Cила великих в дар - Ирина Басараб

— Дай ей время. Не настаивай, не торопи ее. Она сама должна принять решение. У нее сейчас сложный период. Ей нужно осознать, кто она и чего хочет. Она боится не только твоего предательства, но и себя саму. Боится, что с ее стороны это не любовь, а сильное увлечение, что случалось с ней ранее. Ей нужно время убедиться в своих чувствах. Потерпи. И если она действительно тебе дорога, как ты говоришь, то дай ей время все обдумать.

Голос Елены был мягким и убедительным.

— А если она меня не любит? Я не могу ее потерять.

С болью в голосе проговорил Джо и поднялся на ноги.

— Наверное, мне лучше сейчас уйти. Я все равно ее завоюю. Я добьюсь ее любви, даже если на это уйдет вся моя жизнь.

Джо упрямо и утвердительно заявил эти слова, больше для себя нежели для Елены.

Он последний раз глянул в сторону, где была Ирена, быстро зашел в свой самолет и улетел.

— Что он тебе рассказывал?

Ирена с нетерпением и любопытством подошла к матери, после того как улетел Джо.

— Он тебя любит. И будет ждать хоть всю жизнь. Его чувства к тебе серьезны и это точно, как и то, что завтра взойдет солнце.

На лице Елены засветилась веселая улыбка.

— Я не знаю, мне нужно хорошо подумать, но не сейчас. Слишком много событий и забот навалилось на меня, слишком много всего еще нужно сделать. Предстоит битва, а тут еще и он со своей любовью. Сейчас не время любить, — с серьезным и напряженным видом проговорила Ирена.

К ним подбежали девочки, надев на их головы венки. Они прыгали вокруг них и звонко смеялись.

— Мама, а ты помнишь, как мы раньше дома пели. Так хочется спеть наши украинские песни. Да так, что бы душа открылась.

Ирена, мечтательно разбросив руки в стороны, запела печальную, но очень красивую и такую родную песню.

Их голоса сплелись и высокими мелодичными звуками летели вдаль. На глаза Ирены навернулись слезы, тоски за родным домом, за ее страной, где она так давно не была. Пройдет война, все станет на свои места, и она вернется домой, возможно, не навсегда, но так хочется увидеть свои родные края.

— Как любопытно. Якимото оказался прав. Неужели она получила силу той легендарной Эмм?

С интересом спросила Аманда у Джо, сидя в гостиной за чаепитием.

— Она теперь Эмм.

Джо прошептал это скорое себе, чем матери.

— А мы все считали, что пророчество Эмм — вымысел, пустые слова. Мне не терпится познакомиться с этой девушкой. А правда, что сама императрица Азота, благосклонна к ней и предложила ей свою дружбу и покровительство?

Аманду очень заинтриговала эта особа, которая появилась из ниоткуда, получила силу, завоевала восхищение и уважение всего ОСЕВ, вошла в доверие к самой императрице. Кенди редко приближала к себе людей. Ее семья также была знакома с Кенди, но никому не удалось вызвать ее интерес. Кенди была равнодушна к судьбе людей до недавних событий.

— Чем же эта девчонка смогла завоевать благосклонность к себе?

Аманде, это не давало покоя.

Джо оживился и, как бы вернувшись на землю из своих дум, повернулся к матери и предложил:

— Мама, а хочешь, я вас завтра познакомлю?

— Ну, конечно. Мне будет любопытно посмотреть на нее.

Аманда и сама хотела предложить сыну привести ее сюда. Она представляла Ирену грубой и заносчивой особой. Она смотрела на сына и не могла понять, почему Джо нравится такая девушка, что в ней такого особенного, чем она его завоевала? Аманда, считала, что ее сыну нравятся красивые, утонченные, хорошо воспитанные девушки из высшего общества. Но, возможно, она оказывается плохо знает своего Джо.

— Какая она из себя? Имеет ли она хорошие манеры, способна ли вести себя достойно в обществе культурных людей? Я понимаю, она встречалась с самой императрицей, но учитывая, что Кенди сама начинала из солдат, то она не обратила внимание на ее поведение. Чего нам ожидать?

Аманда, прищурив глаза, задумала маленькую интригу: пригласить Амалию и пусть ее сын сравнит их и задумается — нужна ли ему такая особа. Захочет ли он опозориться с ней перед обществом.

Джо, выслушав предположения матери, рассмеялся громким заливистым смехом. Имеет ли она манеры? Почему-то в этот момент перед его глазами предстала разъяренная фурия с диким желанием разорвать всех на клочки. Он вспомнил, как она ругалась со своими однокурсниками, как могла одним словом поставить наглеца на место. Как бы ни было это для других странно, но ему все нравилось. Ему нравилось, как Ирена могла принимать различный образ. Она была как сама тайна. Тайна, которая присуща настоящей женщине. То она страстная и желанная искусительница, способная подчинить себе любого мужчину и заставить ее желать, больше чем желать жить и дышать; то она кроткая и тихая, полная горечи и обиды в душе, ранимая и одинокая; то она — сильный и устрашающий врага воин, дикая валькирия. Но, ни смотря ни на что, он ее любил. Он хотел эту женщину, хотел до конца своих дней разгадывать все ее тайны и загадки. И в тоже время он знал ее, знал ее душу, ее переживания и надежды, ее слабые места.

Если бы его мать и бабка узнали ее также хорошо как он, то испугались бы за судьбу своего внука. Для них на первом месте была родословная, богатство, хорошие манеры.

Его мать считает, что его избранница не имеет манер, достойных высшего общества, но она ошибается, Ирена, на его взгляд, более достойна стать графиней, а тем более королевой, чем кто-либо. С ее гордостью и завышенной самооценкой, с тем высокомерием, прирожденной грацией и утонченностью в ее поведении, она способна потягаться даже с самой императрицей, что уж говорить о сборище занудных девиц.

— Что тебя так рассмешило? — с недоумением спросила Аманда.

Джо перестал смеяться:

— Если тебя интересуют ее манеры, то с радостью могу сообщить, они безупречны. Только если это не затрагивает ее взглядов на жизненные ценности и близких ей людей. Постарайся не злить ее. Когда она злиться, превращается в истинную фурию.

Джо смеясь встал из-за стола, поцеловал мать и вышел, оставив Аманду наедине со своими мыслями и вопросами.

Ирена только умостилась поудобнее в мягкую постель, включив телевизор, когда раздался настойчивый звонок в дверь. Нехотя вылезши из кровати, набросив длинный черный кружевной пеньюар, она, бормоча ругательства себе под нос, пошла открывать двери. На пороге стоял Джо, облокотившись об косяк ее двери и нагло улыбался.

— Что тебе нужно в такое время?

Она гневно проворчала, приглашая жестом руки войти его в дом.

— Такой грубый тон. Неужели ты не соскучилась по мне?

Издевательски сказал Джо, развалившись на диване в ее гостиной.