Особый район - Юрий Козловский

Отношение Незванова к Артему было сложным. Его тянуло к этому человеку, он чувствовал, что мог бы сдружиться с ним, как не дружил ни с кем раньше. Если бы не Лена. И скорее всего Бестужев пошел бы навстречу, приняв дружескую руку, но, соблюдая субординацию, сам первых шагов не делал. Поэтому их отношения были немного натянутыми. В чьем-нибудь присутствии это не было заметно, но, оставшись наедине, оба чувствовали некоторую скованность и напряженность.

Лена, Лена! Ну чего тебе не хватает? Может быть, все из-за того, что за три года супружеской жизни она так и не забеременела, хотя очень хотела ребенка? И проверяться ездила в Москву, сказали, что у нее все нормально. А у него никак не получалось найти время, чтобы провериться самому. Да и, честно говоря, проверяться совсем не хотелось. Ну не мог он поверить, что это из-за него! А в глубине души понимал, что если это на самом деле так, то ему придется признать свою неполноценность, что стало бы для него непоправимым ударом.

Взглянув на часы, Незванов вздохнул, поднялся с бревна и пошел по тропинке вдоль берега, чтобы его не могли увидеть из больницы. На крыльце конторы топтался, поджидая директора, Иван Глагола. После памятного собрания ввели оплату за труд отпечатанными на цветном принтере бумажками с подписью директора, сразу прозванными в поселке «незванками», и Глагола сразу развил кипучую деятельность, отрабатывая свою немалую зарплату. Вот и сейчас он пришел к директору выбить еще несколько человек в бригаду косарей. Он хотел прошмыгнуть следом за Незвановым в кабинет, но в планы Ивана Петровича это не входило. Он притормозил посетителя на крыльце, выслушал его, пообещал сегодня же решить все вопросы и, отправив его, быстро взбежал на второй этаж.

Людочка откровенно скучала за столом, подперев подбородок кулачком. Пройдя мимо нее, Иван Петрович коротко бросил:

— Зайди!

Когда девушка, покачиваясь на высоких каблуках, вошла в кабинет, Незванов запер за ней дверь и, ничего не говоря, прижал ее к себе, правой рукой сминая упругую грудь.

— Ой, Иван Петрович, что это вы так неожиданно! — пискнула Людочка, но больше не смогла произнести ни слова, потому что Незванов залепил ей рот поцелуем и, подхватив на руки, отнес к дивану.

— Иван Петрович, — томно спросила Людочка, когда все закончилось. — Вы не бросите меня, когда разведетесь с Еленой Владимировной?

— Что-о? — от неожиданности он даже подпрыгнул на диване. — С чего ты взяла, что я собираюсь разводиться?

— Так весь поселок говорит, что Елена Владимировна на капитана заглядывается, сохнет по нему, и вы из-за этого сам не свой ходите. Я-то вас знаю, вряд ли вы будете долго это терпеть. Иван Петрович, скажите, я буду вам нужна, когда вы разведетесь?

— Ты в своем уме? — преодолев наконец оторопь, гневно произнес Незванов. — Это что получается, без меня меня развели?

— А что мне делать? — всхлипнула Людочка. — Мне ведь тоже нужно о будущем подумать! Годы ведь идут… Вон за мной участковый наш Вася Винокуров ухаживает, замуж зовет. Знаете, как он в меня влюбился!

«Дура! — подумал Иван Петрович. — Какая непроходимая дура! Нашла момент!» Понятно, что этот разговор был затеян не просто так, девушка давно готовилась к нему. Но по глупости выбрала для этого самое неподходящее время. Как всегда, после взрыва необузданной, но мимолетной страсти Незванов быстро остывал, и Людочка переставала казаться ему такой уж привлекательной, сразу становились заметны разные мелкие недостатки. Вот с Леной никогда так не было…

— Знаешь, что, — сказал он, глядя на девушку долгим тяжелым взглядом. — Иди-ка ты отдыхай, только телефон на меня переключи. И еще — иди замуж за Васю, за черта, за дьявола, только постарайся поменьше попадаться мне на глаза.

— А как же работа? — округлила глаза Людочка.

— Вот именно! Работа! Выходи-ка ты завтра на ферму. А то мне уже неудобно становится, что такая здоровая деваха в кабинете высиживает, бумажки перекладывает, в то время как вокруг рабочих рук не хватает. Даже главбух коров доит… А тут вместо тебя Тендрякова управится, Зоя Ивановна. У нее уже здоровья не хватает на ферме работать, а ты молодая, крепкая.

— Но как же… — глаза Людочки наполнились слезами.

— А вот так! — Незванов мягко взял ее за плечо и подвел к двери. — Все, разговор окончен!

