Абарат: Первая книга часов - Клайв Баркер

— Милостивые боги! — с чувством воскликнул Макбоб. — Надо поскорей втащить их в шлюпку!

Карлотти с Женевой налегли на весла, подвели лодку к корме и не без труда вытянули из воды обмякшее тело Хвата. Макбоб оттолкнул шлюпку от «Белбело» и стал усиленно грести, чтобы при погружении парусника их не затянуло в воронку.

Трия же перебралась в носовую часть лодчонки и устремила неподвижный взор вперед.

— Аптечку захватили? — спросила Женева, осторожно высвобождая край порванной рубахи Хвата из брюк.

Живот и бока его покрывали оставленные клыками дракона глубокие раны, из которых все еще продолжала сочиться кровь.

Карлотти принес с кормы аптечку, открыл ее и вытащил все необходимое для перевязки. Пока он это проделывал, Женева зажимала ладонями две самые глубокие раны на теле Хвата.

Когда они отплыли на безопасное расстояние от «Белбело», Макбоб перестал грести и вытащил весла из воды.

— Теперь я и сам могу позаботиться о Хвате, — сказал он Женеве. — А ты осмотрись как следует. Вдруг увидишь Тома.

С этими словами он кивнул на свой морской бинокль, лежавший на дне шлюпки.

— Гляди в оба. Хотя боги и лишили меня бедняги «Белбело», — прибавил он с тяжелым вздохом, — но я по-прежнему капитан, пусть всего только этой шлюпки. Найди Тома! Ради всего святого, разыщи его!

Женева молча ему подчинилась. Оставив Хвата на попечение капитана, она стала рассматривать в бинокль тот участок моря, куда дракон зашвырнул Двупалого Тома.

«Белбело», еще видный над поверхностью, издал протяжный стон — это воды Изабеллы широким потоком затопили его трюмы, но капитан даже головы не поднял: ему было слишком тяжело лицезреть гибель любимого судна. Жалобный стон делался все громче, а затем к нему присоединился треск ломающихся досок. Мачта обрушилась в воду, подняв фонтан брызг. Перед тем как навсегда погрузиться в пучину, «Белбело» застыл на мучительно долгое мгновение. В наступившей внезапно тишине было слышно, как звонит корабельный колокол.

Но после шести ударов колокол смолк, и море с неистовым шумом и новой яростью набросилось на свою жертву.

Послышался оглушительный треск, и маленький гордый парусник капитана Макбоба погрузился на дно, чтобы составить компанию десяткам тысяч других кораблей, которые в течение многих веков поглотило море Изабеллы.

За все время, пока «Белбело» тонул, капитан ни разу не отвел взора от своего пациента.

Когда же шум стих и поверхность моря разгладилась, он без всякой надежды спросил:

— Ну, что там насчет старины Двупалого?

— Пока ничего, — вздохнула Женева, всматриваясь в волны.

— А дракона не видишь?

— Он исчез. Как раз когда мы не смотрели в его сторону, а занимались Хватом. Кстати, как дела у братьев?

— По-разному. Некоторые так себе, другие неважно. — В голосе капитана слышалась тревога. — Кровотечение я унял, но никто из них пока не пришел в сознание. — Он понизил голос, словно Хват и остальные могли его услышать. — Право слово, не нравятся мне они.

Он хотел еще что-то прибавить, но в этот момент с носа раздался тонкий, бесцветный, как и ее кожа, голосок Трии:

— Я вижу прямо по курсу Остров Частного Случая. Женева ободряюще кивнула капитану, поднесла к глазам бинокль и стала вглядываться вперед.

Примерно в четверти мили от них море было почти спокойным, и сквозь таявшие грозовые облака пробивались лучи солнца. Они освещали золотистый песок прибрежной полосы, за которой угадывались пышные тропические заросли.

Со времени свадьбы Финнегана и принцессы Боа и трагической гибели новобрачной Женева ни разу не бывала на Частном Случае, и, хотя они с Томом были заранее готовы к тому, что именно сюда приведет их обостренное чутье девочки-ясновидящей, при виде острова у нее перехватило дыхание. Она провела языком по пересохшим губам и заставила себя улыбнуться.

— Уж где-где, а на Частном Случае Хват точно излечится, если у него есть хоть малейший шанс выжить.

— Ну а вдруг умрет кто-то один из братьев, а остальные пойдут на поправку? Что тогда? — встревожился Макбоб.

— Решим, что делать, когда это стрясется, — с некоторой досадой ответила Женева и добавила гораздо мягче: — И будем надеяться, что все обойдется.

