Шестеро против Темного - Юлия Фирсанова

– Я сам завелся, – съехидничал Рогиро. Чуть оскорбленный сравнением с домашним питомцем, призрак вскинул голову и расправил плечи. – И, кажется, на это никто из вас не жаловался, сеоры и сеориты!

– Конечно, не жаловались, ты очень полезный в хозяйстве, Рогиро! Мы без тебя еще лет сто в библиотеке бы не разобрались! – горячо заверила сеора Гарсидо Элька, смиряясь с очевидной логичностью заявления мага, и перестала дуться на Гала.

Глава 13

Хозяин Узилища

Завершив шутливую перепалку, развеявшую излишнюю торжественность и патетичность момента, команда и гости прошли к зеркалу зала совещаний. Заняв свои привычные места, предложили располагаться и Минтане с Налом. Кресел, как и кроватей, в большом доме команды с лихвой хватило на всех. Алторанцы от предложения отдохнуть отказались, изъявив желание наблюдать за тем, что будет происходить в Узилище. В этой «мелочи» им отказывать не стали.

Не тратя времени даром, Рогиро и Лукас взялись за руки, и маг нажал на перстень. Никаких затруднений с «таможней» не возникло: призрак не разделился на части, а целиком, как планировалось, перенесся на Алторан в телесном облике вместе с магом. Зеркало, исправно отражавшее комнату, тут же сменило заставку на изображение плиты с печатями в Узилище на горе Арродрим. Яркое освещение, созданное Элькой, еще работало, не потускнев ни на ватт. Рогиро, вновь перейдя в привычное призрачное состояние, быстро огляделся вокруг и спросил:

– Есть ли у сеора волшебника какие-то пожелания относительно процесса моего перемещения в недра Узилища?

– Делайте так, как считаете нужным, сеор, – уступил Лукас. – Бесплотное состояние знакомо магам лишь теоретически, поэтому я не вправе давать советы.

Самодовольная улыбка скользнула по губам приосанившегося привидения, единственного в своем роде способного ныне преодолевать границу между жизнью и нежизнью так же легко, как иной франт меняет наряды. Уникальный Рогиро шагнул в стену, но не исчез в ней в мгновение ока, как обычно. Погружение почему-то шло до странности медленно. Темный камень принял в себя почти половину тела, и тут движение застопорилось окончательно. На красивом лице призрака мелькнуло выражение волевого упорства, и он попробовал прорваться силой в противоестественно плотную среду, но не тут-то было. Стена наотрез отказалась принимать Рогиро. Чем больше он напирал, тем с большей энергией его выпихивало наружу. Сделав еще несколько попыток, сеор выбрался из стены и вынужден был с разочарованием признать:

– Я не могу пройти здесь. Словно действительно натыкаюсь на стену поначалу упругую, но с каждым мигом все более и более твердую.

– А если с разбегу? – с бухты-барахты предложил Рэнд.

– Может, попробуете сами, сеор? – съехидничал Рогиро, делая приглашающий жест остроумному созерцателю.

Рэнд почесал острый нос, будто уже почувствовал, как расквасит его о камень, и пожал плечами, забирая свое предложение назад, зато некая дельная идея возникла у Макса. Умница-технарь, знакомый с магией лишь сугубо теоретически, зато превосходно разбирающийся в свойствах различных сред и объектов, спросил у мага:

– Лукас, Рогиро не пропускает внутрь заклятие данов?

– Весьма вероятно, мосье, – согласился Д’Агар, прощупывая стены магическим зрением и видя в них ту же, лишь чуть более разреженную, сеть чар, что оплетала плиту.

– Сама гора стала заклятием, удерживающим Темного в Узилище, – не без гордости за предков не то констатировала, не то процитировала какое-то очередное священное писание или учебник истории для молодых данов Минтана. Во второй раз в жизни она созерцала легендарное место и в первый раз без всякого ущерба для своего здоровья. Через зеркальную преграду печати Узилища не могли тянуть жизненных соков из колдуньи.

– Тогда надо воспользоваться естественными щелями в паутине чар, – предложил Макс, ероша волосы. – Если Рогиро может истончить свой призрачный облик и придать ему иную форму…

– Предлагаешь ему просочиться сквозь трещины в одной из печатей? – догадалась находчивая Элька, подпрыгнув в кресле.

– Может получиться, – принахмурившись ровно настолько, чтобы морщины не собирались на гладком лбу, прикинул красавчик Лукас, еще раз проанализировав мощное переплетение старинного заклятия.

Рогиро смерил скептическим взглядом узкие трещинки, змеящиеся по белым шестиугольникам, и, неприязненно скривившись, с манерным вздохом заметил:

– Никогда не мог отказать даме!

