«Если», 2005 № 12 - Журнал «Если»

— Какой еще… — я не успел договорить, как техник вскочил на ноги и принялся тормошить Лепса, дремавшего у костра.

Вскоре мы уже тихо пробирались между шатрами, мимо смачно чавкающих вьюков, чьи желудки так же реагировали на «редис», как и наши, но намного громче, осторожно переступая через спящих вповалку мужчин и женщин, мимо опрокинутых котлов.

Леонора выбилась из сил и еле переставляла ноги, держась за мой локоть. Спящую дочку я нес на спине, привязав для надежности пледом. На Айконе женщины ультов так носят своих детенышей. Кто бы мог подумать, что и мы, цивилизованные люди, уподобимся дикарям!

На улицах городов ульты редко попадались на глаза. Они казались безобидными, добродушными бродягами, их вид вызывал улыбку, а склонность к мелкому воровству и обману прощалась, поскольку крупных неприятностей от этих волосатых недотеп не ждали. Порой их нанимали для очистки стоков или разборки старых домов, но работники они были никакие, часто бросали дело на половине и уходили, не дождавшись оплаты. Кое-кто на этом, впрочем, неплохо зарабатывал, экономя на технике и людях.

Ненадолго останавливаясь для краткого отдыха, мы за ночь ушли далеко вперед по светлеющей в слабом лунном свете дороге. Дневной переход дался труднее: чем дальше мы забирались в глубь материка, тем сильнее становилась жара — терпимая, но все же изнуряющая для бывших городских жителей. Привалы становились чаще, и наконец мы встали на ночевку вблизи груды камней, похожих на руины.

Староста, наверное, уже вернулся в деревню. Что теперь — дожидаться подхода каравана или быстро идти вперед, не зная, что там нас ждет — паломники или безлюдная пустыня? Время от времени нам попадались неопрятные кучки мусора, местами были рассыпаны мелкие бараньи катышки, но мы не могли определить, свежие они или не очень. В пустыне все быстро высыхало. От жажды мы не страдали, но с едой было плоховато, немного мяса, которое успели прихватить с собой, да галеты. Водянистый редис аппетита не возбуждал.

— До столицы месяца два идти, — сказал Гинтар. — Или три. Я вот подумал, с малым караваном не дойдем, да и все равно, ближе к горам все паломники в один караван собираются. Там ущелье, выкуп могут потребовать. Надо ждать наших, я так думаю.

— Из умной рыбы соуса не выйдет! — рассердился Беспалый. — Ты меньше думай и дело говори. С каких пор эта шваль бродячая стала «нашими»? Откуда про ущелье знаешь?

— Люди говорили, а я слушать умею.

— Это потому что тебе еще уши не отрезали.

— Может, вы утром разберетесь, кто из вас главный, — коварно улыбаясь, вмешался Керби. — Не надо ссориться.

— Да, да, не надо ссориться… — пробормотал жалобно Дадух.

— А ты молчи! — в один голос рявкнули на него Саам и Гинтар и тут же свирепо уставились друг на друга.

Беспалый подтянул к себе поближе длинный сверток, в котором, как я знал, находилась палица-топор.

— Ты отказываешься от своего слова? — тихо спросил он Гинтара.

Гинтар задумчиво посмотрел на сверток, на нас и покачал головой.

— Нет, я не отказываюсь от своего слова.

— Ты хочешь приказывать?

— Нет, не хочу.

— Пусть кто-нибудь из вас скажет, есть шанс догнать паломников или нет? — снова заговорил Керби.

— Вот пусть этот умник ушастый тебе скажет, — спокойно ответил Беспалый, словно за миг до этого в его голосе не звучала угроза.

— Только с твоего разрешения… — тут же отозвался Гинтар.

— Разрешаю.

Саам великодушно взмахнул рукой, но отсутствующий мизинец сделал этот жест, явно торжественный по замыслу, довольно-таки смешным.

— Чего это они? — тихо спросила Леонора.

Она, как всегда, сидела рядом, прижавшись к моему плечу. В первые дни нашего бесконечного путешествия Беспалый сперва намекал, а потом напрямую сказал, что не место женщине в кругу мужчин. Я не стал втолковывать ему разницу между культурами, — думаю, он даже слова такого не знал, а попросту спросил, не увлекается ли он случайно мужчинами, если с такой неприязнью относится к женщинам? Он пробурчал какое-то ругательство и отстал.

— Власть делят, — шепнул я жене.

— А-а… Ну, тогда я пошла спать.

Споры о том, идти вперед или спать, длились недолго. Керби предложил бросить жребий. Рыбаки почему-то испугались.

— Нельзя, — сказал Беспалый. — Жребий могут бросать только особые люди. И только в особых местах.

Он принялся объяснять, но я так и не понял, шла ли речь о служителях какого-то местного культа или о гадателях и что это за места такие. Выяснил одно: паломничество идет как раз к такому редкому месту, где позволяется гадать, тянуть жребий, предсказывать, словом, всячески испытывать удачу. Позже я узнал, что это, собственно, единственное место на Тугаме.

— Ну, как хотите, — согласился техник. — Я в делах веры не разбираюсь. Может, вам знамение нужно или голос свыше?

— Что ты там про голоса лепечешь? — удивился Беспалый. — Я не слышу ничего. Это ветер шумит или ты до ветру плохо сходил, вот тебя и пучит.

Довольный своей шуткой, он повалился на кошму и радостно заржал. Словно в ответ, издалека донеслось жалобное блеяние баранов, которых явно вели под нож. Гинтар вскочил и ткнул пальцем, указывая вперед, туда, где дорога исчезала в сумеречном мареве.

— Там на дороге костры!

— Вот видишь, — не растерялся Беспалый. — А говорил: ждать, ждать…

Глава 3

В детстве я не мечтал о приключениях. Мои родители часто переезжали с места на место, так что впечатлений хватало. Когда я услышал Зов, мы как раз обустраивались в каком-то захолустье. Чужаки были на виду, так что далеко я не ушел, меня завернули прямо на пороге. Потом, естественно, я хвастал перед сверстниками своими похождениями в горах и лесах, и мне верили — детская память о переездах выручала. К счастью, отец быстро рассчитался с долгами и к радости матери перестал бегать от кредиторов. Дела пошли на лад, и мы наконец нашли себе место постоянного жительства.

Образование я получил в горном универсуме и по иронии судьбы несколько лет вынужден был мотаться именно по горам и лесам, мечтая об уюте и покое. Небольшое наследство от полузабытой тетки позволило открыть свое дело. С тех пор я без особой нужды не покидал надолго дом, резонно полагая, что дома и окончу свои дни, если, конечно, не разбогатею настолько, чтобы приобрести виллу на Салане, подобно моему удачливому свояку.

А теперь вот я сижу у котла и питаюсь от милостей господ паломников, которые весьма прохладно отнеслись к примкнувшей шайке голодранцев. Нам сразу же сказали, что жертвенное мясо придется отрабатывать, и не только благодарственным пением. Здесь оказалось мало народу, сотня-полторы человек, но были они не в пример богаче паломников из большого каравана.