Снова майор Виноградов - Никита Филатов

Поэт как раз находился в миноре:

— Давай сюда! — Под диктовку оперативника он изобразил на странице нечто отдаленно напоминающее предписанную УПК фразу. Почерк загнал бы в могилу любого графолога, но для стандартного милицейского «глухаря» годился. — Доволен?

— Спасибо! Вы очень человечный человек…

— Я знаю, — кивнул гражданин Реймер. — Наливай!

Виноградову очень хотелось послать собеседника в вытрезвитель, но врожденное воспитание не позволяло обидеть даже животных.

— Саша! Пожалуйста, последнюю господину Пушкину…

Домой Владимир Александрович добрался, когда дети уже укладывались спать.

— Привет! Разогреешь?

— Конечно. — Жена привычно направилась на кухню. Морщась от источаемого супругом перегара, поинтересовалась:

— Много выиграл?

— Мы сегодня вообще не играли. Не срослось.

— А чего же задержался? — Татьяна считала, что двух отдушин — преферанса и охоты — для мужчины достаточно. Остальное время он должен проводить на работе или дома.

— Служба… дни и ночи!

— Да? Странно. В седьмом часу начальник твой звонил, Филимонов. Просил связаться, как придешь.

— Ну, я ведь не все время в кабинете. — Это уже походило на попытку оправдаться, тем более обидную, что оправдываться не в чем. — С таким типом пришлось общаться…

Но супруга уже не слышала, громыхая посудой и ящиками стола. Виноградов снял обувь, прошел к аппарату и по памяти соединился с начальником отделения:

— Алле, Александр Олегович? Это я. Звонили?

— Звонил. — Филимонов сегодня дежурил от руководства, и Владимир Александрович представил себе прокуренный кабинет, темноту за окном, ключ, торчащий из дверцы сейфа… — Завтра в девять у меня, с делом по убийству инженера. Все чтоб подшил, подчистил! Напихай чего-нибудь для объема.

— Отсылаем, что ли, куда-то? — Конечно, мала вероятность, но в принципе случалось, что Главк забирал себе уголовное дело с «земли» — когда близилось громкое раскрытие или чьи-то богатые родственники надавливали на генерала, думая, что сыщики с Литейного круче своих районных коллег.

Проверок вроде никаких не намечалось, да и сроки пока не нарушены…

— Напишешь справку, обобщающую, — проигнорировав вопрос, дополнил задачу Филимонов. — И расскажешь мне на словах что и как.

— Как прикажете! — продемонстрировал сдержанную обиду Владимир Александрович. Исходя из состояния дела он мог себе это позволить.

— Ладно… Не заводись. Костолевского знаешь?

— Кто такой?

— «Старший брат»… раньше в «четверке» работал, на транспорте.

— Фамилия знакомая… — В последнее время Виноградов уже как-то и подзабыл о существовании структур, ведавших государственной безопасностью. Слава Богу, интересы его давно уже не пересекались с интересами соответствующих служб, и нельзя сказать, что это огорчало.

— Он сейчас у нас в районе. Курирует то, что осталось от «оборонки»… и очень хочет познакомиться с материалами по Прохорову.

— Шпионские страсти?

— Не знаю. Но завтра в половине десятого мы с тобой должны быть у шефа — они с этим Костолевским так договорились. Имеешь возражения? Нет? Будь здоров!

— До свидания. Спокойного дежурства…

— Послушай, ты вообще что-нибудь в электронике понимаешь?

— Смутно! — не стал набивать себе цену Виноградов. По существу, слово «электроника» вызвало у него в первую очередь ассоциации с детским телевизионным фильмом и с резиновыми изделиями контрацептивного назначения, которые этой электроникой проверялись. Если, конечно, верить надписи на упаковке.

— Оно и заметно…

Костолевский оказался вполне приличным парнем года на три моложе Владимира Александровича. Раньше они не встречались, но сразу же вспомнили общих знакомых — тот уволился в коммерцию, этот сидит, еще один в Городском собрании, депутатом, — и ледок взаимной профессиональной настороженности был сломан.

Бывают люди, которые сразу активно не нравятся, так вот представитель «старших братьев», наоборот, с первого взгляда внушал симпатию. Очевидно, у него не было проблем с вербовками, особенно среди дамского контингента.

