На холмах любви - Эйна Ли

Граф взял черный бархатный футляр, открыл коробочку и принялся теребить тонкую золотую ленточку – венчальное кольцо, которое он так и не подарил Элизабет. О том, что сам во многом виноват, Роберт не думал. Он разразился проклятиями по адресу этой упрямой женщины.

– Проклятая дура! Каким же я был глупцом, что позволил отговорить себя от церковного освящения брака! Теперь мне придется добираться до Бэллантайна. И тогда я буду лупить ее по ее распрекрасному задику всю дорогу до Эшкерка!

Роберт кивнул самому себе и спрятал кольцо в карман камзола.

Большой зал замка Босуэл был похож на королевский двор, ибо воздать почести Джеймсу Грэхему приехали самые родовитые шотландцы. В течение нескольких дней они прибывали в Глазго; многих из них маркиз Монтроз пригласил лично. Поскольку он являлся губернатором, назначенным королем, такое приглашение больше походило на приказ.

Многие приехали по старой дружбе, некоторые – движимые презрением, кое-кто из любопытства. Но друзья или враги, они все прибыли, и Джеймс Грэхем царил среди них, как если бы он сам был монархом, а не представителем его.

– Властью моего короля, на глазах у Господа Бога и всех здесь присутствующих посвящаю вас в рыцари Англии. – И Джеймс Грэхем прикоснулся шпагой к плечу огромного ирландца. – Встаньте, сэр Элистер Мак-Дональд.

Высоченный ирландец поднялся, совершенно сбитый с толку этими неожиданными действиями, как и многие другие, чьи одеяния из бурой ткани тут же заменялись более приличествующей их титулам одеждой. Потрепанный плед ирландца заменили на синий атласный камзол и штаны, шнурованные броги уступили место башмакам. На пояс новоиспеченному рыцарю повесили кинжал, украшенный драгоценными камнями, на шею – ожерелье с кельтским орнаментом. Копна буйных рыжих волос превратилась в длинные локоны, доходящие до плеч, а свисающие усы подстригли и аккуратно расчесали.

И теперь ирландец был одет так же безукоризненно, как и любой из роялистов. Только рост у него был неподходящим – слишком высокий.

Роберт Керкленд и Магнус О'Кейн стояли в стороне, глядя на своих бесстрашных товарищей по оружию.

– Бедный Кокитто, – сухо заметил Роберт. – Через пару дней он поймет, какие обязательства взял на себя, получив сей благородный титул. Он, наверное, никогда этого не простит Джеймсу.

Магнус кивнул. Подошел Нэт Гордон и обнял друзей за плечи.

– Подумайте только, старине Кокитто придется теперь защищать честь какой-нибудь девицы от посягательств, вместо того чтобы самому на нее посягать.

– Особенно-то не смейтесь, Нэт,– предупредил Магнус. – Учтите, что мы принадлежим к тем, от чьих посягательств ему, возможно, придется защищать эту самую девичью честь.

И все трое захохотали.

– Будет ли мне позволено прервать ваше веселье? – проговорил чей-то мелодичный голос.

Роберт изумленно обернулся и увидел свою бывшую любовницу. Он не встречал Дезире с того самого дня, когда хоронили его отца. Граф чувствовал себя виноватым – ведь за все это время он не сделал ни малейшей попытки связаться с ней.

– Дезире. – Он поднес к губам ее руку.

– Я соскучилась, mon cher, – ласково шепнула Дезире.

Роберт не отпускал ее руку.

– Я тоже соскучился, любовь моя. Война отнимала у меня все время, ни для чего другого его просто не оставалось.

– Вся Франция говорит о победах генерала Джеймса Грэхема. Его подвиги принесли ему много новых друзей при французском дворе.

– Дезире, любовь моя, а по мне вы соскучились? – спросил Нэт Гордон, отвлекая молодых людей друг от друга.

– Конечно, соскучилась, monsieur Gordon, – проворковала француженка. – Мужчины при французском дворе кажутся невзрачными по сравнению с вашими горцами. – Тут она опять устремила взгляд на Роберта, протянула руку и потрепала его по щеке. – А вы, mon cher, как вы поживаете? Мы столько времени не виделись.

Роберт наклонился и легко поцеловал ее в щечку.

– Слишком долго, Дезире. – Он вспомнил, сколько эта женщина значила для него когда-то. Граф понимал: нужно сказать ей, что между ними все кончено, что из-за его страсти к Элизабет никакая другая женщина не сможет вызвать в нем желания. Но эта странная мысль самому ему показалась несуразной, и, конечно, не менее несуразной она покажется и Дезире. Роберт Керкленд внезапно осознал, что оказался в крайне смехотворном положении: ему необходимо объяснить своей желанной и соблазнительной любовнице, что он предпочитает собственную жену!

Элизабет остановилась в дверях зала и взволнованно оглядела собравшихся. Она не заметила, что ее появление сразу же обратило на себя внимание маркиза Монтроза.

Джеймс Грэхем восхищался красотой. Сейчас он завидовал тому, кого с таким нетерпением высматривала эта необыкновенная красавица. Дама чуть заметно улыбнулась, и, проследив за ее взглядом, Монтроз обнаружил того, кто был причиной этой улыбки. Джеймс хмыкнул и покачал головой. «Я должен был понять, что это может быть только Робби, – подумал маркиз. – Даже здесь, где полным-полно красавцев шотландцев, эта леди может искать только его!»

Но прекрасная леди тут же погрустнела. Роберт в это время поцеловал в щечку Дезире дю Плесси. Джеймс перевел сочувственный взгляд на молодую женщину, чьи выразительные глаза теперь были полны боли и тоски. «Значит, цветочек, ты была настолько глупа, что полюбила Роберта. Ах, Робби, и вы тоже глупы – чертовски глупы!»

Тут к молодой женщине подошел Александр Скотт, а мажордом, как должно, громко объявил:

– Граф Бэллантайн и графиня Керквуд.

Роберт замер, потом медленно повернулся. Элизабет с отцом приближались к Джеймсу Грэхему. Керкленд мгновенно забыл, что злился на жену, ему захотелось броситься к ней, схватить ее в объятия. Молодой человек в замешательстве смотрел на любимую, которую он так давно покинул. Он двинулся к Элизабет, даже не заметив, что кто-то пытался его остановить.

А Элизабет стояла перед самым красивым мужчиной, какого она когда-либо видела. До этого момента ей и в голову не могла прийти мысль, что она может встретиться с Джеймсом Грэхемом. К изумлению Бет, Грэхем оказался не только неправдоподобно хорош собой, но всего на несколько лет старше Роберта. Будучи заранее настроена против этого человека, Элизабет была готова невзлюбить его, но сочувствие, которое она увидела в его взгляде, совершенно обезоружило графиню.

– Значит, вы жена Роберта, – проговорил Монтроз хрипловатым голосом, поднося к губам ее руку.

– Милорд маркиз, – отозвалась Элизабет. Он смотрел на нее так проницательно, что она начала краснеть, но не опустила глаз. Джеймс Грэхем неохотно отвел взгляд и обратился к Александру Скотту: