Брат (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Меня как волной жара обдало. Я понятия не имел, что ситуация может сложиться так, как рассказывал авторитет. Выходит, мой брат сам был частью преступного мира, а Степа… этот мужик, по ходу, держал одну из точек сбыта, поэтому и решил мне помочь. «Присосался» в армии к военному складу, зарекомендовал себя как посредника, потом на гражданке продолжил «карьеру». А когда нарисовался я, он подумал, что я «от брата» и буду дальше проворачивать дела, заняв его место.

Мои прежние логические умозаключения разбились, как волна о берег. Вот тебе и обычный паренек дембель… Кто ж знал? И главное — ничего из того, что говорил мне авторитет, я ни разу не вспомнил.

— На днях у нас планируется встреча с теми людьми, которые хотят наводить в Москве свои порядки.

Авторитет сунул руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда конверт и протянул мне.

— Здесь ты найдешь тех, кто убил твоего брата, — спокойно, как будто разговаривал о сегодняшней погоде, сказал он. — Они будут на этой встрече.

Я взглянул на конверт.

— Что это значит?

— Это значит, что если ты хочешь, чтобы у тебя и твоих друзей была счастливая старость, то выполнишь все написанное там, — холодно сказал авторитет.

— Ангелина не имеет отношения к вам?

— Она — дочь человека, из-за которого началась эта война. Геля ищет правду… а ее нет. До свидания, Владимир.

С этими словами стекло двери его автомобиля поползло вверх.

Мерседес плавно тронулся и поехал прочь со стоянки. Я поспешил выскочить из «девятки», но к своему удивлению обнаружил, что разом исчезли оба мои сопровождающих. Красная «девятка» оказалась брошена посреди парковки у рынка. Я остался совершенно один, держа в руках конверт. На крыше машины так и остался лежать мой пистолет, никем не тронутый. Исчез и снайпер, контролировавший встречу из окна жилого дома.

Я забрал ствол, спрятал обратно в куртку, развернул конверт и прочитал его содержание. Прочитал внимательно, несколько раз. На бумаге давалось название ресторана и расположение зала, а еще лежал ключ. Второй ключ, от багажника «девятки». Я спешно подошел к багажнику, открыл.

— Е*аный рот… — сорвалось с губ.

В багажнике лежал целый арсенал оружия — автоматы, пистолеты, гранаты. Каждого по три… а еще отдельной стопочкой лежали паспорта, а в них — вложенные билеты на самолет. Я открыл паспорта и вздрогнул от неожиданности, увидев свою рожу, Илюхи и Петьки… Билеты были куплены для нас троих. В паспортах, естественно, значились совершенно другие имена. Рядом лежало несколько толстых пачек со стодолларовыми купюрами. Тут же был приготовлен сотовый телефон, а рядом — пакетик, полный красного перца…

Я вздохнул, пытаясь лихорадочно соображать, чего от меня хотят. Впрочем, пожелания были выражены достаточно ясно. На обратной стороне письма от меня требовали перебить «бунтарей», когда они явятся на стрелку. А потом, когда я закончу грязное дело, звякнуть по мобильному, чтобы приехала братва того авторитета, который во все это меня втянул. Приедут они как бы не при делах и не в курсах о казни конкурентов, и на месте разборки обнаружили бы след красного перца, который был плотно повязан с одной из Подмосковных группировок.

М-да, за это мне давали возможность уйти в другую жизнь вместе с друзьями, обеспечив нашу жизнь до конца дней огромной суммой баксов в багажнике. В новую жизнь — по поддельным документам и с другими именами. Очень похоже, что криминал понял, что я вполне удачно справляюсь с задачей по ликвидации конкурентов и умею делать это так, чтобы не навести ни на кого след. Мне же давали понять, что если я откажусь от дела, то убиты будут мои близкие.

«За яйца тебя взяли, Вова», — подумал я. — «Надо бы что-то с этим делать».

На автомате я запрыгнул в «девятку» и укатил, оставив барахло из багажника в одном из наших схронов. Домой в общагу возвращался пешком, переваривая минувшие события. Я-то думал, что веду эту партию, а сам из короля оказался пешкой! А больше им ничего от меня не надо? Не был я никогда пешкой и теперь не буду!

