Место под солнцем - Андрей Васильев

А вот я жил один. Это было не мое решение, просто домик, который я облюбовал, был совсем маленьким. Да и народ сказал:

– Это же не только дом, но и штаб.

А я и не стал спорить. В конце концов, почему бы и нет?

В общем, немало мы сделали за эти дни. А самое главное – появилось некое ощущение, что мы – одно целое, и это, наверное, было самым главным на текущий момент. Все работали с самоотдачей, понимая, что делают что-то не для дяди, а для себя.

И даже вон те двое умников – и то старались, пусть и по-своему. Я имею в виду наших ученых, которые расположились около моего дома.

На них махнули рукой все, даже Генриетта отступилась от этой парочки, признав, что они ей не по зубам. Нет, они не отлынивали от работ и были рады включиться в любой процесс, но при этом беспорядка от них было куда больше, чем пользы.

Поставили их на ловлю рыбы – так они прямо с бреднем в руках начали спорить, какова скорость течения реки, забыв о том, что надо еще и двигаться.

Потом их приставили к лебедке, поднимать распиленные чурки наверх, на утес. Так эти двое заинтересовались конструкцией, которую смастерил Голд, и чуть ее не разломали.

В какой-то момент стало ясно: самое разумное – предоставить их самим себе, что я и сделал. И не пожалел.

Они все-таки облазили всю нашу территорию, заглянув в каждый уголок, и отыскали много интересного. В том числе – некий глубокий колодец, правда, без воды, и две гробницы под домами, причем в одной из них даже обнаружился скелет и огромных размеров меч. Даже не огромных – титанических. Насте он был по плечо, а Аллочку и вовсе бы прибил, если бы на нее, не приведи господь, упал.

– Хорошая работа, – перевела Лена слова Рэнди, когда тот, оттерев лезвие от паутины, щелкнул по нему ногтем. – И хорошая сталь.

– Ручная ковка, – добавил Голд, глянув через плечо испанца. – Не фабричная.

– Если восстановлю кузницу – переплавлю, – подвел итог испанец и было нацелился утащить раритет к себе, но тут вмешался я:

– Еще чего. Это оружие. – Да, в моем тоне была некая кулаковатость, но такое расточительство допускать не следовало. – Стали будет еще много, а мечей – нет. Пригодится.

И теперь этот клинок стоял у меня дома, прислоненный к стене. Зачем – не знаю, у нас такой оглоблей махать некому, но – пусть будет.

Еще ученые составили карту на основании рассказов членов группы и даже попробовали совместить ее с той, что была в портфеле. Не знаю, правда, что у них вышло, вчера им было не до рассказов. Они наконец добрались до бумаг генерала и до заката корпели над ними.

Впрочем, похоже, что-то да нарыли, поскольку сейчас эта парочка, как я и сказал, по-хозяйски устроилась около моего дома и о чем-то горячо спорила, как видно, на очень серьезную тему, поскольку оба махали руками, что твои ветряные мельницы.

Надо бы на берег идти, там сейчас самая работа – но этих тут так не оставишь, не ровен час подерутся, а попутно всю крепость по камушкам разнесут.

– Что шумите? – подошел я к ним. – Чего опять не поделили?

– Нет-нет. – Проф захихикал. – Обычная дискуссия, не обращай внимания.

– Ну, тогда я пошел, – хмыкнул я. – У меня дел много.

– Мы бы все-таки попросили вас уделить нам немного времени, – подключился к беседе Герман, он все еще обращался ко мне на «вы». Пережитки прошлого, бывает. – Это важно, ну, как нам кажется. Очень важно. Хотя это только гипотеза, но крайне интересная.

– Это практически факт, коллега, – окрысился Проф. – Все говорит об этом.

Герман иронически поднял брови, и я понял, что сейчас опять пойдет сказка про белого бычка.

– Так, уважаемая профессура, – хлопнул я в ладоши. – У вас есть пять минут. Часов у меня нет, но зато внутренний хронометраж будь здоров как налажен.

– Да-да-да, – засуетились ученые, вытащили из моего дома маленькую скамейку (вот эдак запросто, как из своего) и разложили на ней записи и две карты – генеральскую и, так сказать, собственного производства.

– Вчера мы целый день изучали записки неизвестного нам военачальника, – начал излагать Проф. – Увы, имени его в записях нет, да и вообще с именами там плохо. Все больше «М.» да «Т.», видно, даже бумажным записям этот человек не доверял, боялся, что до них доберется контрразведка.

– Или враги, – задумчиво добавил Герман.

– Вряд ли. – Проф уничижительно глянул на приятеля. – С чего бы он тогда написал то, что мы обнаружили?