Телефон зазвенел через полчаса. Все это время он просидел за столом, упершись невидящим взглядом в угол кабинета.

— Иван Петрович, — голос доктора в трубке звучал так, будто он только что пробежал стометровку. — Бестужев пришел в себя и чувствует себя хорошо!

— Так это же замечательно! — вырвавшись из тяжелых раздумий, обрадовался Незванов.

— Да, конечно! Но только перед этим он умер!

— Что ты несешь, доктор? — рассердился директор. — Ты там, случайно, спирта мензурку не хлебнул?

— А вот вы бы пришли сюда да проверили! — тоже повысил голос врач.

— Хорошо, буду через десять минут, — сказал Иван Петрович, запер за собой дверь приемной, ключи от которой Людочка, гордо задрав носик, бросила ему на стол, и вышел из конторы.

В поселке было тихо, только где-то на окраине лениво брехали собаки, звенели голоса резвящейся на детской площадке ребятни, да визжала бензопила на строительстве тепличного комплекса. Подножия сопок были покрыты пятнами цветущего иван-чая, похожего цветом на сирень. Незванов угрюмо вздохнул, возвращаясь к насущным делам. Раз цветет иван-чай, значит, лето близится к концу, а там уже недалеко и до первого снега, вслед за которым почти сразу придут морозы. А кормов запасли едва ли половину из нужного на зиму количества. Бригады косарей разошлись по всем окрестным распадкам, но местность там была изуродована горными работами, засыпана галечными отвалами, и трава в них росла только по склонам сопок, что сильно осложняло работу. Неужели так и не удастся пробиться на Иньяри с ее богатыми прибрежными лугами?

С такими мыслями Иван Петрович подошел к больнице. Доктор курил, сидя на скамейке, врытой в землю около крыльца, сгорбившись и устало сложив руки на коленях.

— Ну, выкладывай, что у вас здесь случилось! — устало сказал Незванов. — Как наш капитан?

— С капитаном все нормально, думаю, завтра можно будет выписывать. А всего лишь час назад он умер.

— Как это — умер? Ты можешь объяснить толком? — начал сердиться директор.

— А вот так! Взял и умер! Самым натуральным образом. И это была не клиническая смерть, сердечные сокращения отсутствовали почти десять минут.

— Но как же…

— Потом старик выгнал нас всех из палаты, а сам остался с умершим. Что он там делал, не знаю, мы в это время с Еленой Владимировной возились.

— А с ней что случилось? — насторожился Незванов.

— В обморок упала. Переутомилась скорее всего. Слишком большую нагрузку на себя взвалила.

— Может быть, может быть… — пробормотал Незванов, пристально вглядываясь в доктора и пытаясь понять, знает ли он о том, о чем, по словам Людочки, говорит весь поселок. — Как она сейчас?

— Нормально, уже бегает, будто ничего и не было. Но вы уж присмотрите за ней, чтобы не брала на себя слишком много.

— А дальше что было? — спросил Иван Петрович, уходя от скользкой темы.

— Дальше? Дальше мы вошли в палату и увидели Бестужева, живого и почти здорового. Зато старик сидел белее мела и, как только мы вошли, улегся на койку и потерял сознание. Но перед этим сказал, чтобы его не трогали, пока он сам не придет в себя.

— Как сказал? — удивился Незванов. — По-русски, что ли?

— Вроде бы нет, — пожал плечами доктор. — Но мы как-то поняли.

— Вы хоть разобрались, что с ним произошло?

— Увы! — развел руками доктор. — И вообще мне кажется, что все происшедшее смело можно отнести к области чудес.

— Какие, к черту, чудеса! — разозлился Незванов. — А то ты не знал, от чего капитан загибается, теперь насчет старика уши трешь. Что ты за врач после этого?

— Иван Петрович, потрудитесь, пожалуйста, говорить мне «вы»! — вскипел доктор. — И попрошу не подвергать сомнению мой профессионализм, это не в вашей компетенции!

Как ни странно, возмущение доктора подействовало на Ивана Петровича, как холодный душ, и ему стало стыдно за свое поведение. Как ни крути, доктор прав. Нельзя, чтобы личные проблемы влияли на отношения с людьми.

— Простите, Виктор… э-э-э…

— Алексеевич.

— Да, Виктор Алексеевич. Вы уж извините меня за хамство, просто слишком много всего сразу навалилось.

— Принимается, — ответил доктор. — Я тоже не совсем в форме. Я ведь не шутил, то, что я видел, на самом деле выходит за пределы реального.

— Чего уж говорить! — улыбнулся Незванов. — Мы тут все уже второй год, как вышиблены за пределы реальности. Так что чудом больше, чудом меньше… Скажите, я могу сейчас поговорить с Бестужевым?