Джек Ричер, или Это стоит смерти - Ли Чайлд

— И все равно рискованно.

— Тебе не нравятся деньги, брат?

— Мне не нравится риск.

— Мы ведь знаем, что наша деятельность является рискованной? С давних времен. И риск наполняет жизнь удовольствием.

На кухне повисло долгое молчание.

— Доктор нам солгал, — заметил Джонас. — Он сказал, что Ричер уехал на белом седане.

Джейкоб кивнул.

— Однако он принес самые искренние извинения. Мне он сказал, что готов с нами сотрудничать. Как и его жена, конечно. Я уверен, что это существенный фактор. Кроме того, он утверждает, что Ричер оставил «Кадиллак» Сета в шестидесяти милях к югу отсюда и что его угнал оперативник организации, располагающейся выше в цепочке. Маленький тип с Ближнего Востока, если верить телефонному дереву. Получается, что именно он едва не задавил Сета.

— Что-нибудь еще?

— Доктор говорит, что Ричер видел полицейские досье.

Тишина в комнате.

— И? — не выдержал Джонас.

— Он обнаружил там белые пятна, так сказал доктор.

— Тем не менее он вернулся.

— Доктор говорит, что Ричер вернулся из-за мужчин в машинах.

Все молчали.

— Кроме того, чтобы показать, что он готов полностью с нами сотрудничать, доктор рассказал, что Ричер спросил у миссис Коэ, действительно ли она хочет знать, что произошло с ее дочкой.

— Ричеру не может быть это известно. Во всяком случае, пока.

— Я согласен. Но он может начать тянуть за ниточки.

— Тогда нам следует его убить. Мы должны.

— Речь идет всего об одном дне. Он заперт. И не сможет оттуда выбраться.

Снова наступила тишина.

Все молчали.

— Что-то еще? — спросил Джонас.

— Элеонор помогла Ричеру разобраться с часовым, — сказал Джейкоб. — Она бросила вызов мужу и покинула его дом самым дерзким образом. Она договорилась с Ричером, и они выманили парня с поста. Он не справился. Естественно, мы его уволим. И предоставим Сету самому решить, что делать с женой. Кажется, Сет сломал руку. Ему потребуется медицинская помощь. Судя по всему, у Ричера очень крепкая голова. Пожалуй, это все новости, которые у меня есть.

Все молчали.

— Мы должны принять решение по неотложным вопросам, — продолжал Джейкоб. — Жизнь или смерть. Это всегда окончательный выбор.

Никакого ответа.

— Кто хочет начать? — спросил Джейкоб.

Все молчали.

— Тогда начну я, — сказал Джейкоб. — Я голосую за то, чтобы сделать так, как предлагает мой мальчик. Я голосую за то, чтобы прятать Ричера до тех пор, пока грузовик не будет совсем близко. Это незначительное усиление риска. Еще один день, и не более того. В целом это не будет иметь существенного значения. И я люблю действовать тонко. А в данном решении есть элегантность.

Долгая пауза.

— Я за, — сказал Джаспер.

— И я, — с некоторой неохотой проворчал Джонас.

Ричер пришел в себя в подвале с бетонными стенами, залитом ярким светом. Он лежал на полу, на спине, у подножия крутой лестницы. Его отнесли вниз, решил он, а не сбросили. Затылок оставался в полном порядке. У него не было растяжений или синяков. И конечности не пострадали. Он мог видеть, слышать и двигаться. Лицо болело ужасно, но этого следовало ожидать.

В подвале горели шесть или восемь обычных ламп накаливания, каждая в сотню ватт. Никаких теней. Светло-серый и гладкий бетон, ровный, без малейших признаков пыли. Качественный инженерный продукт, высокая прочность. Залит очень тщательно, без швов и соединений. В тех местах, где стены сходились с полом, стыки были слегка закруглены. Как в бассейне, подготовленном для укладки кафеля. Однажды Ричер копал бассейны. Временная работа, много лет назад. Он видел их в разных стадиях завершения.

Лицо болело ужасно.

Может, его засунули в недостроенный бассейн? Едва ли. Если только там не сделали временный потолок из досок, уложенных на тяжелые балки из многослойного дерева. Промышленное производство, очень прочные. Слои экзотических пород твердого дерева, вероятно склеенных между собой синтетической смолой под огромным давлением гигантского фабричного пресса. Разреза́ли их на станках с компьютерным управлением, доставляли на грузовиках с прицепами и при помощи крана устанавливали на место. Каждая такая балка имела большой вес.

Лицо болело.