– А почему бы и нет? – начал было Герман, но призадумался и умолк.

– Так вот. – Проф снова посолиднел. – Судя по тому, что мы смогли прочесть, это был его дневник и ежедневник, а может, и то и другое вместе.

– У вас осталось три минуты, – холодновато заметил я. – Время, время.

– Да-да, – заторопился Проф. – Ну, опуская разные интересные детали прошлого этого мира, мы в самом конце обнаружили очень полезную, как нам кажется, для нас всех запись. Я зачитаю?

– Изволь, – заинтересовался я. Ну а мало ли? Раз в год и палка, говорят, стреляет.

Проф откашлялся и поднес к глазам тетрадь:

– «На тот случай, если наши войска будут разбиты, мы подготовили все, что поможет выжить уцелевшим. Заложено три резервных полноценных многопрофильных склада, все они надежно законсервированы и замаскированы. Координаты…». Ну а дальше координаты, это уже другой разговор, не то чтобы долгий, но…

Я перевел дух и спросил:

– А что, с координатами есть какая-то ясность?

– Ну да, – заулыбался Проф. – То-то и оно!

Я остановил его жестом и поинтересовался:

– Вы мне сразу скажите: у вас есть понимание того, где эти склады расположены?

– Конечно, – ответил Проф, а вот Герман недоверчиво хмыкнул.

– Ну, тогда поговорим детально, убедили, – посмотрел я на умников. – Дело того стоит.

Глава 2

– Вот, смотри. – Проф расправил лежащие на скамейке карты. – Все на самом деле проще, чем кажется. Видишь крестики на карте?

Ну да, я еще только когда ее впервые увидел, сразу на это дело обратил внимание, но не придал знакам особого значения – мало ли что покойный мог на карте отмечать? Он же военным был, у них всегда все карты исчерканы. Кстати, и этого никогда не понимал – двадцать третий век на дворе, вся жизнь зашита в компьютеры, а вояки все с бумажными картами возятся. Хотя вон как бывает – сейчас нам эта бумага и пригодилась.

– Вижу, – подтвердил я. – Только вот предполагаемых склада три, а крестиков тут больше десятка. Какие из них наши?

– Вот эти. – Проф пальцем ткнул в три отметки на карте. – С огромной процентной вероятностью это именно они.

Герман промолчал, и это мне показалось веским аргументом в пользу правоты Профа.

– А где мы? – задал я следующий вопрос. Нет, глядя на их самодельную карту, я уже догадывался, где здесь мы, но хотелось бы услышать мнение первоисточника.

– Вот. – Проф подтвердил мою догадку.

– И выходит, что любая из трех баз находится от нас ох как не близко, – вздохнул я.

– Увы – но да. – Проф, видимо, по привычке, хотел поправить несуществующие очки. – Особенно если речь идет вот об этой базе.

Да уж, «эта» база, а точнее склад, была и вовсе у черта на куличиках, на глаз – километров двести с лишним от нас, отделенная лесом, причем, похоже, тем самым, в котором я очнулся, да еще какой-то местностью, которая на карте была поименована «Дальнее плато».

Нет, в старом мире это было бы вовсе не расстояние, но то в старом мире. А здесь две с лишним сотни километров по неизвестным местам и пересеченной местности, да еще и практически безоружными, запросто могли превратиться в поход в один конец. Пошли – и не вернулись. Или вернулись, но беспамятными и испуганными. Это точно не вариант.

– А вот эти две базы более или менее рядом. – Проф прервал мои невеселые мысли. – Вот, смотри.

Ну да. Одна база расположена, судя по всему, где-то на границе леса и степи, той самой, в которую мы неделю назад с Павликом и Трифоном не пошли и которую я начал потихоньку называть в разговорах Дикое поле, – была она бескрайней и, надо думать, уже небезопасной, правильно мы тогда сделали, что туда не направились. Да и с пропитанием там наверняка засада – лесной массив в какой-то момент, и дальше была только степь, на все четыре стороны. Видимо, из этого и исходили те, кто ставил там базу. Она была не так уж глубоко спрятана в лесу, но шагать от нашего убежища до нее было километров сто двадцать, не меньше. А вот последняя, самая ближняя, была всего лишь километрах в семидесяти от нас, но зато в лесных дебрях. Фактически путь к ней начинается от той длинной лесной бровки, которую мы сейчас по полной обираем, но можно и по-другому заходить, в том месте, где смыкается лесная гуща и эта самая бровка. Так, наверное, даже разумнее – расстояние, по сути, одинаковое, но по равнине идти проще. Вот только в том дальнем углу мы еще не бывали, не доходили туда наши.