Один в Африке. Путешествие на мотороллере через 15 стран вглубь черного континента - Стефано Медведич

непромокаемого брезента, привязанным примитивными веревками, хлещет ветер, они надуваются, шумят и становятся похожими на паруса корабля во власти бури. В центре моего брезента, как и у других пассажиров, собирается вода, которую надо постоянно вычерпывать, иначе разрушится все мое защитное сооружение, поддерживаемое бамбуковыми палками.

Потом гроза удаляется так же впечатляюще быстро, как и налетела, и уходит куда-то дальше, чтоб выплеснуть там свою яростную мощь. В 15.30 останавливаемся на ночную стоянку между небольшим островом и берегом. Можно было плыть еще час, но капитан решил остановиться до наступления темноты, чтобы дать пассажирам возможность вернуть на место их вещи после беспорядка, причиненного грозой. На реке островки зелени, оторвавшейся от берега, теперь встречаются чаще и подтверждают, вместе с большим количеством ветвей, жестокость только что прошедшей грозы.

В следующие два дня плавания не случается ничего примечательного. В нескольких километрах от селения Люколела русло реки расширяется еще больше – в месте, где впадает Санга, протекающая по всей территории Республики Конго. После селения Иребю, в слиянии с Убанги, великая река перестает обозначать границу двух одноименных республик и течет только по территории Демократической Республики Конго. И дальше навигация становится очень сложной. Наличие многочисленных островов принуждает капитана к большей осторожности. Караван медленно проходит через узкие протоки. Зачастую ширина прохода между одним островом и другим всего лишь на несколько метров больше ширины судна. В каком-то особо узком месте ветви дерева – под крики пассажиров – цепляют и срывают несколько брезентовых полотнищ на первой барже. Время от времени между густой зеленью появляются деревянные щиты в виде стрелок – они показывают путь следования в особо трудных местах. К вечеру 23 августа мы прибываем, наконец, в Мбандаку, где предполагается двухдневная стоянка.

Когда в шесть утра я выхожу из палатки, почти все пассажиры уже сошли на землю. Воспользовавшись отсутствием соседей, навожу порядок в палатке и около нее. Потом, после быстрого, но обильного завтрака, я тоже намереваюсь сойти на берег. Мне не верится, что я в Мбандаке. Дома, еще до отъезда изучая течение реки, я читал и перечитывал множество раз то название, которое мишленовская карта 741 обозначала кружочком чуть большим других как настоящий город в сердце Африки. И сейчас я собирался ступить ногой на землю этого города.

Проверяю, на месте ли деньги, завернутые в черное трико, спрятанное в двойном дне одного из рюкзаков. Застегиваю замок палатки и разворачиваюсь, чтобы пойти к борту баржи, откуда могу позвать кого-нибудь с пирогой, чтобы перевезли меня на берег, и оказываюсь нос к носу с полицейскими из главного миграционного управления. Они разнюхали, что на борту есть белый, и пришли проверить меня. Как всегда, среди сотен пассажиров я оказываюсь единственным, кого надо проверить. Быстрый и поверхностный обыск, взгляд на документы, и вроде бы все в порядке. Полицейские улыбаются и извиняются за причиненное беспокойство.

Неожиданная быстрота проверки и вежливость полицейских меня приятно удивили и дали надежду на хорошее продолжение путешествия. Вплоть до этого самого момента я и представить не мог, что вскоре окажусь в море бед, с изъятием паспорта и угрозой ареста.

Меня переправляет на берег крошечная пирога, и я ступаю на землю в превосходном расположении духа. Меня ждет господин Хилэр для совместной прогулки по городу. Слышу, как меня окликают с разных сторон: это пассажиры, устроившие поблизости от реки импровизированный рынок. Они разложили на кусках ткани свои товары, надеясь хорошо поторговать. Они здороваются со мной, радостно улыбаясь, стараются, чтобы я их заметил. Я отвечаю на все приветствия и часто останавливаюсь, чтобы обменяться рукопожатием. Между продавцами находится и пастор, который с помощью племянника разложил на желтом полотнище свои зеркальца.

Мбандака – большой город, но все равно африканский. Несколько каменных зданий, несколько вилл богатых коммерсантов и высших чиновников, военные казармы и огромное множество убогих бараков по сторонам неасфальтированных улиц. Достаточно чуть отдалиться от центра, и сразу же подступает лес, а дороги становятся тропами.

Вместе с господином Хилэром захожу в несколько павильонов на рынке, покупаю продукты, главным образом, фрукты и печенье. Несколько раз замечаю полицейских, приходивших на Викторию проверить мои документы. У меня возникает подозрение, что они следят за мной. Не придаю этому большого значения и продолжаю кружить по рынку в предвкушении момента, когда усядусь поесть за ресторанным столиком. К часу дня желудок извещает меня, что пора к нему прислушаться. В баре, неподалеку от рынка, я и мой друг позволяем себе по блюду красной фасоли с fufu и свежее пиво Primus. После обеда, довольные, мы неспешным шагом возвращаемся на судно. Экскурсия по городу не вызвала особого энтузиазма, но все же позволила размять ноги, о чем я уже долго мечтал.

Утром, еще сквозь сон, слышу, что меня кто-то зовет: это господин Хилэр. Расстегиваю палатку, высовываю голову наружу, протираю глаза, затуманенные сном, и различаю две пары начищенных до блеска черных туфель; поднимаю взгляд и вижу двух полицейских. Странно, но первый вопрос, промелькнувший в голове: как могут быть настолько чистыми туфли, если их владельцам пришлось шлепать по топкому берегу? И только потом спрашиваю себя, а что еще им надо? Полицейские объясняют, что их начальник хочет допросить меня и еще раз лично проверить документы. Я не скрываю своего неудовольствия от того, как они вынуждают меня начать новый день и, одеваясь, разражаюсь вполголоса целой серией ругательств.

Схожу на берег вместе с господином Хилэром. Иду в сопровождении полицейских до хижины, где меня ожидает младший офицер миграционной службы. Бросаю на старый стол паспорт, документы на Веспу и другие. Офицер, как кажется, пребывает в дурном настроении. Грубым тоном спрашивает о причинах моего путешествия, пролистывая между тем паспорт. Глядя в сторону, отвечаю ему, что я обычный турист, путешествующий по его стране. Потом добавляю, что мне представляется достаточно странным, когда иностранец со всеми документами в полном порядке подвергается постоянным проверкам, словно человек, подозреваемый в совершении черт знает какого преступления. Мое высказывание и, в особенности, слово «странный», произнесенное спокойно и без гнева, заставляют полицейского вскочить на ноги, будто его подбросило пружиной. Он сует паспорт мне под нос и, тыкая пальцем, показывает на визу, выданную в Киншасе, кричит, что с моими документами не все в порядке и что я должен буду предстать перед его командирами.

Тяжелое напряженное молчание висит в хижине. Полицейские, забравшие меня с Виктории, в состоянии сильного замешательства. Господин Хилэр, после робкой попытки вмешаться и заступиться, сдается и отступает в сторону. Потом кортеж из четырех человек