Ночной консьерж - Йен Фишер

– Капитан! Этот косяк полностью на тебе! Он же был у тебя в руках… и то, что ты упустил его – непростительный промах. Ты головой отвечаешь за результат. Я не преувеличиваю! – Казбеков посмотрел на Романова акульим взглядом, прозрачным и безжизненным, таким же, каким несколько минут назад смотрел на гроб генерала Березина.

– Я понимаю. – Романову меньше всего хотелось в эту минуту оправдываться, но он повторил заученную фразу. – Девушка появилась, как черт из шкатулки. Из ниоткуда. Она не проходит у нас ни по контактам Консьержа, ни по связям Али. Вообще неизвестно, кто она и на кого работает. Возможно, из числа обиженных клиентов. Прорабатываем сейчас эту линию.

– Хорошо, если б так…

– Что вы имеете в виду?

– А сам-то как думаешь? – Полковник остановился у автомобиля. – Время сейчас такое… зыбкое. Все вокруг начинают с чем-то бороться. Эти – с коррупцией, те – с оборотнями, третьи – черт знает с чем! Полицию чистят, переименовывают, мать их. Тьфу! И генерал Березин, царствие ему небесное, слухи ходили, работал последнее время для какого-то очень закрытого комитета в Администрации президента. Как ты думаешь, что он мог для них делать?

Романов пожал плечами:

– Консультировал, наверное…

– Да? – Казбеков взглянул на Романова коротко, но взгляд этот был как удар хлыстом. – Консультировал, говоришь… И умер скоропостижно от инсульта в пятьдесят шесть лет. Ты веришь, что это был инсульт? Настоящий инсульт, а не тот, который нас с тобой и покойного генерала учили делать в школе разведки? – Казбеков снова впился взглядом в лицо Романова. Только теперь это был взгляд проницательный, которым выворачивают собеседника наизнанку, пытаются прочесть его между строк.

– Я… Не знаю. Я запрещаю себе об этом думать. – Романов старался выглядеть растерянно.

– Думать всегда надо. Только не со всеми нужно делиться мыслями. Мне жаль генерала. Говорю это тебе, потому что ты ведь раньше в его ведомстве служил…

– Пять лет назад. Кажется, две жизни прожил за эту пятилетку. Столько всего поменялось, столько дел завели, закрыли, закончили…

– Мне не следует говорить такое… Но ты мне нравишься, капитан. По-человечески нравишься. В кабинете об этом не скажешь, а здесь… здесь все располагает. – Полковник глубоко вдохнул густой, насыщенный озоном кладбищенский воздух. – Когда-то и нас сюда проводят. Но… – В голосе Казбекова вновь зазвучал металл. – Я ничего не смогу сделать, если ты провалишь дело с Заказчиком. И с Консьержем… Он сейчас главная персона и для них, и для нас. Никто не должен его получить. Информация об операции «Шейх» не должна выйти наружу. Любой ценой. Понимаешь меня?

Романов коротко кивнул. Слова были излишни.

Вороны кружили низко и каркали так громко, что, казалось, уже репетируют заупокойную тризну по нему. Хотелось отобрать оружие у караула и расстрелять этих мерзких птиц.

Казбеков брезгливо поморщился, кивнул капитану и нырнул в автомобиль. Когда черный «мерседес» полковника отъехал, Романов достал телефон, отыскал в адресной книге номер, написал несколько слов и нажал кнопку отправления. Через секунду ему пришло ответное сообщение о том, что данный номер больше не обслуживается.

* * *

На всякий случай Серж сказал водителю два раза проехать узкими переулками с односторонним движением, пересекающими Бульварное кольцо. Никто их не преследовал и никто за ними не следил.

– Даже немного обидно. Такое ощущение, что твой труд никто не ценит. У вас равнодушная страна! – Кристина сосредоточила внимание на зеркале заднего вида. – Я мобилизовала лучших людей Москвы, устроила протестную акцию, дала повод новостям, властям и мировым аналитикам, а мы, получается, никому и не нужны…

Серж не мог разделить ее благодушной иронии. Он был уверен, что они под контролем. Только контроль этот гораздо более изобретательный, чем может себе вообразить Кристина. Консьерж сам пользовался технологиями в простом бизнесе – развлечении людей. Не будучи технарем по призванию, он понимал, что владеет лишь тысячной долей информации о них. И от этого знания становилось еще тревожней. Даже стресс, который он испытал в отеле, казался сейчас незначительным.