У подъезда меня ждала та самая «четверка», как выяснилось — действительно ментов. Сами менты — участковый и опер — вышли из машины и растерянно чесали лбы. Просрали засаду мужики… ну а если бы они их и поймали, то только лишь для того, чтобы выпустить эту бандитскую падаль на следующий день.

Завидев меня, опер и участковый бросились наперерез.

— Ты видел их? — спросили они с ходу, сразу вскрывая карты.

Я медленно покачал головой — ничего я не видел. И пошел дальше, держа пакет.

— Вован, не дури! — попытался окликнуть меня участковый, который, кажется, все понял.

Но я зашел в общагу, не оборачиваясь.

Эти двое, наверняка все понимая, были лишь пешками в большой чужой игре. Точно как я, мои друзья и Ангелина… Я вдруг понял, что ее паспорта и билета среди документов не было. А потом вспомнились слова авторитета про Гелю и ее отца. Я задумчиво зажевал губу, взбежал по лестнице. На вахте схватил телефон и набрал номер Гели, который знал на память. Но трубку никто не взял.

Я поехал к ней и долго звонил в закрытую дверь. Дальнейший вечер помню смутно, потому что почти залпом выпил бутылку водки, купленную в ларьке. Думал, она меня отключит, но не вышло.

В полубессознательном состоянии я сидел у дверей квартиры Гели и размышлял. Мне предлагали устранить конкурентов. На том листке из конверта помимо схемы зала значились дата и время, когда должна состояться встреча… Внезапно я осознал, что после того, как дело будет сделано, нас не отпустят — все эти билеты и паспорта сделаны для того, чтобы мы решились на вылазку. А потом нас расстреляют по пути в аэропорт и выкинут в ближайшую лесополосу.

В голове вертелось: «как же ты подставил меня, брат». Да уж! Оказавшись в 90-х снова, я попытался жить по совести, только не вышло ни хрена. Части общества это было попросту не нужно. Что ж… кто я такой, чтобы с этим обществом спорить? Теперь у меня на руках было место, где собирался весь этот общественный клоповник, терроризирующий страну. Чего у меня больше точно не было, так это сомнений и жалости.

Я решил: если уж я втравил Илюху с Петькой в эту историю, значит, и расхлебывать всю кашу буду сам, без них. Так будет честнее. Поэтому на место бандитского «заседания» я поехал один. Взял с собой предоставленный мне арсенал — и, оставив основную его часть в машине за углом от ресторана, взял с собой только автомат и ствол.

Бандиты постарались подготовить меня основательно, и с их планом у меня не возникло никаких проблем с проникновением в здание — даже при условии, что оно было закрыто для посетителей. На схеме было обозначено несколько возможных мест для засады — я выбрал одно из них, дающее максимальный обзор ресторанного зала. Отсюда, в принципе можно было обвести дулом весь зал от одной стены до другой. Отлично. Оставалось только дождаться «клиентов».

В ресторане было тихо, и я без труда услышал звук открывающейся двери и шагов нескольких пар ног. Бандюков на сходняке должно было быть немного — это облегчало мне задачу. Я осторожно выглянул в щелку между стеной и бархатной занавеской: пятеро хмырей расположились за большим столом, еще двое встали у дверей в позе часовых лицом в зал — значит, никого больше не ожидалось. Все семеро вели себя спокойно, явно не ожидая никакого подвоха. Что ж, пора.

Я уверенно взял автомат, нашел в темноте нужное положение, потом резко отдернул штору и выпустил в бандитов несколько нехилых очередей, проведя ствоолм в обе стороны несколько раз. Когда я закончил, они представляли собой практически месиво из мяса и крови. И, судя по наступившей тишине, снаружи никого из них не оставалось, а персонал уже был обучен вести себя в таких ситуациях тише воды, ниже травы.

Я достал мобильный телефон и набрал оставленный мне номер.

— Все в порядке, все путем, — произнес я кодовую фразу и повесил трубку.

Теперь у меня было не так много времени. Я быстро вернулся к машине, взял еще один заряженный автомат и гранаты. «Моих» криминальных деятелей должно было быть не больше, чем «чужих». На входе в зал я установил одну растяжку, вторую соорудил у начала коридора, который вел к административным кабинетам. Ну а выход я держал на прицеле сам, спрятавшись в углу фойе. Если кто и побежит к двери — дальше моей пули не убежит.