Пролистав полученные из рук щетинистого подполковника, исполнявшего обязанности начальника отдела милиции, документы, Костолевский вежливо поблагодарил присутствующих, заверил, что доведет до своего руководства самые лестные отзывы о работе местного уголовного розыска и отдела в целом, а затем попросил разрешения обсудить детали дальнейшего взаимодействия непосредственно с капитаном Виноградовым.

Филимонов не возражал, отметив только для порядка, что следовало бы поставить в известность следователя, но и он вполне удовлетворился заверениями, что сотрудничество будет носить не процессуальный, а исключительно агентурно-оперативный характер. Словом, встреча прошла в неформальной, дружественной почти обстановке.

Откланявшись, гость последовал за Владимиром Александровичем на его рабочее место и теперь помогал хозяину опустошать вторую бутылку «Херши». Виноградов пил жадно и много — в прямой причинно-следственной связи со вчерашним криминально-поэтическим времяпровождением, Костолевский поддерживал его из вежливой солидарности.

— Знаешь, давай по порядку.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Кроме того, что я-то так и не понял, в связи с чем имею честь…

— Ну я же сказал вашему руководству: покойный работал на достаточно режимном предприятии, необходимо отработать, не связано ли его убийство… сам понимаешь с чем. Тем более иностранная валюта, происхождение которой не установлено.

— Ага! Опоздал.

— В каком смысле — опоздал?

— Лет на десять. Вот лет десять назад я бы тебе поверил, потому что — да! А сейчас?..

Гость отдал должное мнению собеседника, потом обезоруживающе рассмеялся:

— Неприятности нужны?

— Нет! — твердо и моментально отреагировал Виноградов. Уж что-что, а создавать проблемы ведомство Костолевского умело.

— Тогда не суетись. И не показывай на каждом углу, что такой умный… В институт, где Прохоров работал, идти собираешься?

— Допустим.

— Не ходи пока. Пожалуйста…

Виноградов изобразил неопределенный перекос лица, означающий, что он лично человек подневольный и если начальство или следак прикажут, то…

— Денек повремени. Это не приказ, естественно, — просьба! И не обижайся, ладно?

— Обидишься на тебя, как же! Себе дороже.

В робость Владимира Александровича коллега из параллельного ведомства не поверил.

— Подожди… Ты ведь, кажется, сумку ищешь?

Особой какой-то мистической проницательностью Костолевский не поразил — из первичных протоколов это было ясно и самому начинающему оперативнику.

— Допустим…

— А давай ты ее найдешь? — полуспросил-полупредложил контрразведчик. — Сегодня. Чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно прожитый рабочий день?

— Давай! — Виноградов, в сущности, человеком был покладистым, хотя и знал, что бесплатный сыр попадается только в мышеловке.

— Скажем, после трех?

— А можно раньше?

— Боюсь, не успеем, — сожалеюще вздохнул Костолевский и даже развел руками.

Диалог все больше напоминал сценку из репертуара театра абсурда. Владимир Александрович снова почувствовал себя идиотом, но из роли не выходил:

— Жаль! А идти далеко?

— Ну, постараемся, чтоб не очень. Скажем… — Гость на несколько мгновений задумался. А потом принял решение: — Скажем, в соседнем доме с «Мутоном» есть мусорные баки. В проходном дворе. Вот там!

— Можно прямо сейчас идти? Чего ждать-то?

— Слушай… Я тебя просил не показывать, какой ты умный. Но и дурака из себя корчить, ради Христа, не надо!

— Прошу прощения, — искренне извинился Виноградов. С его стороны имелся определенный перебор, но найти нужный тон в такой ситуации оказалось достаточно сложно. — Нет, серьезно… А последний вопрос можно?

— Полагаю, мы договорились?

— Да, естественно. Только определи еще раз условия.

— Ну какие могут быть условия, что ты! Просто просьба: не соваться без моего ведома в институт. Впрочем, возможно, что мы с тобой завтра вообще вдвоем туда наведаемся. Но я позвоню сначала…

— А на кабельное? Где покойный подрабатывал?

— Тем более. — Собственно, студия располагалась прямо в здании НИИ и ответ на вопрос подразумевался.

— Я всегда готов пойти навстречу доблестным органам госбезопасности! — поставил точку под актом о капитуляции Виноградов.

— Наслышан, — с холодком отреагировал Костолевский. Чувствовалось, что кое-какие справки он перед беседой с норовистым оперуполномоченным навел. — Значит, договорились. Ты хотел что-то спросить?

— Это так, для сведения… Оттуда много чего пропало, из сумочки этой?