Повелитель Теней. Том 3 (СИ) - Модус Илья Сергеевич

— Тогда почему на нее не поставили рабское заклинание? — уточнил я.

— По той же причине, по которой ты не хочешь делать это, — сказала Эллибероут, подобрав под ногами продолговатый камешек и принявшись крутить его в руках, посыпая искрами, срывающимися с пальцев. — Магус и Корделия примерно равны по силам. А, раз она подручная, то ее использование приведет к ослаблению самого твоего знакомого.

Этот клубок интриг становится все более запутанным.

— И давно вы с ней познакомились? — спросил Фратер, посмотрев на высшую вампиршу.

— Достаточно, — недружелюбно обрезала она. — Но ни годы, ни служба Магусу ее не изменили. В бою она опасна на все свои три категории, а вне его — словно подросток.

Нет, девчонка, конечно приставучая и явно со сдвигом по фазе, но она же с нами.

И уже за одно то, что с ней это сделала Аминасифаль, последняя заслуживает «Пожиратель Душ» в свою грудь.

И, скорее всего через желудок.

— Теперь осталось только выбрать жертву, — усмехнулся я. — И придумать как наложить заклинание тому, кто не является…

— Лови, — хлопнув ладонями, почувствовал, что внутри них что-то есть. — Хм… Реакция есть. Кажется, эльфийке случайная беременность не светит.

Лаурель залилась краской, а невозмутимая Эллибероут флегматично посмотрела на меня, когда я разглядел что она мне бросила.

Камень, а именно галька, оказался покрыт рунами.

И провалиться мне под землю, если эти тонкие линии, ромбики и кружочки не то, о чем я подумал.

— Печать?

— Она самая. Просто представь заклинание и перемести его в камень. Желательно воспользоваться им быстрее, так как крепость у него никакая — я не в том состоянии, чтобы проявлять чудеса драконьей артефакторики.

— И… как его активировать? — поинтересовался я, после того как последовал ее совету.

Ничего сложного.

Стоило только представить заклинание, используя Магию Теней — и оно тут же хлынуло в печать.

Вот только последняя в магическом зрении уже начала трескаться.

Ну да, не просто так материалы для артефактов используют высочайшего качества и только после длительной подготовки.

— Раб должен капнуть кровью на печать, а будущий хозяин — ее раздавить, — подсказал Фратер. — В этот момент у них должен быть зрительный контакт.

Опытный товарищ, да…

— Ну, кто с душой и желает себе магичку в рабство? — поинтересовался я.

Желающих не нашлось.

Ну хорошо.

Я делаю это сам.

— Корделия, солнышко, — позвал я магичку, не оглядываясь на костер. — Иди-ка сюда, милая. Я исполню твое потаенное желание.

А в следующую секунд отпрянул, так как рыжая появилась буквально из воздуха прямо передо мной.

— Твою мать! — вырвалось у меня. — Не делай так больше!

— Как? Вы ж сами позвали, — заморгала глазами та, откусив хлеб от все той же краюхи, с которой недавно приставала к нам. Потом протянула ее мне. — Глебушек хочет хлебушка?

Со стороны мох соратников раздались смешки.

И один «персонаж» смеялся громче других.

— Господин, — утирая слезы обратился ко мне Олегус. — Простите, но это реально смешно.

— Не завидую я тому, кто свяжется с ней до конца жизни, — Лаурель, просмеявшись, опасливо посмотрела в мою сторону. — Глеб… Не надо так на меня смотреть. Я в паре с этой чокнутой за себя не ручаюсь. Я… Я девушка спокойная, но это же на всю жизнь! Психика у меня хрупкая, я с ума сойду, стану как она. И Ликардия подтянется.

Ну, ничего.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

— Нет. Наклонись, бесенок рыжий, я тебе кое-что на ушко шепну, — многообещающе улыбнулся я.

Магичка, не переставая жевать, пожала плечами и повиновалась.

Короткая фраза и спрашиваю у нее:

— Все поняла?

— А чего сложного-то? — снова движение плечиками.

Затем, без единого возражения, закрыла глаза, пошевелила губами и провела ногтем по своей ладони, откуда хлынул поток крови, заливая камень.

— Зачем столько-то? — поморщился Фратер, так же как и я увидев скривившуюся вампиршу.

