Хроники Аскета. Вторжение - Роман Артемьев

А ведь мы по-прежнему ничего не знали о чужаках. Разумны ли они? Откуда приходят? Как долго еще будет расти скорость появления Гнезд, можно ли избавиться от них окончательно? И нужно ли избавляться? Может быть, правильнее создать одну-две резервации – и наблюдать, как иногда предлагает Коробок? Раньше, в самом начале, подобные попытки предпринимались, но тогда мы практически ничего не знали о чужаках, исследователи погибли. Возможно, стоит повторить?

Одни вопросы без ответов.

Часть III

Корни войны

– Можно? – В приоткрытую дверь просунулась знакомая головенка.

– Входи, Света, – кивнул я. – Мне звонили из школы – что у тебя произошло?

– Пашка Зябликов налепил мне на спину жвачку, и я его стукнула. – Девочка уселась на стул в моем кабинете. – Наталья Пална сказала передать тебе записку.

В записке было сказано, что Света плохо вела себя на уроке литературы, отвлекала преподавателя и подралась с соседом. Хорошо, что на этот раз ничего не разбила.

– Что значит «плохо вела себя на уроке и отвлекала преподавателя»?

– А что я могу поделать, если он щиплется? – Девочка независимо пожала плечами.

– Преподаватель?

– Пашка!

– Я могу попросить Наталью Павловну пересадить тебя за другую парту.

– Не, не надо. Пашка сказал – он больше так не будет.

Я удочерил Свету пять лет назад. Никто не ожидал от меня такого поступка, и меньше всего – я сам. Выбора не было. Оставить пятилетнего ребенка-псиона без опеки мне не позволила совесть, а другого способа позаботиться о ней в тот момент я не нашел. Пришлось взвалить на себя еще и эту обузу. Впрочем, я привязался к девочке и не сожалел о своем поступке.

Сейчас у меня есть только папа, больше никого. Моя мама и первый папа умерли, когда мне было пять лет. Тогда мы жили в Туркмении, первый папа работал нефтяником. Поселок был маленький, и детей было двое – я и еще один мальчик. Я очень скучала. Однажды ночью пришли чужаки и убили моих родителей. И еще много людей.

На следующий день к нам приехали туркменские разведчики, поездили вокруг поселка и сказали, что нашли трехъярусник. Они вызвали чистильщиков, но в это время из свободных оставались только командировочные из России – местных не было. Папа тоже был там. Он взял с собой один взвод и поехал зачищать Гнездо. Так мы познакомились.

Сначала он не понял, что я тоже псион, потому что таких маленьких псионов не бывает. А когда понял, то сообщил об этом своему другу дяде Призраку, чтобы тот тоже приехал и посмотрел. Вместо дяди Призрака (на самом деле его зовут Константин Валентинович, но он разрешает звать его Призраком) приехали какие-то люди в штатском и с толстым черным дядькой. Я тогда еще не знала, что это негр, и сильно испугалась.

Папы не было – в это время он зачищал Гнездо. Приезжие хотели забрать меня с собой, но в это время вернулся папа и прогнал их. Они ушли, но сказали, что скоро я сама захочу поехать с ними.

Той же самой ночью папа сказал никому не выходить из большой палатки, а сам вышел и что-то делал. На улице сильно грохотало и громко кричало, было очень страшно, потом папа вернулся и сказал, что ничего принципиально нового не увидел.

Потом мы поехали в Ашхабад, где папа спросил, поеду я с ним или с веселым дядькой по имени Коробок. Я подумала и сказала, что поеду с ним. Теперь я живу вместе с папой на Иркутской Базе. У меня много друзей, они учат меня всяким интересным вещам.

А того негра я больше не видела, потому что папа ему сердце вырвал.

Сочинение мне передала учительница литературы, посчитав невозможным оставить его в школе. У меня остались немного другие воспоминания об описываемых событиях. Произошли они где-то месяца через полтора после окончания Таймырской операции.

По возвращении в Иркутск мне пришлось экстренно разбираться со свежим Гнездом. Обычная операция превратилась в балаган из-за наличия под боком колонии староверов, наотрез отказавшихся уходить из обжитых мест. Кроме того, глава их общины очень агрессивно относился к псионике и всему с ней связанному, так что имело место несколько инцидентов. На зачистку допустили иностранных журналистов, поэтому Савельев буквально умолял меня обойтись без скандала.

