Разбитая надежда - Девни Перри

раньше, чем это смог сделать владелец магазина, и потащила обратно в приют. Она накормила его приличной едой и засунула пакет гороха ему под подбитый глаз — недавний подарок от его приемного отца.

В тот день я вошла на кухню, а остальное стало историей. Мы с Джексоном стали ближе, чем большинство братьев и сестер, в то время как Хейзел вела себя как мать для нас обоих, следя за тем, чтобы мы были накормлены, и чтобы наша домашняя работа всегда была выполнена.

Тем не менее, мы были очень бедны, и поскольку Хейзел не была нашим законным опекуном, был предел тому, что она могла сделать. Плохие вещи все еще случались с нами обоими. Этими заменителями фрикаделек чаще всего делились, когда один из нас был на пределе сил.

И как бы мне ни хотелось съесть их снова, они не были бы таким же без Джексона. После того, как он переехал в Ларк-Коув, я больше не ходила к Джованни.

— Я сомневаюсь, что мы будем проводить много времени в Бруклине. — Я вздрогнула при мысли о возвращении в тот район. Кроме того, Логан был жителем Верхнего Ист-Сайда насквозь.

— Наверное, нет. Я бы тоже не вернулся. — Джексон взял пистолет с содовой и наполнил свой стакан, затем повернулся и схватил мой альбом для рисования. Он поставил его на стойку бара, перелистывая страницы. — У тебя почти все заполнено.

— Когда я вернусь, тебе лучше, чтобы меня ждал новый.

Он усмехнулся.

— Договорились.

Когда я только переехала в Ларк-Коув, я пожаловалась Джексону на то, как скучно по ночам, когда работа в баре идёт медленно. Он купил мне альбом для рисования и сказал, чтобы я перестала ныть. С тех пор я заполнила тонну блокнотов для рисования своими рисунками случайных посетителей бара. Каждый раз, когда у меня заканчивались страницы, я приходила на работу, чтобы найти новый на своем столе в офисе.

— Кого ты рисовала сегодня вечером? — спросил он, дойдя до конца альбома.

— Ты увидишь.

Он перевернул последнюю страницу, где я нарисовала профиль Уиллы.

Она приходила раньше на ужин. Я не видела ее с тех пор, как она увидела, как Джексон целует меня, и я могла сказать, что она нервничала. Но после того, как я объяснила ей, что между нами ничего нет, и Логан вошел с Чарли, она, казалось, почувствовала облегчение.

Уилла выглядела прекрасно сегодня вечером. Она сидела за одним из столиков у передних окон, и лучи вечернего солнца заставляли ее длинные волнистые волосы сиять, как золотые нити. Поэтому я выбрала ее в качестве своей модели. В основном рисунок был сосредоточен на ее волосах, но я также позаботилась о том, чтобы подчеркнуть ее высокие скулы и застенчивую улыбку.

— Она сексуальная. — Джексон оторвал взгляд от альбома и оглядел бар, как будто ожидал, что она все еще будет здесь. — Мне жаль, что я упустил ее. Кто это?

У меня отвисла челюсть.

— Серьезно?

— Серьезно. Кто это? — Он снова посмотрел на страницу. — Она просто проходила мимо или ты думаешь, что она вернется?

— Думаю ли я, что она вернется? — Мой голос повысился, когда я встала со своего стула и обогнула бар. — Дай мне это. — Я отобрала у него альбом для рисования, убедившись, что мы говорим об одном и том же рисунке.

Так и было. Поэтому я сунула страницу ему в лицо.

— Это Уилла, ты придурок.

— Быть того не может, блядь. — Он вырвал блокнот из моих рук. — Она не выглядит так.

— Да, черт возьми, так она и выглядит.

Он наклонился ближе к бумаге, изучая ее, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Это она?

— О, боже мой. — Я вскинула руки и ушла, собираясь проверить парней за угловым столиком. Они были готовы уходить, поэтому оплатили счет, и я забрала несколько бокалов, пожелав спокойной ночи, прежде чем вернуться к Джексону. Он все еще смотрел на рисунок Уиллы.

— Ты уже видишь это? Или я действительно настолько плохой художник?

— А? — Он дернулся, заставляя себя отвести взгляд от портрета. — Мне, эм, пора идти, — пробормотал он, все еще в оцепенении, обнял меня на прощание и вышел с моим блокнотом для рисования.

Я улыбнулась, когда задняя дверь захлопнулась.

Он, наконец, получил подсказку.

Джексону могут не нравиться перемены, но у меня было чувство, что к тому времени, как я вернусь из Нью-Йорка, он внесет несколько собственных изменений.

Я просто надеялась, что Уилла заставит его немного поработать над этим.

Глава 18

Логан

— Ты в порядке, орешек? — Я опустился на колени перед Чарли.

Она кивнула, ее глаза были прикованы к самолету в ста метрах от нее. Она сжимала руку Теи, у которой было такое же нервное выражение лица, как и у нашей дочери.

Я провел пальцами по ее волосам, затем встал.

— Ты в порядке? — спросил я Тею.

Она оторвала взгляд от самолета.

— Мы никогда раньше не летали на самолете. Они должны быть такими крошечными.

Крошечный? Это был одна из самых больших доступных моделей Галфстрим и, безусловно, самая дорогая. Хорошо, что моей матери не было здесь. Она бы ахнула, а затем потребовала, чтобы я купил что-нибудь побольше, когда мы ругаемся каждую осень.

— Все будет хорошо, — заверил я их обеих. — Этот самолет настолько безопасен, насколько это возможно, мои пилоты лучшие, в сто раз лучше, чем коммерческие полеты.

Я не летал на коммерческих самолетах более десяти лет, но я был уверен, что мое утверждение было правдой. У нас не было очередей, ограничений по провозу багажа, удобные и просторные кресла, плюс я позаботился о том, чтобы самолет был заполнен любимыми закусками Чарли.

— Мистер Кендрик? — Один из стюардов подошел, указывая на лестницу. — У нас все готово, сэр.

— Спасибо. — Я кивнул, затем взял Чарли за свободную руку и повел их к самолету.

— Вау, — шепот Чарли эхом разнесся по борту, как только мы вошли внутрь. Ее глаза расширились, когда она увидела кремовый интерьер.

Дизайнер моей матери отвечал за интерьер нашего самолета. Моя сестра Обри однажды попросила украсить его, и в итоге мы получили минималистичный модерн. Лилиана Кендрик не одобряла минимализм, поэтому с тех пор все наши самолеты были оформлены так, как этот. Все было из богатой, маслянистой кожи и темного, блестящего красного дерева. И ковер был таким плюшевым, что казалось, будто идешь по облаку.

Я никогда раньше не чувствовал себя неуютно в этом самолете. Ни разу. Мамин вкус был экстравагантным по сравнению с моим,