Инвестиго, из медика в маги. Том 2 - Илья Рэд

блокирующий наколенник, и повели в общую камеру для подростков. Что? Но его вина ещё не доказана! Каково чёрта они делают?

— Разве суд уже прошёл?

— Заткнись и заходи внутрь.

Дверь в каменный мешок закрылась. Здесь уже не было привычных прутьев. Четыре койки. Две из них заняты. С верхней, свесив ноги, на него смотрел молодой голюдь. Марк заметил четыре чёрных ногтя на правой руке. Второй был обычным человеком. Подростком с широко расставленными глазами и покрасневшим от расчесанных прыщей лицом. Парочка из них открыто сочилась.

— Я Гург.

— Луркас, — ответил голюдь, размахивая ногами.

— Шай, — прыщавый протянул ему руку и Марк, подавляя отвращение, пожал её. Нужно наладить дружественный контакт.

— За что тебя?

Марк занял нижнюю свободную койку.

— Вообще, я только подозреваемый. Не знаю, зачем меня сюда перевели.

— Это понятно. Мы тоже ни в чём не виноваты. Так за что? — переспросил Шай.

— Подозрение в убийстве.

С соседней кровати наверху присвистнули.

— Ты-то и убил? Понял, Луркас, да?

— Ага.

— И кого же ты «убил»? — улыбаясь, спросил подросток.

— Никого. Я же сказал, меня только подозревают, — вещей с ним никаких не было, так что раскладывать нечего.

Здесь хотя бы одеяла постелены, а не просто солома.

— А может, ты врёшь?

— С чего это? — нахмурил брови Марк.

Голюдь ловко спрыгнул с кровати и поковырялся языком в зубах.

— Ты же в первый раз в тюрьме?

— И что? — не понимая, спросил Марк.

Мелкий подошёл и выписал ему щелбан в широкий лоб.

— А то.

Шай загыгакал, как сдерживающий смех осёл.

— Если ты хочешь, чтобы я тебя нормально понял...

— «Если ты хочешь, стоби я типпя наманна поняль» — передразнил его голюдь, коверкая слова и оголяя щель между зубами, через которую мог проехать трамвай. — Ты же беленький весь, что ты городишь? Кого ты там убил?

— К-кромуша, — загоготал Шай, родив «гениальную» шутку.

— Да какой кромуш? Ты посмотри на него — сощурил в отвращении лицо Луркас.

Марк понял, куда клонится дело и встал с кровати.

— Парни у вас какие-то претензии ко мне?

Они переглянулись и заржали как гиены. Луркас, этот метр с кепкой, расставил плечи, словно у него за спиной рама, и зашагал как киборг.

— «У вас какие-то претензии, мистер»?

— Ой, не могу, мистер, ахахах — со слезящимися глазами схватился за бок Шай. — Всё, ты теперь будешь не Гург, а Мистер.

— Мистер Гург, что желаете на обед? — они чуть ли не скатывались по кровати от смеха.

Идиоты. Марк было тоже улыбнулся.

— Чего ты лыбишься, Мистер? — вдруг посерьёзнел Луркас. — Тебе кто-то разрешал?

Марк устало вздохнул. Юмор юмором, конечно, но эти дешёвые понты как будто сошли с экрана блевотного боевика про мстюна-спецназовца, попавшего в тюрячку. Подойдя к Луркасу, он вмазал ему смачную затрещину.

— Это за щелбан, — сказал Марк, демонстративно вытерев руку о штаны.

— Что-что?

Удар ногой от Шая он заметил вовремя и отскочил назад, но помещение камеры такое маленькое, что он не сможет придерживаться своей обычной скоростной тактики, а прыщавый малый был года на три-четыре его старше и массивней. Голюдь кинулся в ноги, целясь по яйцам. Отстранив его ногой, Марк пропустил удар в челюсть. В глазах немного поплыло. Следующий удар уже был по голени. Голюдь ему отомстил после того как встал.

Боль тут же пронеслась в мозгу. Сейчас его зажмут и безвкусно отметелят. Быть жертвой он не привык. Нужно срочно выпутываться. Марк участил сердцебиение. Выброс адреналина позволил отпихнуть двух противников от себя. Кристалла у него с собой не было. Так что сейчас мигала синяя цифра восемнадцать. Синтезировав средний камень в руке, он долбанул им по голове Шая и тут же развеял, чтобы эти идиоты не догадались.

Кровь проступила на голове прыщавого и, шатаясь, тот упал на задницу. Марк не стал мешкать и пинком повалил зеленокожего противного доставалу.

Прыгнув на него сверху, он яростно бил в подставленные руки, прорываясь к лицу, пока тот не заскулил. Лишь тогда он опомнился. «Чёрт, это было лишнее», — подумал Марк. Встав, он оглянулся на Шая. Тот уже очухался и смотрел на него с ненавистью. Жалость это, конечно, хорошо и благородно, но какое-то внутреннее тепло расползлось по груди, когда он ударил ногой сидящего на жопе прыщавого в живот. После чего тот уже изучал пол в позе эмбриона.

Зеркала чтобы посмотреться не было, но Марк уже чувствовал, что скула набухла. У него ещё осталось тринадцать маны.

— Вот как мы сделаем парни, — Марк присел на свою кровать и смотрел на поднимающегося Шая. — Я тут случайный гость, могу чего-то не знать. Я не трогаю вас, вы не трогаете меня. Всё просто.

Шай помог забраться Луркасу на верхнюю койку, так ничего и не ответив. Остаток дня они провели молча.

Марк не заметил, как заснул. Его разбудили через два часа после отбоя, светя чем-то в глаза и крича в лицо.

— Что... Что случилось? — не понимая, спрашивал он.

Руки заломали два бугая и потребовали слить всю ману. Корячась головой вперёд, он выпустил из ладони синюю дымку. Остальных ребят повалили на живот и приставили к головам длинные ножи. Когда вся мана ушла, его тоже кинули лицом вниз. Разбуженный посреди ночи, он не понимал, что происходит. Подняли Шая, а потом и Луркаса. После тюремщики ушли.

Парочка гопников, как ни в чём не бывало, улеглась и тут же заснула. А вот Марк ещё чувствовал это унижение от насилия и нарушения его прав. Внутри всё кипело. Неужели он заслужил такое обращение? Он что скот?

Но ведь ты убил человека, неужели ты не раскаиваешься в содеянном?

Это другое. Самооборона. У меня не было выхода.

Да неужели?

Он немного задумался. Выбор, конечно, был, но совсем не равнозначный. Убежать и грызть потом себя за смерть Ли Праста? За свою трусость? Тогда на него легла бы косвенная вина в другой смерти. Если выбирать между тем и этим, то он правильно поступил. Это не бабушка-процентщица, а инстинкты выживания и заткнись уже, рефликсирующий тюфяк.

Утром им принесли поесть. Жуя разбухшие бобы в коричневой слизи, Марк смотрел, как двое его обидчиков едят на нижней кровати и о чём-то тихо переговариваются. «Надо