышева заболела супруга, и он срочно убыл на родину.

Советская военная разведка в этой стране, по сути, оказалась обезглавленной.

Человеку стороннему, не сведущему в делах разведсообщества, возможно, покажется странным столь пристальное внимание нашей разведки к этой маленькой стране. Все население Ливана в ту пору составляло около 2,5 миллиона человек. Это практически один город Киев — столица Украины. Казалось бы, о чем тут говорить. Для огромного Советского Союза и его мощной разведки совсем не те масштабы. Оказывается, все обстояло иначе.

Агент ГРУ швед Стиг Берлинг (по некоторым источникам, Берглинг) в интервью одной из российских газет так охарактеризовал обстановку в Ливане: «Если бы вы видели Бейрут (столица Ливана) начала 70-х! Это был центр мирового шпионажа. Островок относительного мира в центре арабо-израильского конфликта. Каждая уважающая себя разведка держала там свою резидентуру, бары были полны шпионов. Самым престижным считался бар при гостинице «Сент-Джордж». Обычных людей там не было — одни шпионы. Новичка наперебой угощали, стараясь выяснить, чем он может быть полезен и на кого работает. Все продавалось и покупалось».

Думается, Стиг Берлинг, который провел на Ближнем Востоке не один месяц своей службы, весьма точно охарактеризовал разведобстановку в Ливане. Да, действительно, там сошлись интересы разведок ведущих стран мира. Очень сильные позиции были у американцев. Как всегда, им противостояли советские разведчики.

Полковник Александр Никифоров в одной из наших бесед сказал: «С точки зрения разведки Ливан — это трамплин в любую страну. Ливан располагается на пересечении путей из Европы в Азию и в Африку, из Америки — в остальной мир. Отсюда идет постоянный транзит по морю, по воздуху. Там и развернулась наша «битва с американцами».

Остается добавить к словам Александра Никифорова, что резидент ГРУ Хомяков едва не погиб в этой «битве». Теперь его предстояло срочно кем-то заменить. Но кем? Ведь освободилось и место военного атташе. Это означало, что офицер, который приедет в Бейрут, должен стать и военным атташе, и резидентом ГРУ одновременно.

И им стал полковник Александр Никифоров. Девять лет прошло с тех пор, как он перевелся из академии в службу спецрадиосвязи. Теперь полковник вновь возвращался на оперативную работу.

Американцы не забыли его. К их большому неудовольствию, энергичный, хитроумный, опытный разведчик Норман (такой псевдоним присвоили Никифорову американцы еще во время его пребывания в США), вдруг неожиданно «всплыл» в Ливане. Подняв архивные документы контрразведки, они поняли: перед ними опасный противник. Неспроста четырнадцать лет назад Нормана объявили в Штатах персоной нон грата и постарались поскорее выпроводить из страны.

В свою очередь, и полковник Никифоров, трезво оценивая обстановку, осознавал: американцы держат в Ливане аппарат разведки, как минимум в несколько раз превышающий его резидентуру. Так, например, только военных атташе США в Бейруте было трое, а он один. Да и аппарат у него по своему составу был весьма скромным.

Первое, что сделал Никифоров, — пересмотрел штат аппарата военного атташе. Сначала отказался от переводчика (языком он владел вполне успешно) и попросил Центр заменить его оперативным работником. Потом подобную процедуру проделал с водителем. Сообщил в Москву, что управлять машиной будет сам, а на освободившееся место предложил прислать еще одного оперативника. Таким образом, аппарат «прирос» двумя офицерами. А это уже заметная «прибавка в весе».