Расколотый рыцарь (ЛП) - Перри Девни

Исайя.

Она посмотрела мне прямо в глаза. Спасибо, Исайя.

Черт, но она была слишком хороша для меня.

— Мы знали, что в конце концов кто-нибудь придет и найдет тело, — сказала Женевьева. — Мои отпечатки пальцев были повсюду. Я знала, что если копы найдут нас, они заберут Исайю в тюрьму за то, что он спас меня.

Возможно, мы могли бы убежать, но вместо этого я убил его. Бывший заключенный, который однажды попал в тюрьму за непредумышленное убийство, не собирался получить легкий приговор по другому обвинению.

— Я нашла зажигалку. Она выпала из кармана мужчины, — сказала Женевьева. Она взяла эту посеребренную зажигалку, и тут ее осенила идея. — Огонь был на мне. Я развела его у камина, думая, что следователь решит, что это обычный огонь, вышедший из-под контроля. И он был близок к телу.

Я не удивился, когда дом вспыхнул как факел. Это была старая деревянная хижина с бревнами для стен. Она горела, как бензин на барбекю.

— Мы наблюдали за ним несколько минут, убедились, что он горит, — сказал я. — Потом мы ушли оттуда.

Мы побежали к месту, где припарковали байки. Я держал Женевьеву за руку, помогая ей преодолевать лесную тропинку. На одном из шагов она вскрикнула, и тогда я внимательно посмотрел на ее ноги. Я заставил ее забраться ко мне на спину и пронес ее остаток пути.

Эмметтт, Лео и Дрейвен искали похитителя девочек, и их мотоциклы были припаркованы рядом с моим. Они решили, что мы уехали сразу за Дэшем и Брайс. Они решили, что похититель вернулся в хижину и устроил пожар, чтобы отвлечь внимание.

— Что ты сделала с зажигалкой? — спросил Дрейвен у Женевьев.

— Я выбросила ее в мусорный бак в аэропорту после того, как Исайя высадил меня.

— Хорошая девочка. — Гордость в его голосе была безошибочной, и она покраснела.

Как ни странно, было гордиться тем, что кто-то скрыл убийство, я тоже гордился ею. Если бы не ее быстрое мышление, мне бы конец.

— Мы остановились примерно на полпути от хижины до города, — сказал я. — Подождали, чтобы убедиться, что о пожаре сообщили, и не сожгли лес. Когда мы увидели проезжающий мимо грузовик лесной службы, мы разработали план.

Женевьева сдвинулась, придвинувшись ближе к моему боку. — Если бы пожара было недостаточно, чтобы уничтожить тело, единственным человеком, который мог бы свидетельствовать против Исайи, была я. И единственным человеком, который мог бы засвидетельствовать, что это я устроила пожар, был Исайя. Поэтому я предложила пожениться. Я рискнула, что в зависимости от улик, прокурору будет трудно доказать, что мы совершили что-то вне разумных сомнений.

Она сделала паузу. Я предполагал, что она расскажет им о законе, о том, что нам не нужно было жениться, но она этого не сделала, и у меня защемило сердце. Она хранила этот секрет только для нас.

Никому больше не нужно было знать, что она осталась ради меня.

Потому что я знал.

— Тебе повезло, — сказал Эмметт. — Огонь был достаточно жарким, чтобы сжечь тело и уничтожить все, кроме костей. Подъязычная кость не была сломана, так что никто не мог сказать, что его задушили.

По комнате прокатились кивки.

— Исайя отвез меня в Бозман, чтобы я могла слетать домой и собрать вещи, — сказала Женевьева. — Потом я вернулась, и мы поженились.

Когда я смотрел и ждал, когда взлетит ее самолет, я решил, что вероятность того, что я когда-нибудь увижу ее снова, составляет пятьдесят на пятьдесят. Я бы не стал ее винить, если бы она убежала и никогда не вернулась. Но потом она написала мне сообщение, как и обещала, когда уезжала из Денвера.

С тех пор мы ждали, когда упадет другой ботинок.

— Черт. — Дрейвен провел рукой по своей бороде. — Лучше бы ты сказала нам правду.