Отвесив публике прощальный полупоклон, привидение расплылось, утрачивая всякое сходство с человеком, и обратилось в подобие туманного полупрозрачного облачка, которое, все более истончаясь, свернулось тонким длинным жгутом, будто некто невидимый сучил нить с прялки. Один из кончиков призрачной веревочки скользнул в щель и начал быстро втягиваться внутрь. Через секунду в пещере остался только Лукас.

– Получилось? – неуверенно спросила Мирей.

– Смею надеяться, мадемуазель, – отозвался Лукас, не ощущая более присутствия Рогиро ни на уровне материальном, ни в сфере тонких чувств. Там, за плотной магической сетью, реальность словно переставала существовать, становясь недоступной как для органов чувств, так и для метафизического зрения. И конечно, мосье безумно жалел, что не может послать в трещинку печати вслед за Рогиро хотя бы простенькое следящее заклятие, на худой конец мушку-подслушку.

– Что теперь? – задал вопрос Нал.

– Только ждать, мосье, – вздохнул маг, склонив голову.

– Давайте в картишки перекинемся? Самое то, чтоб время скоротать, руки да голову занять! – бодро предложил Рэнд, но на его интригующее предложение откликнулся согласием только Нал. Минтана снова неодобрительно поджала губы и отвернулась, чтобы не видеть, как разоряют ее защитника.

Ожидание длиною в вечность из семнадцати минут воцарилось в доме. Элька нетерпеливо ерзала в кресле, вглядываясь в плиту и печати. Наверное, единственным, что удерживало девушку на месте, был взгляд Гала, более твердый, чем иные гвозди. Макс нервно грыз ногти и дергал себя за волосы, очень жалея о невозможности наблюдения за происходящим в Узилище с помощью какого-нибудь магитехнического жучка столь же неистово, как Лукас печалился о магических средствах подглядывания. Партия Рэнда и Нала все длилась, кажется, на сей раз азартный воитель не собирался разоряться на первых же секундах игры. Лукас неторопливо прохаживался по пещере, и только он один знал, чего ему стоил этот неторопливый прогулочный шаг, вместо беготни по полу, стенам и потолку. А вот Мирей сидела спокойно без всякого притворства. И ее безмятежность была столь очевидна, что удивленная Элька поинтересовалась у подруги, отвлекшись от «увлекательного» процесса нервического ожидания:

– Мири, а ты почему не волнуешься?

– Я верю Ирилии, – просто, словно это было само собой разумеющимся, самым элементарным из возможных объяснений, ответила жрица, осенив себя знаком древа.

– Уважаю, уважаю… – пожала плечами Элька, прикусив нижнюю губку. – Я, наверное, никогда так не смогу.

– Поэтому жрица – она, а ты – хаотическая колдунья! – наставительно пояснил Рэнд, беря из колоды очередную карту и сбрасывая ее на круг Налу, защитник отбился и тоже взял карту.

– И хвала Творцу! Представьте, что было бы, поменяйся мы местами? – звонко откликнулась Элька, перенявшая у друзей вариант божбы, широко распространенный в мирах.

– Не хочу! – припечатал Гал в унисон с прочувствованным возгласом Лукаса: «Упаси Клайд и Эйран!»

Что могла бы натворить Элька, получив божественное покровительство, и какой именно бог захотел бы его ей оказать, друзья опасались даже предположить, вполне хватало регулярного переполоха с хаотической магией. Усугублять его ежесекундным кошмаром иного толка не стремился даже авантюрист Рэнд.

Треп о пустяках и не только кое-как помог команде скоротать время ожидания до тех самых пор, пока над плитой, вернее над одной из скреплявших ее печатей, не закурился легкий дымок, постепенно сформировавшийся в прекрасно знакомую друзьям фигуру сеора Рогиро.

– Живой! – подивилась Минтана, слабо надеявшаяся на возвращение призрака, несмотря на тактические расчеты команды. Плита с печатями и само Узилище представлялось колдунье чем-то вроде адских врат, откуда нет обратной дороги.

– Не-а, не живой, – помотала головой Элька и пояснила с занудством истинной буквоедки и предательскими смешинками в серо-голубых глазах: – Рогиро уже лет пятьсот как мертвый!

Возразить на это было нечего. Но тем не менее сеор предстал перед публикой целый и невредимый, во всяком случае, такой же целый и невредимый, каким был до своего похода. Уплотнившись, встряхнувшись, словно пес после купания (только что эктоплазму не разбрызгивал), мужественный призрак не стал томить честную компанию и с самодовольным достоинством огласил результат своего визита: