Оборотная сторона правды - Дженн Мари Торн

даже не представляешь насколько, — я смотрела вперёд на дорогу. Нужно транслировать честность. Уверенность.

Я увидела в зеркале заднего вида, как едва заметно покачал головой Джеймс, но его глаза сияли.

Джеймс единственный человек в этой машине, знавший о том, куда мы едем. Мне пришлось ему сказать — он должен был знать точное место, чтобы заранее обеспечить безопасность. Когда я сказала ему, что это частный дом, и дала подозрительно знакомый адрес, он вскинул брови и сложил руки на груди, заподозрив подвох и найдя его забавным.

— И… — робко добавила я. — Пожалуйста, не говори сенатору. Это, эм… сюрприз.

— Я думал, что сюрпризы должны устраивать тебе, — сухо прокомментировал он. — Это же твой день рождения.

Но всё же он сдержал своё слово. Дом был сочтён безопасным, на улице расставлены несколько охранников, чтобы не пропустить ни одного папарацци. И всю дорогу Джеймс был нем как рыба, только подмигнул мне через плечо, когда мы выехали на трассу в сторону Восточного Лос-Анджелеса.

Сенатор всё это время разговаривал по телефону с Луи, обсуждая кадровые вопросы, а Мэг, наконец, добралась до газеты «Таймс» со мной и двойняшками на обложке и читала с лёгкой улыбкой на губах. Гейб смотрел на небо.

И только Грейси заподозрила неладное.

— Куда мы едем? — она наморщила нос, стоило нам свернуть с трассы. — Здесь всё на испанском.

Сенатор выглянул в окно и нахмурился. Я улыбнулась ему.

— Говорю же, настоящая мексиканская кухня!

Когда мы подъехали к дому, Диасы уже нервно толпились на крыльце, что напомнило мне встречу на прошлой неделе, только, к счастью, без плакатов «С возвращением!», «С Днём Рождения!» и подобными. Я не могла не отметить, что у соседнего дома рядом с почтовым ящиком появился знак «За переизбрание Лоуренса!»

Сенатор вышел из машины и растерянно остановился перед домом Диасов. Я видела, как сощурились его глаза от осознания, где он уже видел эту обстановку — в недавних новостях.

Я взяла его под руку и сжала пальцы, чтобы ладонь не дрожала.

— Это дом моей лучшей подруги, Пенни, — пояснила я. — Диасы пригласили нас на обед, и я подумала, что вам нельзя проезжать Лос-Анджелес, не попробовав, как восхитительно готовит мистер Диас. Серьёзно, лучше любых ресторанов.

Пенни выкрикнула приветствие с крыльца. Мистер Диас стоял на подъездной дорожке, держа Еву за руку и помахал от лица их обоих. Волосы Евы были аккуратно заплетены, но я видела, как она борется с желанием распустить их, постоянно ёрзая в платье до пола. Энрико стоял, выпрямившись как солдат, с руками за спиной. Гус, толстый лабрадор шоколадного цвета, подпрыгивал над собачьей перегородкой в проёме входной двери. А перед ним мама Пенни, стоя на нижней ступеньке крыльца, разглаживала складки на платье с натужной улыбкой.

Она была в ужасе. Как и все, включая Куперов.

Мэг вышла из машины, повернулась ко мне, чтобы послать Многозначительный Взгляд, давая понять, что она не вчера родилась. Интересно, как много она уже успела понять.

К тому моменту, как близнецы вылезли с заднего сиденья, сенатор уже взял себя в руки. Он уверенно направился к мистеру Диасу, протягивая руку. Его глаза сияли, словно это очередная плановая остановка в нашей предвыборной поездке.

Мистер Диас обхватил ладонь сенатор двумя своими.

— Это большая честь для нас, сэр.

Он выглядел так, будто его сейчас хватит удар.

— Мне тоже приятно познакомиться с вами… — сенатор сделал многозначительную паузу, ожидая услышать имя мистера Диаса, как он всегда делал при знакомстве с потенциальными избирателями.

— Карлос, сэр.

— Прошу, зовите меня Марк.

Мистер Диас развернулся к своей семье, которые поняли намёк и нерешительно пересекли лужайку.

— Это, как вы могли догадаться, Пенни. Или Пенелопа Мария, когда провинится.

Мэг хихикнула и подошла ближе, успев незаметно ущипнуть меня. Я едва ли почувствовала.

Это действительно происходит. И пока что всё неплохо.

— Это моя жена Инес. Мой сын Энрико — он приехал ненадолго, во вторник возвращается Кэмп-Пендлтон.

Сенатор пожал руку Энрико, в его глазах застыл вопрос.

— Третий батальон первой дивизии морской пехоты, — отчитался Энрико. Судя по дёрганью его пальцев, он едва сдержался, чтобы не отсалютовать по-военному.

Сенатор опустил руку на его плечо.

— Благодарю за верную службу, сынок.

Мистер Диас просиля.

— А это наша малышка Ева.

— Я не малышка! — сестра Пенни недовольно дёрнула свою косу. — Мне уже восемь.

Грейс и Гейб тут же оживились. И я даже оглянуться не успела, как все направились в дом, оставляя меня с Пенни одних во дворе.

— Он показался мне дружелюбным, — прошептала Пенни. Но тут её улыбка пропала, а в глазах появилось сомнение. — Ты уверена, Кейт? Что это хорошая идея?

Я взяла её за руку и сжала.

— Ему можно доверять.

Обед был потрясающий — и я говорю не только фаршированные перцы чили и курицу в шоколадном соусе, которые мистер Диас приготовил на мой день рождения, зная, как я всё это обожаю. Беседа за столом проходила настолько легко и непринуждённо, что можно было подумать, будто Куперы и Диасы — давние друзья. Сенатор задавал миллион вопросов, желая узнать их получше.

Пенни сидела рядом со мной, затаив дыхание. Я тоже напрягалась каждый раз, когда разговор выходил на новый уровень, начиная с того, какие специи использовал при приготовлении мистер Диас (тмин, кинза), продолжая тем, кто научил его готовить (его abuela — бабушка), и доходя до полного отсутствия кулинарного таланта у Пенни, который обнаружился, когда мы были в шестом классе на уроке кулинарии и она случайно сожгла рулон бумажных полотенец.

От разговоров о школе они перешли к обсуждению работы. Мы с Пенни в этот момент сильно напряглись, но в итоге тема пошла вполне себе мирно. Миссис Диас убирала дома и подрабатывала репетитором испанского. Мистер Диас — маляр по профессии и художник-пейзажист по призванию. Он продал несколько работ в галерею в городе Охай и регулярно участвовал в местных выставках.

Пока он описывал свои произведения искусства, мне вспомнился последний раз, когда я была в этом доме — на следующий день после маминых похорон. Мистер Диас поставил мольберт с едва начатой картиной у окна, через которое в комнату пробивались золотые лучи. На картине была изображена длинная пустая дорога. Я помню то ощущение, словно меня тянуло туда. Хотелось побежать по той дороге в поисках чего-то, что я не могла сформулировать.

— Вы вдохновляетесь местными пейзажами? — поинтересовалась Мэг.

— Да, — ответил мистер Диас. — Иногда я изображаю места по памяти — например, мексиканскую деревушку, в которой я вырос.

Мы стремительно приближались к