Когда съемочная группа «Си-эн-эн» вместе с управляющим Чехониным поднялись на лифте в кабинет, Серж не почувствовал облегчения. Каждую секунду, пока они спускались вниз, и внизу, в фойе, он ждал, что откуда-нибудь из-за спины, с потолка, из любой бутылки в баре подобно джинну явится коренастая фигура капитана Романова. Но никаких признаков капитана или его людей не было. В отеле царил деловитый покой. Постояльцы застыли у стоек – барных и регистрационных. Персонал передвигался бесшумно, так что был слышен гул кондиционеров. Казалось, что произошедшее двумя часами ранее – люди Али и Романова, устроившие, сами того не подозревая, двойную засаду в фойе, – все это было дурным сном или съемкой сцены для остросюжетного фильма.

Чехонин набросился на Сержа с такой яростью, что порвал ему рубашку:

– Как ты смел подставить меня телевизионщикам?! Я пустил тебя, потому что ты попросил! И что за это? Такая твоя благодарность?! Не звони мне больше!

От всегдашней невозмутимости управляющего Димы не осталось следа. Его сотрудники, забыв о рабочих обязанностях, украдкой наблюдали за бурной сценой, делая выводы и заведомо проникаясь ужасом перед начальственным гневом.

– Арабы… – вмешалась Кристина. – Здесь были арабские террористы!

– Террористы?! Какой-то мудак заорал про террористов, и служба безопасности отеля тут же блокировала их и проверила каждый волосок в бородах, чуть не под микроскопом.

– И что? – в один голос воскликнули Серж и Кристина.

– Ничего! Законопослушные бизнесмены из Саудовской Аравии. Документы у них в порядке, в розыскных базах Интерпола не значатся. Хорошо, что не стали поднимать скандал и звонить в посольство. Пришлось извиниться и отпустить их. Как же вы меня подставили!

– А больше… никто нами не интересовался?

– У вас паранойя в конечной стадии. Кому вы нужны? Кто должен вами интересоваться? Кем вы себя возомнили?

– А те люди… Которые столкнулись с арабами?

– Это наши люди! Слу-жба бе-зо-пас-нос-ти отеля, – Чехонин выговорил по слогам. – Понял?

– Понял.

У Сержа был глупый вид, потому что на секунду, несмотря на все чехонинские истерики, он испытал облегчение. Но только на одну секунду. Шепотом на ухо он признался, что подарил Чехонину именное оружие, и сообщил, где лежит оставленный «глок» вместе с прочим скарбом двух беглецов.

Затем последовало унизительные объяснения со съемочной группой «Си-эн-эн». Линда обрушила на Кристину всю ярость стервозного репортера, у которого из рук вырвали готовую сенсацию. Шведка молча выслушала истерику американки, затем произнесла с европейской невозмутимостью: «Спасибо, что приехали. Думаю, это – ваша работа». Слегка подсластило пилюлю эксклюзивное интервью с лидерами российских протестных сил. Удалось даже уговорить Джима проводить Сержа и Кристину с включенной камерой на подземную стоянку. Чуть раньше, с телефона того же добродушного Джима, туда были вызваны три такси из разных агентств. Серж и Кристина уселись в один автомобиль, но заплатили всем трем водителям. Плавным кортежем три таксомотора выехали из подземного паркинга и быстро, как стайка рыбной мелюзги с приближением хищника, разлетелись в трех разных направлениях. «Тойоту» пришлось бросить в «Хайте».

И вот теперь, когда переодевания, избавление от слежки и игра в шпионов остались позади, Серж с Кристиной в такси аккуратно выруливали с Цветного бульвара на Садовое кольцо.

– Когда ты в последний раз навещал проституток? – спросила Кристина.

– Это личный интерес?

– Служебный, – фыркнула она. – Помнишь еще, как это делается?

– Такие навыки не пропадают. Сориентируюсь…

– Я читала какой-то русский роман девятнадцатого века, там была сцена, в которой отец приводит шестнадцатилетнего сына в публичный дом и договаривается со знакомой проституткой, чтобы та обучила парня всем тонкостям…

– А русские цари для этого обращались к балеринам Мариинского театра.

– Кажется, в этом вопросе у вас ничего не изменилось.

Сначала заехали в гипермаркет. Наличные с кредитки Кристина сняла еще в банкоматах «Хайта» – с расчетом, что отель был последним местом, где они засветились. Там, позади, в спасительном номере восемьсот пятнадцать – маячки, телефоны под контролем, электронные адреса, пистолет и ее косметика. Впереди – полная анонимность, стократная осторожность, граничащая с паранойей и расчет наличными.