Избранные произведения. Том 1 - Сергей Городецкий

«В диком лесу на валун вековой…»

В диком лесу на валун вековойСел, отмахнув пелену снеговую.Полнится лес стокапельной молвой,Из снегу дея весну огневую.

Падают пышные хлопья с ветвей,Лезет на свет молодой можжевельник.Всяких людских зачинатель затей,В диком лесу я сижу, как бездельник.

«Какие-то песни в душе отзвучали…»

Какие-то песни в душе отзвучали,И с чем-то проститься настала пора,Как будто окончилась в жизни игра,И слышится шелест вечерней печали.

Она незнакома, закутана в облак,Но крылья ее — как у вешней зари.Я тихо ей молвил: «Иди, говори!Прекрасен и странен твой вкрадчивый облик».

«Должно быть, жизнь переломилась…»

Должно быть, жизнь переломилась,И полпути уж пройдено,Ведь то, что было, с тем, что снилось,Соединилося в одно.

Но словно отблеск предрассветныйНа вешних маковках ракит,Какой-то свет, едва заметный,На жизни будущей лежит.

«Счастливый смех над лунною водою…»

Счастливый смех над лунною водою…Благословенны слитые уста!Прекрасны вы, неведомые двое,Земная нерушима красота.

В мученьях духа, с песней одинокой,Я мимо прохожу и, слыша счастья смех,Молюсь земле, ее луне высокой,Молюсь, как в детстве, — всем о счастье всех.

«Я быть жестоким не умею…»

Я быть жестоким не умею,Но с тем, кто ласков, смерть дружит.Вот жизнь моя меня кружит,И вьюсь я, вьюсь, подобно змею.

И уж забыл я, что улыбкаИ что жестокость на земле,И не страшит меня ошибка,Взлетая к свету, сгинуть в мгле.

«Вечерних рек надменное молчанье…»

Вечерних рек надменное молчаньеИ напряженный лик седой луныСулят мне скорое с земли изгнанье,Мгновенности иной чужие сны.

Но с матерью несносно разлучатьсяВ тревожный час раздумья в полпути.Я буду вещей тьме сопротивляться,Я буду дальше по земле идти.

«Знамена взвеяли, и в бой…»

Знамена взвеяли, и в бой,Сыны несчастий, мы помчались.Сражались мы, но с кем сражались —С врагом людским или судьбой?

Одолеваем мы врага,Хоть будь он многоглавым змеем.Но пред судьбой своей немеем,Как наши мертвые снега.

«В душную улицу липовым цветом…»

В душную улицу липовым цветомСладко повеяло. Нищий мой друг!Есть ведь деревья, цветущие где-то,Девы и дети, покой и досуг.

Ты ль не измучен? Но трудную долюРазве не сам, как хозяин, ты взял?Молча великий творит свою волю,Стонет лишь тот, кто ничтожен иль мал.

«Торжественная пляска будней…»

Торжественная пляска будней,Пустынных дней позорный рядБезумных женщин безрассуднейМне о прекрасном говорят.

И в каждом жесте, в каждой маскеУбитых пошлостью людейЧитаю призрачные сказкиО красоте грядущих дней.

«Мне опять захотелось губить…»

Мне опять захотелось губить,Алый девичий цвет приминать,К хмелю новому впьянь приникать,В тихом воздухе вихри испить,

Тишину к небесам на поляОтогнать от земли навсегда:Пусть мерцает любая звезда,Но земля не звезда, а земляк

«Меланхолия зимнего дня…»

Меланхолия зимнего дня —Белоснежных пушинок слетанье —Овевает чудесно меня,Как больного в бреду умиранье.

Ни забот, ни тоски, ни кручин.Только ласки звенящих снежинокИ чуть слышная мысль: ты один,Ты окончил с собой поединок.

НИМФЕ

О, как мучительно тобою счастлив я!

«В томленье вешнем уста с устами…»

В томленье вешнем уста с устами,И тело с телом, и с духом дух.И двуединый сливает слухКлик колокольный под куполами,

Звон ледоломный под берегами,Плач возвращенья счастливых птиц…Нет, кто не двое, поникни ниц,Моли праматерь, пои слезами!

«Я прожил несколько тяжелых жизней…»

Я прожил несколько тяжелых жизней,На дыбе я, наверно, умирал,В костре на вражеской победной тризне,Привязан к дереву, живой сгорал.

Но всех былых мучений нестерпимей,Поверь, я муку ощущаю ту,Когда с глазами детскими своимиТы от меня уходишь в темноту.

«Ты начернила брови милые…»

Ты начернила брови милыеИ губы ярко подвела,И в этой маске, темной силоюВся опахнувшись, ожила.

И я влюблен любовью новою,Не благодарной и простой,А беспощадной и суровою,В твой облик, страшный и чужой.

«Словно к небу, ночному, безвестному…»

Словно к небу, ночному, безвестному,На тебя поднимаю глаза.На земле ты не веришь чудесному,Но в раю ты страшна, как слеза.

Непонятное разуму нравится,И в молитвах есть яд забытья.Я молюсь на тебя. Да исправитсяРоковая молитва моя.

«Непостижима ты, и все непостижимо…»

Непостижима ты, и все непостижимо,Когда тобою, темной, проникаюсь я.И кажется тогда: все тайны бытияСкрываются в одной тебе, моей любимой.

Без жалости я детское оставил знанье.Без страха ухожу в твою ночную даль.И терпкая, как запах трав степных, печаль,И жадное, как поцелуй, со мной страданье.

«Как волны моря у скалы…»

Как волны моря у скалы,Зелено-черные у белой.Гремят с тоскою озверелой, —Так темной ярости валы

У красоты твоей холодной,Взлетая, гибнут без числа.И все густеет в недрах мгла,Как в тьме беззвездья первородной.

«Я обречен твоей спокойной…»

Я обречен твоей спокойной,Как мрамор Греции, красе,И все, кто жаждут жаждой знойной,Не для меня, родная, все.

Я не тоскую, не врываюсьВ твои снега с своим огнем,Я лишь устами прикасаюсьК земле, где ты прошла в мой дом.

«Над морем лежу, на скале распростертый…»

Над морем лежу, на скале распростертый.Луна поднялась, пол-лица утаив.Волшебно, как Лядов, ночные аккордыСтруит мне серебряный лунный прилив.

И я вспоминаю весенние ночи.И музыки сладостной мощный прибой,И Нимфы влюбленной косящие очи,И в окнах рассвет, как волна, голубой.

«В соседней комнате шаги…»