Здравствуй, 1984-й - Иванов Дмитрий

Но мне прет опять, конфликт не начался по причине прибытия кавалера. К девушкам подсел представительный мужчина их лет, в костюме с каким-то значком, вроде даже как член партии. Ан нет, это значок двадцать шестого съезда КПСС. Молодой такой мужик, хотя этих делегатов по нескольку тысяч бывает, тем не менее ясно, что он чувствует себя хозяином жизни. Он сразу ставит коньяк и коробку конфет, вызывая симпатии женщин к себе. А мне вовремя приносят счет! Однако! Семь рублей восемьдесят две копейки! Изначально трешка была. Ну, баранина рубль, ну, компот по десять копеек еще три раза по два, ну нарезка, хм… Да бог с ним, обсчитала и обсчитала. А, икра же еще! Достаю восемь рублей, подумав, еще кладу сверху рубчик, и удостаиваюсь покровительственного хмыка. Черт, я забыл, в каком я теле, мои потуги на чаевые выглядят по-детски.

– А ну тихо! – гаркнула вдруг официантка кому-то за моей спиной.

Черт! Сцепились-таки две бухие бабы! Пока я смотрел на счет, пока доставал деньги, Полина уже выскочила в сторону входа, где была заловлена вышедшей из туалета соперницей. Они еще не вцепились друг другу в волосья, но уже разговаривали на повышенных тонах и трогали детали одежды. В этой ситуации спасти от драки могло только появление общего врага.

– Старушки, не надо спорить, меня на вас двоих хватит и по очереди, и сразу, – резко повысил градус конфликта я.

Обе охренели, глядя на недоразумение в виде мелкого наглого хама.

– Да я тебя… – попыталась ударить по щеке неизвестная красотка.

Разумеется, я уклонился.

– Ну, ты, Толя, и сволочь, а я… – Удар от Полины под дых я мог и заблокировать, и пропустить мимо, увернувшись, но решил принять на пресс.

Мне с ней спать еще, пусть пар выпустит. В смысле ночевать в одном купе, после такого ни о чем большем и речь идти не может. Быстро, не оглядываясь, иду на выход, уверен, обе сейчас рванут за мной. Незадачливая соперница Полины отстала через вагон, а моя соседка гнала меня еще три, успевая и наградить «лестными» эпитетами, и иногда ударить. Разок даже попала ногой под коленку. Вагоны-рестораны обычно располагались в середине поезда, и время составить план примирения у меня было, но ничего не приходило в голову. Опять помогла судьба в виде мелкой Кати, нашедшей-таки себе приключение. Зайдя в тамбур нашего вагона, мы с моей собутыльницей увидели, как Катя сосалась с каким-то парнем моих лет, по виду штангистом.

– Так, девушка, а вы что тут делаете? – грозно спросила Поля, дернув ее за рукав.

– Чё те надо? – попытался быкануть штангист, но тут же получил под дых.

– Оборзела, шалава? – обиделся тот.

– Тихо будь! – посоветовал я, в душе радуясь, что есть возможность выслужиться.

– Салажонок, брысь! – паренек схватил меня за одежду.

Ах, как неосторожно, и бросить его могу, и ударить, но в тамбуре две девушки, бросать опасно, могу их задеть, поэтому, не мудря, тоже бью в солнечное сплетение. А вот этот удар он прочувствовал, согнулся от боли и упал на колени. В драке я бы обязательно добавил коленом по морде, он ведь не лежачий, но бить парнишку не хотелось, так… наказал за хамство.

– В купе быстро! – ору Кате и подаю руку Полине. – Осторожно, не запнись.

Та, секунду подумав, берет меня за руку и бурчит что-то вроде «все мужики – козлы». И я ее понимаю, ведь опыт у нее в этой поездке сплошь негативный.

Глава 38

Мама Кати спала и поэтому не следила за подростком.

– Ложись спать, – шепчу надутой девчушке.

Поля, к моему сожалению, заснула уже через минуту, как легла у себя на полке, а жаль.

