Серебряная пуля - Виталий Гдадкий

— Потом расскажу. Вы будете гулять или как?

У Юноны понятие «или как» предполагало аперитив по-быстрому — и ноги в руки. А «гулять» означало накрытый стол и неспешное времяпровождение.

— Гулять, Юна, притом по-крутому, — вмешался я в разговор двух прелестниц. — Мечи на стол все самое лучшее. Не забудь черную икру — только не хилые бутербродики, а полную миску! — и хорошее шампанское. Мне виски.

— А, это ты, Алекс… — Взгляд Юноны был пустым и равнодушным, будто она смотрела на старую мебель.

— Нет, не я, а тень отца Гамлета! — огрызнулся я, разозленный таким показным равнодушием к своей персоне.

— Кого? Какая тень? — вытаращилась на меня Юнона.

— Юнона, мать твою! — рявкнул на нее Чабер. — Делай, что клиент говорит! Накрывай на стол, да побыстрее.

— Не кричи, я не глухая! — недовольно окрысилась Юнона. — Уже бегу… — И исчезла на кухне.

— Зараза… — буркнул Чабер, но без злости.

Теперь мне стала понятна причина его радостного настроения. Юнона навела в баре идеальный порядок. Все помещение дышало свежестью и чистотой, а на столиках стояли вазочки с полевыми цветами, чего в ее отсутствие не было и не могло быть.

Мы сели за столик, и спустя несколько минут Чабер принес «Джонни Уокер», отменное ирландское виски, и шикарное шампанское «Мадам Клико» в ведерке со льдом. Милка ахнула и захлопала в ладоши.

— Туфта? — спросил я с недоверием, указывая на шампанское; в виски я не сомневался.

— Обижаешь… — Чабер нахмурился. — Французское, не подделка. Ручаюсь.

— Извини. Сам знаешь, что сейчас дорогие импортные вина — почти сплошь бормотуха местного разлива.

— Для друзей только лучшее, — не без фанаберии ответил Чабер.

Интересно, с каких это пор он записал меня в свои друзья? Похоже, и до него дошли вести, что я получил богатое наследство. Так что я теперь желанный клиент.

Пока Юнона накрывала на стол, Чабер отозвал меня в сторонку — посекретничать. Он вдруг стал очень серьезным, даже мрачным.

— Я уже хотел тебе звонить… — сказал он тихо.

— Что стряслось?

У меня вдруг под сердцем образовался медный комочек и от хорошего настроения не осталось и следа. Я еще не знал, что скажет Чабер, но был уверен, что ничего хорошего его новость мне не сулит. Я оказался прав.

— В наших кругах народ базлает, что в город приехал какой-то очень крутой снайпер, — сказал Чабер. — И что работает он только по серьезным заказам.

— Ну а мне-то что с того? Я ведь не олигарх и бизнесом не занимаюсь. Никому дорогу не переходил. Я даже не проворовавшийся чиновник, которого «подписали» за какое-нибудь дельце.

— В том-то и дело, что звон идет, будто тебя кто-то хочет замочить.

— Меня?! С какой радости?

— Алекс, я что слышал, то и передаю. Другому бы не сказал — в чужие разборки никогда не лезу, — но ты знаешь, как я к тебе отношусь.

— Знаю… — Я потер правый висок, где сильно запульсировала какая-то жилка. — Спасибо, дружище, за предупреждение. И тем не менее этой новости я не очень верю.

— Почему не веришь?

— Сам смекай: если кого-то хотят завалить, разве об этом талдычат на каждом углу? А тут едва объявление в газете не напечатали — так, мол, и так, жди, Алекс Богданов, выстрела из-за угла.

— Может, пугают? — не очень уверенно высказал предположение Чабер.

— Не исключено. Правда, не знаю, по какой причине. Только я не ворона, чтобы от каждого куста шарахаться.

— Да, насчет ворон! — оживился Чабер. — Помнишь, как эти две твари в бар залетели?

— Еще бы не помнить… — Я невольно ухмыльнулся. — В тот момент ты напоминал Страшилу.

— Это кто такой? — глянув на меня с подозрением, спросил Чабер.

— С тобой все ясно — сказок в детстве тебе точно не читали. Это один из главных персонажей сказки о волшебнике Изумрудного города. — И я поспешил добавить: — Весьма приятный и положительный персонаж.

Я не стал уточнять, что Страшила был соломенным пугалом, отгонявшим ворон от огорода.

— Никогда не слышал.

— Это не важно. Заведешь себе мальцов, купишь эту книжку, прочитаешь им, а заодно сам просветишься. Так что там насчет ворон?

— Представляешь, они снятся мне каждую ночь! Я уже что только не делал: и снотворное пил, и качался до упаду, и надирался на ночь до потери пульса… Все равно снятся! Будто загнали меня, гады, в угол и клюют, клюют, клюют…

— Экий ты впечатлительный… Не ожидал. Сходи к знахарке, пусть пошепчет. Врачи в этом деле точно не помогут.

