Неопытная искусительница - Беверли Кендалл

Но Джеймс, черт бы его побрал, не двигался, испепеляя ее взглядом.

Откинув назад голову, Мисси посмотрела на него с высокомерием. Но, увидев его горящие глаза, поспешно опустила взор, раздосадованная легкостью, с которой ему удавалось лишать ее самообладания. Ее щеки загорелись, но вместе с волной жара захлестнул гнев. Она вспомнила про леди Викторию… а затем про будущего ребенка и возненавидела Джеймса всеми фибрами души.

— Ты не мог бы позволить мне пройти? — резко спросила она.

— Ты пришла, чтобы рассказать все брату?

Мисси вскинула голову и уставилась на него с разинутым ртом. Ее щеки, только что горевшие, похолодели. Руки затряслись от ярости.

— Так вот что тебя тревожит? Неужели ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы рассказать брату, какой дурой была? — Она получила некоторое удовлетворение, заметив, как его челюсти сжались, а глаза сузились. — Или ты думаешь, что я расскажу все Томасу в надежде заполучить тебя? Позволь заверить тебя, Джеймс: я не приняла бы тебя теперь, даже если бы ты умолял, и ни Томас, ни мама не заставили бы меня выйти замуж. — Мисси замолкла, с неудовольствием улавливая в своем голосе слезливые нотки. Она должна показать ему, что между ними все кончено. Сжав губы, она снова попыталась пройти мимо него.

Она не ожидала, что рука Джеймса схватит ее за локоть со скоростью атакующей змеи. Его хватка была недостаточно крепкой, чтобы причинить боль, но достаточно цепкой, чтобы удержать на месте.

Мисси сердито рванулась, не в силах сдержать слезы, закипевшие в глазах.

— Сейчас же отпусти! — Она еще пару раз попыталась высвободиться, но Джеймс не ослабил хватку, продолжая удерживать в опасной близости от себя.

— Успокойся. Нет причин устраивать сцену. За какие-то две недели вся моя жизнь перевернулась вверх тормашками. Так что не стоит удивляться тому, что я уже во всем сомневаюсь, — произнес он натянутым тоном, пристально глядя на нее из-под полуопущенных век.

— Неужели ты и вправду думаешь, что я хочу, чтобы кто-нибудь еще узнал, какой я была дурой? Я скорее выйду замуж за лорда Кроули и вручу ему свое приданое, позволив распоряжаться им так, как пожелает, чем допущу, чтобы кто-нибудь узнал о моем позоре.

Глаза Джеймса яростно сверкнули. Его рука, сжимавшая ее локоть, напряглась, заставив Мисси поморщиться. Он тотчас же ослабил хватку.

— Вот, значит, что ты задумала: выйти замуж за охотника за приданым, — процедил он сквозь зубы.

— Это лучше, чем выйти замуж за такого негодяя, как ты, — парировала она, снова дернув свою руку.

— Предположим, совсем недавно ты этого отчаянно хотела, — возразил Джеймс, отпуская ее руку, только для того чтобы притянуть Мисси к себе, и крепко прижав к груди.

Его голова медленно склонилась. Мисси чувствовала себя беспомощной, не в силах остановить происходящее. В последнее мгновение она откинула назад голову, но это движение только облегчило ему задачу, расположив ее лицо под нужным углом. Сжав ее в крепких объятиях, Джеймс приник к ее губам в долгом поцелуе. Это был не просто поцелуй, это была полномасштабная атака на ее чувства.

Он даже не пытался быть нежным. Его губы, жадные и требовательные, казалось, поглощали ее губы, втягивая в себя. Поначалу Мисси пыталась увернуться, но Джеймс обхватил ее затылок ладонью, удерживая голову. Постепенно коварное тепло проникло в ее плоть, ослабляя волю и разжигая страсть. Ее руки легли ему на плечи, а затем обвили шею, притянув голову ближе.

Их языки сплелись, и Мисси выгнулась, прижавшись грудью к его твердой груди в отчаянной попытке дать выход мучительному томлению, нараставшему у нее внутри. Джеймс застонал и, обхватив рукой ее ягодицы, притянул к себе — так что его восставшее естество оказалось между ее бедрами, насколько это позволяли нижние юбки, — пока другая рука теребила через слои шелка и муслина напрягшийся сосок. Колени Мисси подогнулись, и она всем телом налегла на его руку, которая поддерживала ее, сжимая ягодицы в неспешном ритме, вызывавшем приливы влаги в ее сокровенном месте.

Его губы оторвались от ее губ и двинулись вниз, осыпая поцелуями шею, и Мисси отдалась его ласкам, ни о чем не думая, охваченная бурей ощущений, превративших ее в покорное, бездумное существо, трепетавшее в его объятиях.

Внезапно Джеймс отстранился, лишив ее своего тепла. Если бы не его рука, которая поддерживала ее сзади, она бы не устояла на ногах. Но даже эта поддержка быстро исчезла. Ее мозг был не в состоянии осознать, что произошло, пока она не услышала позвякивание чайной тележки в коридоре. Повернувшись спиной к двери, Мисси попыталась прийти в себя и привести в порядок одежду. Лихорадочно расправив смятые юбки, она прошлась дрожащей рукой по волосам, приглаживая растрепавшиеся пряди.

Краем глаза она видела, как Джеймс расправил брюки на заметной выпуклости спереди и одернул жилет.

Со спокойствием, которого она не испытывала, Мисси повернулась к двери в тот момент, когда вошла горничная с тележкой, на которой был сервирован чай.

— Доброе утро, милорд, мисс Армстронг. — Горничная присела в книксене, прежде чем подкатить тележку к дивану.

— Спасибо, Молли, можешь идти, мы сами позаботимся о себе. — Мисси опасалась, что если служанка еще немного задержится, то почувствует висевшее в воздухе чувственное напряжение, проникнутое взаимными обвинениями. Девушка еще раз присела и тихо удалилась.

Деликатно кашлянув, Мисси взяла с дивана свою сумку. Джеймс, казавшийся совершенно невозмутимым, не считая крепко сжатой челюсти, выдававшей внутреннее смятение, устремил на нее один из своих загадочных взглядов из-под полуопущенных век.

Она заставила себя отвести глаза. Он опасен. От Джеймса исходил призыв, заставлявший женщин забывать обо всем вопреки здравому смыслу. Ей нужно уйти, пока она не забылась в очередной раз, пожертвовав своей гордостью.

Чувствуя на себе его неотрывный взгляд, Мисси вышла из гостиной, оставив Джеймса стоять посреди комнаты, молчаливого и угрюмого. Они даже не простились, что, пожалуй, было к лучшему. Едва ли что-нибудь могло изменить то, что уже случилось, и повлиять на события, которые еще предстояли. Да, между ними существует притяжение, которое не смогла ослабить даже предстоящая свадьба, но для Джеймса, как он неоднократно повторял, это всего лишь физическая потребность, которую с легкостью может утолить любая красивая женщина. Жаль, что о Мисси нельзя сказать то же самое.

Будь он проклят со своей неспособностью держать себя в руках. Если бы это пошло ему на пользу, Джеймс охотно выбранил бы себя за неукротимое и неутолимое желание, которое испытывал к Мисси. Но, учитывая то, как обстояли дела, это ничего не решало. Рядом с ней он превращался в животное. Одного ее вида и запаха хватало, чтобы он забывал обо всем, кроме своих физических потребностей.