Ноздря в ноздрю - Дик Фрэнсис

— Обязательно. — И я положил трубку.

Моей матери дома не было. Я это знал, потому что перед отлетом в Чикаго предложил ей поехать к ее кузине в Девон. Ее никогда не требовалось просить дважды, потому что ездить туда ей нравилось. Я также сказал ей, чтобы она мне не звонила, потому что я буду в отъезде. Но она и так никогда мне не звонила: всегда звонил я.

Я позвонил кузине матери в Торки[40], опять по телефону в номере. Она сняла трубку на втором гудке.

— Привет, Макс. Как я понимаю, ты хочешь поговорить с Дианой. — Так звали мою мать.

— Да, пожалуйста.

— Одну минуту. — Я услышал, что она зовет мать.

— Привет, дорогой, — раздался в трубке ее голос. — Я отлично провожу время. Здесь так красиво. — Она давно говорила о том, что неплохо бы перебраться в Торки, но дальше слов дело не пошло. У матери частенько все заканчивалось только словами.

— Привет, мама. Ты звонила мне в ресторан?

— Нет. — Я и так не сомневался, что не звонила. — А нужно было?

— Нет, разумеется, нет. Я просто позвонил, чтобы узнать, как ты.

— Спасибо, дорогой. Все у меня хорошо. Джанет предложила мне остаться еще на неделю.

Милая, добрая Джанет. Так звали кузину матери.

— Отлично. Желаю тебе хорошо провести время. Я позвоню через несколько дней.

— Пока, дорогой, — чирикнула она и положила трубку.

Я лег на спину, гадая, кто мог представиться Карлу моей матерью.

По мобильнику позвонил моему брату. Мы с Тоби разговаривали редко, но не потому, что находились на ножах. Просто никогда не были близки детьми и уж тем более взрослыми.

— Привет, — поздоровался он. — Давно не виделись.

— Это точно, — согласился я. — Как Салли и дети?

— Все хорошо, спасибо. Дети так быстро растут. — Не думаю, что он порицал меня за то, что я редко интересовался двумя своими племянниками и племянницей. Мы оба знали, что по какой-то неведомой нам причине Салли меня недолюбливала. Нам хватало встреч в Ньюмаркете, куда он обычно приезжал один на аукционы чистопородных лошадей.

— Мама в Торки, — сообщил я ему.

— Я слышал.

— Пробудет там еще неделю.

— Спасибо, что сказал. — Я знал, что он частенько к ней заглядывал. Он теперь жил в доме отца, рядом с конюшней, тогда как мама перебралась в коттедж, расположенный чуть дальше по дороге.

— Тоби, могу я заехать к тебе на следующей неделе? — спросил я.

— Конечно. А когда?

— Точно не знаю. Может, в понедельник. Или во вторник.

— Отлично.

— Смогу я остаться на ночь?

Ответил он после паузы:

— У тебя все в порядке?

— У меня сгорел дом.

— Господи, Макс. Это ужасно.

— И я не думаю, что это несчастный случай.

Еще пауза, подольше.

— Тебе нужна моя помощь?

— Да, но не финансовая.

— Хорошо. — В голосе послышалось облегчение. — Приезжай, когда хочешь. Живи, сколько хочешь. С женой я все улажу.

— Спасибо. Могу я приехать не один?

— С женщиной?

Похоже, он знал меня лучше, чем я думал.

— Да.

— Одна комната или две?

— Одна.

— Хорошо. — Он заметно повеселел. — Позвони, когда определишься с днем приезда.

— Спасибо. — Я действительно испытывал чувство благодарности. — Позвоню.

Каролина и я вылетели в Лондон в воскресенье вечером, к сожалению, на разных самолетах. Я не смог купить билет на рейс, которым вылетал оркестр, пусть моя фамилия и стояла первой в листе ожидания, поэтому я поднялся в синее небо над Иллинойсом на пятьдесят минут позже. Авиакомпания пожалела мое сломанное запястье, и место справа от меня так и осталось свободным. Поэтому я смог положить загипсованную руку на горку подушек и одеял. Но все равно спал я урывками и испытал безмерное облегчение, когда в понедельник в семь утра шасси самолета мягко коснулись посадочной полосы в Хитроу.

Каролина ждала меня на выходе с паспортного контроля, сидела на скамье рядом с альтом, упакованным в черный, точно по размеру, футляр. Хотя альт сработал не Страдивари, он был слишком дорогим, чтобы перелетать Атлантику в грузовом отсеке.

— Куда теперь? — спросила она, когда я сел рядом с ней.

— В каком смысле?

— Ты думаешь, мы можем вернуться в мою квартиру?

— Когда тебя ждут в оркестре? — ответил я вопросом.

— В среду после ленча. У нас пара дней отдыха перед репетицией концертов в «Кадогэн-Холл» в четверг и пятницу. Но мне еще нужно кое-что сделать.

