Страж. Тетралогия - Алексей Пехов

— Но ведь их не поймали на горячем. Официально «Ведьмин яр» был создан неизвестными еретиками.

— О да. — Она небрежно улыбнулась. — Нескольких даже поймали и сожгли на потеху толпе, чтобы никто не думал, будто Церковь оставит эту историю без ответа. Но следы ведут в Орден, несмотря на представленные им доказательства того, что господин Александр действовал по собственной инициативе. Теперь законникам придется долго замаливать этот грешок.

— Их, разумеется, простят.

— Вне всякого сомнения. — Она рассеянно взяла с прикроватной тумбочки свой кинжал, гораздо более узкий, чем мой, со сложной, вычурной гардой и темным сапфиром. — Князья Церкви тоже люди, им, как и нам, нужны деньги, просто — в гораздо больших объемах. Так что со временем обо всех конфликтах забудется, и все будет как прежде. Но пока Орден слишком многое теряет. Ты нарушил их планы по укреплению в Фирвальдене, чтобы распространять влияние дальше, на восток. Вместо этого законники с треском вылетели из страны и потеряли одного из своих.

— Могу представить, как они злы, — усмехнулся я.

— Не можешь, — холодным тоном сказала она. — Злость магистров по сравнению с их злостью — досадная мелочь, неспособная даже испортить тебе настроение.

— Испортила. Они забросили меня в Солезино.

— Теперь ты понимаешь, насколько сильнее злится Орден Праведности? Они не спустят с тебя глаз. Малейшая ошибка, Людвиг, и ты пропал.

В ее голосе слышалось волнение, и я сказал как можно мягче:

— Я постараюсь не допускать ошибок, Гера.

— Мне кажется, этого мало, — печально ответила она. — Они вполне могут спровоцировать или подставить тебя. Только не бесись, но я считаю, что лучше для тебя будет остаться на какое-то время в Арденау.

Она прекрасно знает, насколько сильно я ненавижу родной город и как недолго предпочитаю в нем находиться. Едва только у меня появилась такая возможность — я сбежал оттуда и появлялся не чаще двух раз в год, когда следовало посетить штаб-квартиру Братства. Самое неуютное и в то же время самое безопасное место.

— Твое предложение не лишено смысла. — Я не стал отрицать очевидного. — Но прятаться бесполезно — эта история может затянуться на долгие годы. Я буду осторожен. Обещаю. Лучше расскажи мне, каких еще Львов и Левиафанов[35] мне следует опасаться?

— Маркграф Валентин Красивый, — сказала она, глядя мне в глаза.

— По-ни-маю, — протянул я. — У меня появились серьезные причины не появляться в землях этого господина.

— Очень разумно, Синеглазый, маркграф неприятный тип.

— Я в курсе историй о его… подвигах. Говорят, он очень злопамятный, а также, что в него вселился бес, поэтому милорд так жесток.

— Насчет беса — врут, инквизиция его проверяла, а вот по жестокости он даст фору любому бесу. Слышал историю о том, как он поступил со своими младшими братьями?

— Угу. Один до сих пор гниет в замковой башне. И говорят, он убил свою мать. Есть еще какие-то угрозы?

— Возможно, но я о них не слышала.

— А что магистры?

— Все как всегда, Людвиг. Небольшие трения в совете, небольшое недовольство друг другом, мелкая грызня, дележ новых учеников, интриги. Ничего не изменилось с тех пор, как мы окончили школу. Что касается тебя, то твои друзья замолвили за тебя словечко.

— Глупая ситуация — не находишь? Они знали, как я поступлю, специально выбрали меня для этого, а затем еще и решили поиграть в обиженных. Карл мог убить Хартвига и в Тринсе.

— Карл не убийца, Людвиг, — вкрадчиво сказала Гера. — Кроме тебя и него, в том регионе никого не было, а магистрам пришлось решать быстро, иначе бы человека перехватил или Орден, или кто-то еще. Его срочно требовалось вывезти и только потом голосовать, как поступить. Все опасались, что он еще кому-то рассказал о своих умениях.

— Они все решили заранее, и Карл…

— Карл был точно такой же пешкой в их игре, как и ты. О настоящих планах он узнал уже после встречи с тобой.

Она права. Карл не вонзал свой кинжал в Хартвига. Это сделали другие люди.

— Скажи мне, почему ты принял так близко к сердцу смерть этого человека? — осторожно поинтересовалась Гертруда. — Ведь вы были знакомы всего несколько дней.

— Сам не знаю почему, но я чувствую свою вину, что не смог его спасти.

— Ты и так сделал для него очень много.

— Недостаточно для того, чтобы он выжил, — горько сказал я. — У меня была возможность изменить мир. К добру или худу — не знаю. Этот парень был ключом к новой жизни, а я оставил его, хотя следовало проводить до корабля. Глупо и самонадеянно было считать, что я всех перехитрил и он в безопасности.

— Ты собираешься мстить?

— Мстить? — удивился я. — Кому? Целому Братству? Это бессмысленно. Месть вообще в большинстве своем лишена смысла, если только ты не можешь найти более веских причин для того, чтобы умереть. Нет. Я не буду мстить, Гера, можешь не волноваться. Я пока не настолько безумен. Но мне было бы интересно узнать имена убийц.

— Зачем? — резко спросила она. — Что это даст тебе?!

— Иногда мы работаем в парах, так вот я бы не хотел, чтобы кто-то из них был моим напарником. Не уверен, что смогу доверять ему. Ты знаешь их имена?

— Знаю, — после некоторого колебания ответила мне девушка. — Но ты же понимаешь, что не могу сказать. Это не моя тайна.

— Понимаю и не собираюсь настаивать, — развеял я ее опасения и вернулся к прежней теме: — Значит, вопрос с магистрами решен?

— Да, — уверенно ответила она. — Никто из наших не будет вставлять тебе палки в колеса. Разумеется, если, оказавшись в Арденау, ты не выкинешь какой-нибудь фокус и не испортишь все, что я сделала для тебя.

— Ты со мной, как с мальчишкой, — улыбнулся я. — …Спасибо.

— Не благодари. — В ее голубых глазах заплясали лукавые чертики. — Я ведь ведьма, а любая ведьма совершает добрые дела, только если ей требуется ответная услуга.

Я расхохотался:

— Ну, вот мы и подошли к самому важному! Выкладывай. Кстати говоря, ведьмы — страшные и злые бабки. Ты не такая. Предпочитаю называть тебя колдуньей.

— Как черта ни назови, святым он не станет, — весело усмехнулась она. — Помнишь, какая завтра ночь?

— Еще бы. Последняя в октябре. Псы Господни будут рыскать по дорогам и устраивать облавы на окрестных холмах, в надежде, что накроют шабаш.

— Я лечу на один такой, и мне нужен спутник. Надеялась, ты составишь мне компанию.

Я тихо присвистнул, откинулся на подушку, изучая на потолке каждую трещинку.