В Оренбурге остановка была тоже ранним утром. Меня разбудили мама с дочкой, и я принялся ждать, кого же к нам на этот раз занесет. Но к моему удивлению, никто до самого Орска нас не уплотнял, а это больше шести часов. Мы разговорились с Полиной, она оказалась психологом, закончила ЛГУ, кафедру общей психологии философского факультета, и ехала по распределению на Ачинский глиноземный комбинат. Я стал ломать голову, вышел ли уже фильм «Самая обаятельная и привлекательная», но не вспомнил. Решил эту тему не затрагивать. Бесит отсутствие интернета и возможности поискать информацию там. Знания ее по психологии меня не впечатлили, я и то знаю больше, мне кажется. Поля на меня не обижается, ее мутит и болит голова. Прошлось лечить своим цитрамоном, от головной боли он ее спас. Пытался к ней приставать, но игривое настроение у девушки ушло вместе с алкоголем и меня бьют по наглым рукам.

В Орске к нам сел всего один человек – старая скрюченная старушка лет под восемьдесят. Вышла она ночью в Кургане, мне пришлось вставать и помогать ей, заодно купил на перроне квасу и семечек. В ресторан, кстати, Поля больше не хотела, она углубилась в чтение «Трех мушкетеров». Новых попутчиков я оценил только наутро, к нам сели двое мужчин лет тридцати, вроде как и не знакомых друг с другом. Утром они шутили между собой, активно общались, пытаясь завлечь в беседу и нас. К Полине не приставали, но все у нее разузнали, кто она и куда, выведали и про меня, хотя я и не планировал откровенничать. Потом предложили по чуть-чуть, и не расстроились, когда мы отказались, потом возникли на столе карты, и они сели играть в «дурака», пригласив и нас. Было скучно, и мы стали играть вчетвером. Дядя Паша и дядя Саша играли плохо и часто оставались в дураках.

– А давайте ради интереса по пять копеек скинемся, кто первый выйдет, забирает деньги дурака, а кто второй – деньги третьего, – сказал вдруг дядя Саша.

– Я могу! – тряхнула волосами моя наивная красотка, запуская руку за мелочью в свой карман.

У меня появилось стойкое убеждение – ехать нам до Омска вместе, и там они сойдут с нашими деньгами. Или напарят в карты или напоят нас. Вот в очередной раз предложили мне, мотивируя тем, что я уже взрослый мужик.

– Я бы в преферанс поиграл, я хорошо играю, а «дурак» неинтересно, – хвастливо заявляю я.

– Можно и пульку расписать, – степенно согласился дядя Паша. – «Ростов», «Питер»?

– А с какого я города? – спросил я.

– С Ростова едешь, – недоуменно сказала Полина.

– Вот и ответ на ваш вопрос.

– А я с Питера! То есть с Ленинграда, конечно, – радостно крикнула Полина, и добавила: – Я только играть в эту игру не умею.

Улыбочка от мужиков, ведь для разводилова «Ростов» подходит идеально, и он дороже, чем «Питер» на распасах, и прикуп там закрыт. А карты, напомню, их, значит, закрыт он будет только для меня. А то, что они будут играть на лапу – к гадалке не ходи.

– Ну, хорошо, – «нехотя» соглашаюсь я, мол, ради тебя играем в «Питер».

Мужики если и недовольны, то вида не подают. Достали листок и ручку. Чертим.

– Почем играть за вист? – спрашиваю я. – И какой выход с распасов? И еще, давайте первую пулю короткую сыграем, а то вдруг вы играть со мной не захотите больше?

После недолгих споров решили, что игра по две копейки, выход с распасов я отстоял с семи пик, и третьи распасы шестерные. Легко можно залипнуть на пару тысячу вистов и проиграть рублей сорок. Но мой план был не проиграть, а выиграть, и я для начала предложил сыграть всего до двадцати очков в пуле, это всего шестьдесят на троих, в теории может хватить шести сдач, на практике, конечно, больше.

Так и оказалось. Мне для начала дают немного выиграть. Парни однозначно не только «читают» рубашку, но и «заряжают» колоду. Конечно, когда сами раздают. До конца игры – двадцать в пуле на троих, я немного веду, вистов сто, по моим прикидкам, а считаю я хорошо. Пару раз попадали в распасы, но против меня пока не играли, наоборот, ругались между собой, и уже создали впечатление, что они два непримиримых соперника, и я им неинтересен. Тут мне немного поперло, и ко мне пришел «девятерик», почти закрыв на половину остатков пули. Мужики вида не подали, но постарались остаток забрать сами. До конца игры «семерик», и дядя Саша спрашивает у дяди Паши:

– Может, по пятачку сыграем вторую?

– Да хоть по гривеннику, – зло говорит тот и спрашивает у меня: – Ты как, Толя, не боишься?