Секретные задания РСХА - Отто Скорцени

Вероятно, моим австрийским акцентом подчеркнут примирительный и дружеский смысл моих слов, ибо никто из венгерских офицеров не отказывается пожать мне руку. Сразу пополудни они уходят со своими людьми в будапештские казармы. На следующее утро они все явятся в военное министерство, чтобы дать клятву верности новому правительству.

Согласно полученным приказаниям я размещаюсь со своими людьми в Замке и держу на важнейших точках Горы сторожевые отряды. Честно говоря, никогда бы не поверил, что однажды удостоюсь чести быть комендантом резиденции королей Венгрии. От этого на лице у старого лакея регента написана такая похоронная печаль, что Фолькерсам не может удержаться от искушения и заказывает обильный обед. А дело в том, что сейчас у всех у нас прорезался волчий аппетит. С явной неохотой этот славный служака, состарившийся уже «при исполнении», приносит наконец весьма приличную еду, хотя, наверное, и не такую роскошную, как те яства, что подавались когда-то в этом замке, скажем, в эпоху прекрасной императрицы Елизаветы, главы австро-венгерской монархии. Вечером все мои офицеры собираются на ужин в большой столовой. Нас всех переполняет радость и энтузиазм, тем более что последние новости с фронта определенно обнадеживают. И поэтому мы можем весело отпраздновать наш успех: благодаря нам в последний момент удалось отвести от нашей армии в Венгрии настоящую катастрофу.

На следующее утро мне объявляют, что пришел новый венгерский военный министр его превосходительства Берегффи, желающий выразить благодарность от имени нового венгерского правительства. Я отвечаю ему, что счастлив, сумев достигнуть своей цели после такой краткой борьбы и в особенности – предотвратив какой-либо урон чудесным зданиям Дворца. Я с ужасом думаю, какие непоправимые разрушения произвела бы 65-сантиметровая мортира, если бы волю дали этому зверю Бах-Зелевски. Мы также уславливаемся, что похороны для погибших венгров и немцев будут общими.

Их со всеми официальными почестями устроит венгерское правительство; и таким образом, вероятно, будут стерты последние следы возможной обиды на нас.

Вечером приказ Генерального штаба фюрера предписывает мне проводить регента Венгрии в Верхнюю Баварию, в замок Хиршберг. Адмирал Хорти считается гостем фюрера, который предоставляет в его распоряжение специальный поезд. Разумеется, на всем пути я буду ответственным за безопасность регента. Вот и кончается, значит, моя жизнь хозяина замка.

На следующий день генерал Пфеффер-Вильденбрук очень официально представляет меня адмиралу Хорти. После нескольких минут светского разговора мы отправляемся на машине на вокзал. Улицы пустынны, редкие прохожие совсем не обращают на нас внимания. Перед вокзалом все-таки собралось немного людей, но мало кто из них поднимает руку в жесте прощания.

Грустный отъезд для этого старика, который столько лет вершил судьбы Венгрии!

Наступление в Арденнах

Примерно 20 октября 1944 года я возвратился в Генеральный штаб фюрера, который теперь находится очень близко к фронту, ибо русские продвинулись глубоко в Восточную Пруссию. На этот раз Адольф Гитлер принимал меня наедине. Он был, как всегда, приветлив; у меня даже складывалось впечатление, что он более свеж, чем в нашу последнюю встречу. Объявив мне, что он наградил меня Золотым крестом, фюрер попросил подробно рассказать ему об аресте младшего Хорти и о налете на Гору. Когда по окончании моего рассказа он поднялся, встал и я, считая аудиенцию оконченной; но он меня удержал:

– Останьтесь, Скорцени. Я поручаю вам новую миссию – самую важную, возможно, в вашей жизни. Пока что лишь очень немногие знают, что мы в величайшей тайне подготавливаем операцию, в которой вам предстоит сыграть одну из первых ролей. В декабре немецкая армия начнет крупное наступление, исход которого станет решающим для судьбы нашей родины.

И фюрер принялся пространно излагать мне стратегический замысел этой последней крупной операции на западе, которую потом историки назовут наступлением в Арденнах. В течение последних месяцев немецкое командование вынуждено было довольствоваться тем, что сдерживало вражеские армии и отбивало их натиск. Поражения следовали одно за другим, приходилось беспрестанно отходить как на западе, так и на востоке. Да и союзническая пропаганда считала Германию уже трупом, погребение которого стало просто вопросом времени; слушая речи по англо-американскому радио, казалось, что союзники могли по своей воле выбирать день похорон.

– Они не видят, что Германия бьется за Европу, что она жертвует собой ради Европы, чтобы закрыть Азии путь на Запад, – горько восклицал Гитлер.

По его мнению, ни английский народ, ни американский уже больше не хотят этой войны. И, следовательно, если «немецкий труп» восстанет и нанесет на западе мощный удар, то союзники, под давлением общественного мнения в своих странах, разъяренного от того, что его вводили в заблуждение, возможно, окажутся готовы заключить перемирие с этим «мертвецом», который чувствует себя довольно сносно. И тоща мы сможем бросить все наши дивизии, все наши армии на восток и за несколько месяцев покончить с этой жуткой угрозой, которая нависла над Европой. Ведь Германия уже почти тысячу лет охраняла ее от азиатских орд и теперь снова исполнит эту священную миссию.

Значит, уже несколько недель в Генеральном штабе готовили крупное наступление. Нужно было перехватить инициативу, которая пока всецело принадлежала союзникам. Еще во время перехода англо-американских войск с нормандских пляжей к границам рейха Адольф Гитлер думал о мощном контрнаступлении. Но критическое положение всех наших армий тогда не позволяло осуществить этот замысел.

И вот уже три недели союзники больше не наступали. С одной стороны, их коммуникации невероятно вытянулись, а с другой – за четыре месяца непрерывных боев износилась техника их моторизованных армий. Благодаря этим двум причинам наш Западный фронт, бывший одно время близким к краху, вновь обрел устойчивость.

По словам фюрера, союзники сумели осуществить высадку и выиграть битвы за Францию и Бельгию в основном благодаря своему превосходству в воздухе. Но можно надеяться, что плохая погода, ожидающаяся в конце года, помешает действиям англо-американской авиации. К тому же Люфтваффе может выставить две тысячи новых реактивных истребителей, которые удерживались в резерве для этого наступления.

К тому же блиц-наступление помешало бы формированию сильной французской армии. На данный момент союзники располагают примерно 70 соединениями, а это явно недостаточно для фронта длиной 700 километров. Следовательно, сильная концентрация немецких войск должна позволить осуществить прорыв в слабо защищенном месте еще до того, как союзники сумеют укрепить свой фронт новыми французскими дивизиями.