— Я вас не знала, — сказала Женевьева. — Никого из вас. Все, что я знала, это то, что я приехала в Монтану навестить могилу моей матери, думая, что ты — человек, который убил ее. Я приехала в Бозман, и кто-то похитил меня. Затем Брайс, репортер, с которой я разговаривала всего один раз, говорит мне, что ты мой отец и не убивал маму. Я убегаю от похитителя, чтобы попасть в другой ад. Исайя спас меня, и я была обязана ему жизнью. Я не знала, кому доверять, поэтому выбрала его. И я дала обещание. Если я смогу уберечь его от тюрьмы, я сделаю это. Что касается остальных, вы были незнакомцами.

— Мы не беспокоились о другом мотоклубе, — добавил я. — Мы беспокоились о копах.

Дрейвен дал словам осмыслиться, затем кивнул. — Я понял. Но тебе все равно следовало сказать нам.

Возможно. Но сейчас было слишком поздно что-то менять.

— И это все? — спросил меня Дэш. По праву этот вопрос должна была задать Женевьева, но Дэш, этот упрямый сукин сын, не пускал ее. И это была его потеря.

— Да. Вот и все.

Напряжение в комнате немного ослабло, пока мы рассказывали историю. Теперь, когда все закончилось, в комнате стало тихо. Напряжение вернулось, на этот раз с примесью гнева, исходившего в основном от Брайс.

Она вскочила со стула — так быстро, как только может стоять беременная женщина, — и направилась к двери.

— Брайс. — Женевьева встала. Брайс повернулась. — Мне жаль.

— Ты солгала нам. — Голос Брайс дрожал. — После всего, через что мы прошли той ночью, ты солгала мне. Я понимаю, почему ты сделала это тогда, но зачем продолжать это делать? Ты была моей подружкой невесты. Мы друзья.

— Мне жаль, — повторила Женевьева. — Я не знала, могу ли я доверять тебе.

Брайс положила руки на бедра. — Теперь ты знаешь?

— Да.

— Хорошо. — Брайс сменила направление, подошла к Женевьев и обняла ее. — Больше никаких секретов. Мы не переживем этого, если не будем держаться вместе.

В этом утверждении было так много правды.

— Мне жаль, что это случилось с тобой, — прошептала Брайс.

— Мне тоже.

Женщины разошлись и вернулись на свои места. В тот момент, когда она села на край кровати, мы взялись за руки.

Вместе. Как и было с самого начала.

Может быть, этот брак и был фиктивным, и теперь все это знали, но это не означало, что мы не сражались на одном фронте.

— Теперь, когда вы все знаете, что произошло на самом деле, — я посмотрел на Дрейвена, — каков план?

ГЛАВА 21

ЖЕНЕВЬЕВА

Мы держим свои поганые рты на замке.

Это был план, который мы все решили.

И в течение следующей недели мы так и делали.

Дэш и Дрейвен беспокоились, что если мы признаемся в правде, Такер отомстит Исайе и мне, а может, и другим. Он воспримет ложь, которую мы сказали во время встречи в клубе, как нечто организованное. Что-то, что Дэш и другие бывшие "Tin Gypsies" сделали из-за старого соперничества между клубами.

Поэтому мы молчали. И мой притворный брак был цел.

Я не была готова отказаться от Исайи, не сейчас. Особенно если учесть, что завтра присяжные вынесут вердикт Дрейвену.

Джим позвонил час назад. Присяжные приняли решение и объявят его утром.

Никто из нас не ожидал, что их обсуждение продлится целую неделю. Я надеялась, что это означает, что они зашли в тупик. Что, может быть, только может быть, есть шанс на разумные сомнения.

Но дело было в том, что освободить Дрейвена можно было только чудом. Мы должны были доказать, вне всяких разумных сомнений, с опровергающими доказательствами, что он не убивал маму.

До тех пор сегодня был наш последний воскресный завтрак в закусочной.

После этого я больше не смогу здесь есть.

— Заезжал к Джиму в пятницу. — Дрейвен запихнул в рот кусочек блина.

— Заходил? Когда?

Он сделал глоток кофе. — В обед. Ты обедала с Брайс.

— О. Он не упоминал об этом.

Дрейвен пожал плечами. — Ничего особенного. Просто хотел внести последний платеж.

Я кивнула. — Понятно.

Последнюю неделю Дрейвен был занят, готовясь к неизбежному тюремному заключению. Как только присяжные объявят свой вердикт, он будет либо свободным человеком, либо его сразу же возьмут под стражу до вынесения приговора.