— Может, ты и прав… — Чабер задумался, и я оставил его одного, потому что Юнона уже сделала свое дело, сервировав стол, и Милка нетерпеливо махала руками, как ветряная мельница крыльями, чтобы привлечь мое внимание.

— Не мучай бедную девушку, открывай скорее, — указала она на шампанское. — Учти, под такую шикарную закуску одной бутылки будет мало.

— Ничего, добавишь до нормы стакан виски, и жизнь покажется тебе райским наслаждением. Как в той рекламе.

Мы выпили, пожелав друг другу всяческих благ, и принялись за еду. Хорошо, что у Милки пробила мысль зайти в бар к Чаберу… На столе не было только птичьего молока. Юнона расстаралась на такую сумму, что раньше я просто упал бы под стул. Но теперь я был богатеньким, и какая-то тысяча (а может, и больше) баксов не являлась для меня проблемой.

Милка, несмотря на свои идеальные формы, трескала за двоих. Я тоже не отставал. Все было удивительно вкусно. Да уж, высокое поварское искусство у Юноны было в крови.

— Не боишься потолстеть? — спросил я, когда Милка щедро намазала икрой очередной бутерброд.

— У меня работа нервная. Мням, мням… — заработала она челюстями. — Много энергии требует. И потом, когда еще мне выпадет лафа поесть икры и лобстеров на дармовщинку. А тебя что, жаба давит? Жалко стало?

— Сегодня, миледи, для вас все что угодно.

— Ловлю на слове! — Милка плотоядно облизнулась.

— Э-э, стоп-стоп! Я не то имел в виду.

— Боишься?

— Конечно. Тем более что у меня появилась невеста.

— Врешь, поди. Тебя в семейную жизнь и на аркане не затянешь.

— Девушкам я никогда не вру. Это опасно. Когда они утрачивают иллюзии, то превращаются в фурий. Даже самые добрые и ласковые. А уж от тихонь и подавно нужно держаться подальше. Они способны на самые отчаянные поступки.

— Хорошо же ты о нас думаешь. Трусишка.

— Лучше побыть немного трусом, чем потом всю оставшуюся жизнь ублажать злобную тещу и быть под каблуком у нелюбимой жены.

— Так ведь я в жены не набиваюсь.

— И на том спасибо. Кстати, Милка, что это за дама, которой я продал квартиру? — Я поторопился перевести стрелки на другую тему. — Я раньше не встречал таких козырных и хорошо упакованных мамзелей в нашей провинции. Вроде в городе знаю многих…

— Она приезжая. И очень крутая. Ты ее охрану видел?

— Не сподобился. За исключением тех парней, что привезли деньги. Но они, я думаю, к ней не имеют никакого отношения.

— Верно. Ты угадал. А что касается охраны, то она привезла с собой целый джип, набитый мордоворотами под завязку. Крутые мужики. И все с оружием.

— Во как. Тогда я спокоен.

— Это почему?

— Теперь наш подъезд будет охраняться как Кремль. Ни один вор не рискнет забраться в квартиру.

— Беспокоишься за свои денежки?

— Они лежат в банке. Охрана нужна, чтобы отпугивать разных шаромыжников. В особенности наркоманов. Чтобы купить очередную дозу, они бомбят все квартиры подряд, и бедные, и богатые.

— А еще у тебя появился редкий шанс.

— Ты о чем?

— Ну как же — такая состоятельная соседка. Между прочим, незамужняя, это точно. Проверено. И мордашка у нее ничего. Вполне на уровне, я бы сказала. Вы будете отличной парой.

— Ну ты, блин, фантазерка! С какой радости я начну за ней ухлестывать?

— Алекс, ты точно не от мира сего. Разве тебе неизвестно, что богатство тянется к богатству? Вон, наши городские женихи, которые из богатеньких, все взяли себе невест из обеспеченных семей. А ты ведь со своими денежками теперь первый парень на деревне. За тебя любая пойдет.

— Спасибо, утешила. Только эта дамочка совсем не в моем вкусе.

— А я?

— Ты вне классификации. У нас с тобой ничего не получится.

— Это почему?

— Потому что я потом забодаюсь бахарей от тебя отгонять. А ходить рогатым — увольте.

— Хорошо же ты обо мне думаешь…

— Конечно хорошо. Ты такая шикарная красотка, что с тобой я даже рядом не стоял.

— Умеешь ты сказать комплимент даме…

— Стараюсь…

Так мы пикировались почти три часа, пока не покинули бар Чабера. Мне хотелось избавиться от Милки побыстрее. Чего никак нельзя было сказать про мою ушлую подругу. Она прицепилась ко мне, как рыба-прилипала, и ластилась, словно котенок.

Умеют бабы мужика захомутать. Это у них не отнимешь. Иногда диву даешься, глядя на какую-нибудь семейную пару: как мог этот богатырь, красавец, косая сажень в плечах, позариться на хилое, бледное существо, ростом от горшка два вершка (ну вылитая бабка-ёжка!), ведь у нее не ноги, а тычинки, а вместо грудей — два прыщика? Если это правда, что браки заключаются на небесах, то, похоже, у Господа нашего с юмором все в порядке.