Внезапно кто-то постучал по борту лодки, как если бы это была дверь и нежданный гость оповещал хозяев дома о своем желании войти внутрь. Женева и Макбоб едва не подпрыгнули от неожиданности и разом повернули головы на звук. У борта шлюпки они, к своей величайшей радости, увидели Тома, которого уже почти отчаялись отыскать. Поддерживаемый Женевой и Макбобом, Двупалый Том тяжело перевалился через борт и рухнул на дно. Немного отдышавшись, он с усилием произнес:

— Я... так боялся... что вы меня уже похоронили...

— Как ты мог такое о нас подумать! — возмутилась Женева. — Мы верили, что ты жив, и ни на минуту не переставали тебя искать.

Том бросил взгляд на распростертого Хвата и покачал головой.

— А как наш землекоп?

— Он тяжело ранен, Том. Мы держим курс на Остров Частного Случая. Надеюсь, там он получит помощь.

— Благодарение богам, что он уцелел, — с чувством проговорил Том. — Шуточное ли дело — побывать в пасти у дракона и остаться в живых!

— Да уж, — усмехнулся Макбоб. — Если братья выздоровеют, им будет чем хвалиться до конца дней своих.

Подгоняемая попутным ветром, шлюпка летела к Острову Частного Случая. Состояние раненого Хвата и его братьев оставалось прежним — отчаянным, и, когда гостеприимный берег заметно приблизился, а в воздухе разлилось благоухание цветов, Женева воспрянула духом.

Они находились в каких-нибудь шестистах ярдах от Частного Случая, когда что-то царапнуло по дну их маленькой, шлюпки. Женева подошла к борту. В прозрачной голубоватой воде видны были рифы — неглубоко, футах в пятнадцати от поверхности. Зрелище было восхитительное: разноцветные рыбки всевозможных форм и размеров сновали между ветвями кораллов стайками или в счастливом одиночестве.

Но вдруг их охватила паника. Все как одна, словно повинуясь кличу «Спасайся, кто может!», они повернулись сторону и стремительно уплыли в темную впадину между рифами, полускрытую водорослями. Это отчаянное бегство заняло не более двух секунд. Женева стала читать молитву:

— «О богини, смилуйтесь надо мной в час испытаний...» Она умолкла на полуслове, потрясенная зрелищем, что внезапно предстало перед ее взором: прозрачная вода вдруг окрасилась в буро-коричневый цвет. Темное пятно, все увеличиваясь в размерах, ползло прямо под днище их шлюпки. Над поверхностью моря поднялся желтоватый дымок.

Женева на всякий случай отступила от борта и предостерегающе подняла руку.

— Держите ребенка, капитан, — скомандовала она вполголоса.

— ...у нас неприятности?

— Еще какие! Дежа вю.

— Но я был уверен, что он...

— Умер? — с сарказмом спросил червь, поднимаясь из потемневших вод.

Он являл собой поистине гротескное зрелище: из груди его все еще торчал меч Женевы, а кровь, обильно струившаяся из раны, заливала всю нижнюю часть туловища, окрашивая некогда блестящую сине-зеленую чешую с золотым отливом в безобразный бурый цвет. Вдобавок ко всему тело чудовища беспрестанно сотрясали судороги, и казалось, его вот-вот хватит удар.

— Ружье при вас, капитан? — тихо спросила Женева.

— Осталось на «Белбело»...

— Дайте же мне хоть что-нибудь! Что угодно. Слышишь, Карлотти?

Кудряшка пригнулся и пробежал на корму, чтобы отыскать там какое-нибудь оружие. Это его движение привлекло внимание дракона. Без малейших колебаний чудовище резко согнуло гигантскую шею и разинуло пасть. У Кудряшки не было ни единого шанса спастись. Прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, дракон проглотил его целиком.

— Нет!!! — крикнула Женева и бросилась на помощь Карлотти.

Она надеялась, что успеет ухватиться если не за руку или ногу бедняги, то хотя бы за рукоять собственного меча. Но дракон опередил ее движение. Он резко закинул голову назад, как пеликан, заглатывающий рыбу, и Карлотти, столь же безмолвный в свой смертный час, каким был при жизни, проскользнул по гигантскому пищеводу в один из пяти желудков чудовища.

— Ах ты, поганая сволочь! — крикнула Женева.

Лицо ее заливали слезы. В бессильной злобе она сжала кулаки.

Из горла дракона вырвался прерывистый хриплый смех.

— Кто следующий? — спросил он с издевкой, оглядывая палубу.

— Макбоб! — прошептала Женева.

— Что?

— Есть ли на шлюпке ракетница?

— Должна быть.

— Можешь ее достать?

— Ясное дело.

— Только очень медленно, капитан. Без резких движений. Не... спе... ша.

Макбобу не надо было объяснять дважды. С величайшей осторожностью он поднял среднее сиденье шлюпки, под которым находился ящик с небольшим запасом питьевой воды и провизии и — о, радость! — с ракетницей.