— Для дела нужно, — хмыкнул я.

И бросил камень самому юморному.

Рефлексы сработали как и предполагалось.

— Вы обронили, госпо… — начал было Олегус, попытавшись оторвать камень от руки.

Но не просто же так Корделия использовала заклинание клейкости, правда?

— Корделия! — буркнул оборотень, тоже дернувшись от появления магички прямо перед собой, изготовившись к бою. — Ты чего…?

Он замер, поняв, что в его руке хрустнула печать.

Фигура магички на мгновение вспыхнула контурами заклятия.

— Ну что, мохнатенький? — спросила рыжая, куснув краюху и протягивая ее оборотню. — Хлебушек будешь?

Олегус умоляюще посмотрел на меня.

— Господин, за что мне это?

— Награда за отменную службу, — сказал я. — А то, что она чокнутая…

— Зато так не скучно будет, — заулыбалась Корделия, одним махом оказавшись на руках у оборотня и закинув ему руки на шею. — Покатай меня большой и сильный медвежонок, я твои ранки заштопаю, хлебушком прикрою…

И в самом деле, раны на теле оборотня стали стремительно закрываться буквально на глазах.

— В следующий раз будешь знать как над господином подшучивать, — пояснил я свой выбор. — И это всех касается, товарищи.

Да, еще мне хотелось занять его голову чем-то, кроме как мыслями о Ликардии, к которой он, пусть и без вражды, но относился крайне негативно.

— А какой у нас бицепс, — Корделия восхищенно пищала, щупая сквозь одежду мускулатуру оборотня. — Дяденька, а ты деревья умеешь узлом завязывать.

— Только ломать, — огрызнулся он. — Слезь с меня, паршивка!

Ага, десять раз.

— У-и-и-и! — захлопала она в ладошки. — Давай ломать вместе? Представь сколько мы сломаем за всю жизнь, а?

— Разве она не должна была подчиняться ему? — осторожно спросила у меня Люция.

— Угу, тот же вопрос, — я переадресовал его Эллибероут.

— Все претензии по заклинанию — твоей наставнице, — безапелляционно ответила та. — Возможно, что из-за разницы потенциалов раба и господина ее процент своеволия шире…

— Олегус, — решил кое-что проверить я. — Спроси у нее, сама ли она решила притащить тот мрамор и скинуть на нашу повозку.

Слишком много совпадений.

И от ее ответов (за неимением лучшего источника информации) будет зависеть решение о том, что делать раньше.

— Корделия, — оборотень бесцеремонно оторвал от себя мелкую, схватив ее за шиворот и подвесив в воздухе на руке, оборотень посмотрел на малявку, которая с восторженным лицом поджала ноги и пыталась закружиться вокруг своей оси. — Ответь на вопрос.

— Да не надо со мной как с дурой, — надула губки она. — Конечно сама. Ну, голос в голове чуть-чуть подсказал. Он всегда мне подсказывает, только, — она задумалась, — молчит уже что-то, как камешек раздавили. Никогда такого не было… А каменюка, ну поискала для высечения мудрости Практика материальчик побольше и…

— Нашла ее в каменоломне? — спросил я.

— Ну не на дороге же валялась…

— А за ней были те выродки и «беляки», охраняемые солдатами с которыми мы дрались, не так ли?

Корделия изобразила задумчивость на лице, больше характерную для мимики трехлетнего ребенка.

После этого, посмотрев на меня, энергично закивала головой.

Вверх-вниз, вверх-вниз…

— Наверняка отследили ауру, — закатила глаза драконесса.

— Я ее придушу, — поднялась на ноги Лаурель. — Поэтому они и напали! Выродки почувствовали Магию Теней, оборотня, вампира!

— Дайте мне Клинки Погибели! — заворочалась Ликардия. — Она мне за каждый пальчик ответит, безмозглая проблема ходячая!

— Вы, главное ей больно не делайте, — принялась массировать виски высшая вампирша. — Ей это нравится.

— Отставить расправу над сокомандником, — приказал я, посмотрев на Олегуса. — Ну, хозяин рабыни-мазохистки, теперь как держать ее в руках — твоя проблема. И наказать надо…

— Надо-надо! — закивала головой Корделия, так энергично, что аж качаться на руке оборотня стала. — Наказания я люблю!