Ричер был сбит с толку. Он не знал, сколько сейчас времени. Внутренние часы у него в голове остановились. Он дышал через рот, нос был забит кровью и распух. Он ощущал кровь на губах и подбородке, густую, практически засохшую. Носовое кровотечение. Неудивительно. Скорее всего, прошло минут тридцать. Не как у Элеонор Дункан. У него кровь сворачивалась быстро. Всегда. Он был полной противоположностью людям, страдающим гемофилией. Иногда это оказывалось полезным. Эволюционная черта, доставшаяся ему по наследству от многих поколений специалистов по выживанию.

Лицо болело.

В бетонном помещении имелись и другие вещи. Трубы самых разных диаметров. Зеленые металлические коробки, покрывшиеся минеральными отложениями. Провода, как в стальных оплетках, так и болтающиеся свободно. Окон не было. Только стены. И лестница с закрытой дверью наверху.

Он находился под землей.

Нечто вроде бункера?

Ричер не знал.

Лицо болело ужасно. И ему становилось все хуже. Волны боли пульсировали между глазами, за переносицей, вгрызались в мозг с каждым биением сердца, ударяли и отступали, чтобы тут же начать новую атаку. Плохая боль. Однако Джек мог с ней сражаться. Он мог сражаться с чем угодно и делал это с пяти лет. А если было не с кем, вел борьбу с самим собой. Впрочем, мишеней всегда хватало. Он бился за брата. Ответственность за семью. Нет, его брат не был трусом или слабаком. Вовсе нет. Его брат рос крупным мальчиком, но отличался рациональным складом ума. Можно даже сказать, кротким. А это всегда недостаток. И когда кто-то начинал враждебные действия, Джо тратил первые драгоценные секунды на размышления. Почему? Ричер никогда так не поступал. Никогда. Он использовал первые драгоценные секунды, чтобы нанести первый бесценный удар. Сражайся и побеждай. Сражайся и побеждай.

Лицо болело адски. Ричер посмотрел на боль и постарался от нее отстраниться. Он видел ее, изучал, идентифицировал, обносил забором, изолировал. Он бросал ей вызов. Ты против меня? Что ж, мечтать не запрещено. Сначала он обнес боль границей. Потом — стеной и заставил боль уйти за нее, затем стал сдвигать стены внутрь, сжимая, сокрушая ее, ограничивая и побеждая.

Но боль продолжала атаковать.

Она побеждала.

Боль взрывалась, как бомбы по таймеру, — одна, вторая, третья. Безжалостно. Неизменно, с каждым биением сердца, она не собиралась исчезать до тех пор, пока не остановится его сердце. Безумие какое-то. В прошлом Ричер получал ранения от шрапнели, пули попадали ему в грудь, его резали ножами. Но этобыло хуже. Много хуже, чем все прошлые страдания, вместе взятые.

Джек подумал, что происходящее с ним не имеет никакого смысла, совсем. Он видел сломанные носы. Много раз. Конечно, ничего приятного, но никто особо не переживал. И никто не выглядел так, словно у него в голове рвутся гранаты. Даже Сет Дункан. Люди вставали, сплевывали, морщились и шли дальше.

Ричер поднял руку к лицу. Медленно. Он не сомневался, что это будет подобно выстрелу в голову, но понимал, что должен знать правду. Что-то было не так. Джек коснулся носа и громко застонал — от боли, ярости и отвращения.

Основание кости в передней части носа было начисто снесено. Кость вдавилась сквозь кожу и хрящ, сместилась в сторону и застряла там, точно отсеченная верхушка горы, осевшая на нижней части склона.

И адски болела.

Возможно, приклад «ремингтона» был обшит металлом. Латунь или сталь. Защита от времени и износа. Он не заметил. Ричер знал, что в последнюю долю секунды он успел повернуть голову, несмотря на сопротивление потной ладони, фиксировавшей его лоб. Он хотел максимально смягчить удар. В любом случае так лучше, чем прямой удар, который мог вогнать осколки в мозг.

Ричер закрыл глаза.

И снова их открыл.

Он знал, что должен сделать.

Джек понимал, что ему необходимо вправить перелом. Он знал, какую цену ему придется заплатить и что он за нее получит. Боль ослабеет, и у него будет нормальный нос. Почти. Не вызывало сомнений, что он может снова потерять сознание. Ему едва не снесло голову, когда он слегка коснулся носа кончиками пальцев. Словно выстрелил в себя. А то, что он собирался сделать, равносильно пальбе в собственную голову из автомата.

Ричер закрыл глаза. Боль наносила удар за ударом. Он осторожно положил голову на бетон, решив, что не стоит падать и разбивать себе затылок. Потом поднял руку и взялся за кость большим и указательным пальцами. В голове началась атомная бомбардировка. Ричер надавил и потянул.

Никакого результата. Хрящ был слишком сильно защемлен. Точно эластичная паутина, которая удерживала проклятую штуку на месте, но совсем не там, где ей следовало быть. Ричер сморгнул выступившие слезы и попытался снова. Он давил и тянул. Термоядерные взрывы.