— Мы остановимся на пару дней у моего брата.

— Правда? И где он живет?

— В Ист-Хендреде. В Оксфордшире, недалеко от Дидкота.

Какое-то время я не собирался пользоваться мобильником, поэтому позвонил Тоби из телефона-автомата в секции выдачи багажа, чтобы сказать, что мы приедем сегодня.

— Там мы будем в безопасности?

— Не знаю. — Меня тревожило, что мой визит мог подвергнуть опасности и семью брата. Но приходилось рисковать. — Не знаю, где нас может поджидать опасность. Но я не могу прятаться до скончания веков. Я должен выяснить, почему Комаров пытается меня убить.

— Если ты так уверен, что это он, почему не обратиться в полицию? — спросила Каролина.

— Я обращусь, — пообещал я. — После того, как поговорю с братом и покажу ему металлический шар. Потом сразу обращусь в полицию.

Поэтому следующий звонок из телефона-автомата я сделал не парням в синем, а Бернарду Симсу, моему смешливому адвокату.

Сначала мы забрали багаж, потом «Форд Мондео», дожидавшийся меня на стоянке отеля, где я его и оставил в прошлую среду. К счастью, на нем стояла автоматическая коробка передач, так что проблем с вождением у меня не возникло: одной руки хватало вполне. Мы влились в транспортный поток, медленно ползущий по автостраде М4 в Лондон. Каролина настояла на том, чтобы мы заехали к ней на квартиру, хотела взять кое-какую одежду. Мне эта идея не нравилась, хотя бы потому, что Ист-Хендред находился в другой стороне. И лично у меня другой одежды просто не было. За исключением мелочей, оставшихся в дорожной сумке в доме Карла, всю одежду я возил с собой, в одном-единственном чемодане.

— Мне обязательно нужно попасть домой, — настаивала Каролина. — Нужно взять запасные струны для альта. У меня осталось только две.

— А мы не можем их купить? — спросил я.

Она просто смотрела на меня, дожидаясь ответа, склонив голову, поджав губы.

— Хорошо, хорошо, — покивал я. — Отвезу тебя домой.

Вот мы и поехали в Фулем, но я настоял на том, чтобы трижды проехать взад-вперед по Тэмуорт-стрит, дабы убедиться, что никто не сидит в припаркованном автомобиле, наблюдая за ее квартирой. Мы никого не обнаружили. Поэтому я остановил «Мондео» на углу, Каролина пошла в квартиру, а я остался за рулем, не выключая двигателя. Никто из квартиры не вышел, не слышалось никаких криков, но я все равно нервничал.

И когда начал думать, что Каролины слишком уж долго нет, она появилась на тротуаре и чуть ли не бегом поспешила к автомобилю. Чемодан забросила на заднее сиденье, сама села рядом со мной. Чувствовалось, что-то с ней произошло.

— Поехали. — Она захлопнула дверцу. Меня дважды просить не пришлось. Я тронул «Мондео» с места, быстро набрал скорость. — Кто-то побывал в моей квартире.

— Откуда ты знаешь?

— Я, как только вошла, сразу подумала: что-то в ней не так. — Она оглянулась, чтобы убедиться, что слежки нет. — На одном из писем, которые лежали на коврике у двери, остался след подошвы. Я, конечно, сказала себе, что у меня паранойя. След мог появиться на конверте до того, как его бросили в почтовую щель в двери. Но я также уверена, что кто-то побывал в моей ванной и при этом залезал в аптечный шкафчик.

— С чего ты взяла?

— Шкафчик так заставлен, что из него обычно все падает, стоит только открыть дверцу. Поэтому открывать ее нужно очень осторожно, а кто-то этого не знал. И теперь все стоит на других местах.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Можешь мне поверить. Я точно знаю, где и что стояло в аптечном шкафчике. Полезла за аспирином и поняла, что все передвинуто. Я в этом уверена. — Она вновь оглянулась. — Макс, я боюсь.

Я тоже боялся.

— Все нормально. — Я пытался внушить ей, что совершенно спокоен. — В квартире никого не было, и за нами нет слежки. — Я то и дело поглядывал в зеркало заднего обзора, чтобы убедиться в собственной правоте. Потом свернул на тихую улочку и остановил автомобиль. Мы оба оглянулись. Тишь и гладь. За нами никто не свернул.

— Почему кто-то побывал в моей квартире? — спросила Каролина. — И как смогли они войти?

— Вероятно, они хотели выяснить, когда ты возвращаешься?

— И как можно это сделать? — спросила она.

— Не знаю. Может, поставили какое-то устройство, которое им об этом сообщит, — говорил я, как Джеймс Бонд. Маловероятно, конечно, но, с другой стороны, по какой еще причине кому-то потребовалось заглянуть в квартиру Каролины?