Секты староверов по-разному относились к псионам – некоторые полагали полученные способности благословением божьим, некоторые наоборот. В свое время произошла пара случаев, когда сектанты-псионы при полной поддержке общины кончали жизнь самосожжением. Впрочем, в целом проблем с этой группой населения у нас не возникало – куда больше досаждали экологи, различного рода контактеры и прочая мешавшая работе шушера. Раньше они требовали «прекратить уничтожение братского разума», пока не пообщались со Злобным.

Совершенно случайно Злобный напоролся на задержанных оцеплением контактеров. Услышав их требования, пребывавший в скверном расположении духа полковник приказал охране пропустить задержанных на территорию лагеря, после чего предложил им совершенно добровольный выбор. Если им так хочется попасть в Гнездо – либо они служат подсобной рабочей силой нашим научникам, выполняя все приказы чистильщиков и не путаясь под ногами, либо пишут расписку, что идут на смерть добровольно, и могут заползать в подземелье хоть сию секунду.

Кретины выбрали второй вариант.

После того как безутешные родственники получили тела, история попала в газеты. Злобного в очередной раз вызвали на ковер, но он честно признался, что оно того стоило. Теперь группы контактеров, по крайней мере в России, на операциях СБР не появлялись: гадили издалека.

Жестоко? Безусловно. Была ли необходимость в таком решении? Вряд ли. Но, к сожалению, глупость не лечится: единственный выход – держать глупцов подальше. У нас мало людей, не хватает времени и сил, чтобы тратить их еще и на отлов прекраснодушных идеалистов. Христианское милосердие и чужаки – это понятия разных плоскостей.

Итак, вместо нормального отдыха мне пришлось заниматься делами. Впрочем, этот локальный кризис быстро удалось преодолеть, и к концу месяца можно было утверждать, что состояние вверенной мне территории пришло в норму. Иными словами, бойцы уничтожили все Гнезда старше девяти месяцев возрастом. Правда, сам я участия в операциях еще не принимал, да и необходимости такой не возникало.

Затишье вышло недолгим: в дело вмешалась политика. Вопреки предсказаниям Призрака, СБР не удалось отсидеться в стороне, когда несколько западных стран предложили нашим южным соседям заключить ряд торговых и политических соглашений. В том числе по защите местного населения от проникновения враждебных иномировых сущностей. Обосновывалось подобное желание крупными потерями, понесенными СБР во время последних операций, и преподносилось как стремление помочь России в трудную минуту.

Вася еще не успел утвердиться на новом посту, тем более что структура заграничного полка оказалась плохо сбалансирована. Несколько командиров погибли или получили тяжелые ранения на Таймыре, пришло большое число новичков. Сергачев принял решение усилить отряд за счет других полков.

Белоснежка ушла в декрет. На вакантное место своего зама я еще никого не назначил: Кольцов слишком хорошо смотрелся в качестве командира батальона. К сожалению, никого другого на эту должность поставить было нельзя. Подпишу представление после командировки, а ехать в нее придется самому.

Откровенно говоря, нужды в настолько масштабной операции не было. С мелкими Гнездами местные коллеги справлялись сами, тем более что большинство из них проходило обучение у нас. Старые, больше четырех ярусов, Гнезда покойный Бородин вычистил полгода назад, новые еще не успели нарасти.

Мне досталась территория к востоку от Каспия. Туркмены не всегда могли в одиночку разобраться с чужаками: у них не хватало подготовленных псионов, – вот и сейчас от помощи не отказались. Отдельный взвод, бывший Белоснежкин, а теперь Пугачевский – нового взводного звали Емельяном – за неделю зачистил два двухъярусника, когда пришла информация о свежем трехъярусном Гнезде. Предполагалось, что оно станет последним: после его зачистки взвод отправится домой.

Маленький недавно построенный поселок, геолого-разведывательная партия, нефтяная вышка. Пятьдесят человек жителей – в основном приехали подзаработать. Ночью на поселок напали два чужака, убили человек десять – одного охране удалось расстрелять из автомата. В последнее время я часто видел подобные картины и слышал схожие истории.

На маленькую девочку, сидевшую на развалинах своего дома, я сначала почти не обратил внимания. К ней периодически подходили женщины, что-то говорили, уводили, но она опять и опять возвращалась. Наверное, за прошедшие пять лет я зачерствел душой, потому что тогда просто мимоходом пожалел ребенка и занялся неотложными делами.