Гримерка Буратино - Дум Андрей

— На удачу. Ол был серьёзным дальше некуда. Я повертел в руках эти раритеты. 1, 2, 5, 10, 20, 50, 100 PY. Обычная фишка-шашка, на гурте отчеканен номинал монеты и название страны. В углублении, залитом стекловидной массой, находился драгоценный полуогранённый камень.

— Алмаз? — догадывался.

— Нет. Диамонтон. Серьёзность у ола не проходила.

— И сколько на это можно жить? В руках у меня была монета в 100 империалов.

— Лет пять, скромно.

— Целых пять лет? А костюм из туко, сколько стоит?

— 80-100 империалов. И их у президента уже с дюжину. И сенаторов Шилин приодел. Это наша ткань, для высшей элиты. Весьма ценными подарками этот господин Шилин ваших высших сановников балует. Прямо нехорошо.

— А ещё, что у вас ценилось? — поинтересовался.

— Сливочное масло, кожаная мебель и одежда.

— А почему мебель?

— Долго объяснять за кожу, но на обивку одного дивана в доме, например, барона, уходило до двадцати пяти лоскутов человеческой кожи. Поэтому ваш дом у нас стоил бы в 10–20 раз дороже.

— Да, вы, что? Ваш феодализм, ол, имел интим с рабовладельческим строем. Помолчал. Ол монеты спрятал в сейф. Солидный, объёмистый.

— Ол, а сколько ваш клан занимается торговлей?

— О, более 500 лет. Вначале было всё хорошо для клана. Золотой век. А потом всё хуже и хуже. К серьёзности ол добавил ещё и задумчивость.

— И это вы скопили за 500 лет? Я кивнул на сейф.

— Да, но 7000 империалов у меня вчера забрал личный адъютант вашего президента.

— И вы отдали?

— Да. Это же ваш президент.

— Даа. Ол был или наивен, что с трудом верилось, или запуган. Или не вспомнил, что Клеар был на особом статусе. — А если я их в своих руках подержу, то, значит, больше их у вас забирать никто не будет?

— Да. Короткий ответ.

— Вызывайте охрану в следующий раз и, пусть она спускает с лестницы всяких ч-ч-чудаков! Ушёл я от ола Ширга в весьма раздёрганных чувствах. «Борзеет, что-то этот Зогин».

Через два дня меня вызвали на заседание Госсовета по поводу этого самого бронепоезда. Заседание проходило в правительственном комплексе «Левый берег» на левом берегу Дона. Здесь работали и здесь жили президент Зогин и четверо сенаторов. Резиденцию построили в рекордные сроки строители ола Дорга и военнопленные. Охраняли этот «Форос» казаки конвойной сотни, вооружённые французскими штурмовыми винтовками FAMAS G2 и в форме «армии» княжества Монако. Зогин и сенаторы заседали в роскошном зале а ля ампир, обслуживали их девушки-секретари в полувоенной форме. Заседали неспешно, с перекурами и питиём прохладительных напитков.

— И как вы предлагаете назвать бронепоезд, майор? — рассеяно спросил Зогин.

— В честь Николая II — отозвался. Зогин подумал-подумал и ушёл.

— Это куда он пошёл? — Зворыкин удивлённо спросил у секретарши.

— У господина президента сейчас назначены медицинские процедуры, — откликнулась мадмуазель.

— Так да. Тогда я тоже удаляюсь. Дела-с. Зворыкин ушёл вместе с генералом Муравьёвым.

— Та ещё парочка, — едко заметил генерал Скалон. — Майор, надо было назвать бронепоезд: «Президент Зогин».

— Я подумаю. Скалон хмыкнул и переключился на новости ростовского ипподрома. А я переключился на разглядывание девушек. «Видимо Зогин предпочитает блондинок», — сделал такой вот вывод. И перевёл свои чудо-очки на режим «ню». Была у них такая вот занятная функция. Через минуту князь Горюнов-Горячев это дело просёк, подкравшись ко мне, ссади, и объявил это всем присутствующим.

— Козёл, урою! И бац. Князь получил в глаз, а я, слушание персонального дела майора Борна о недопустимости физических деяний на фоне неприязненных отношений.

— Объявить выговор, — строго заявил мне генерал Ренненкампф. Этот — был четвёртый.

— Борн, тебе их надо уже солить! — потешался позже Муравьёв. А потом стал жаловаться на очередную реформу его МВД, затеянную Госсоветом.

— Пилите, Шура, пилите, — отшутился.

— Борн, я тебя счас урою! — возгласил генерал, и стал хвататься за тяжёлые предметы на столе.

— И получите, генерал, свое персональное дело. Генерал замер. Вздохнул. И, сипло:

— Иди, работай, советник. Твою таможню будут ворошить по полной программе. Слышал, небось, Госсовет решил увеличить количество проверяющих чиновников. Иди отселя и жди проверку, болотный дух… Но меня не проверяли. Не успели. акал и приговаривал: — Он улетел, но обещал вернуться.

Глава 38

С утра ко мне заехал майор Вацлав Цисарж, мой двойник. Приехал он угрюмый и привёз с собой поручиков Мартина Тламку, Томаша Кулганека и деваку лет под 30-ть. Встреча неожиданная, настроение Вацлава скверное.

— Привет, Роман. Так, поручиков ты знаешь, познакомься с Шон Ли Гутри. Она вертолётчица из ВВС США, из эскадрильи «Огненные птицы». Поручиков я, и, правда, знал. Фуршетили в Новой Праге. Шон галантно поцеловал ручку.

— Очень приятно. А «стингер», вы мэм, привезли? Американка удивленно уставилась на меня, когда Вацлав ей перевёл. После этого стала заразительно так смеяться.

— Майор, вы меня удивили. Вы знаете, что такое «стингер»?

— И, что такое стринги, я тоже знаю, мэм. Смех повторился, Вацлав ожил.

— А если ещё выучу чешский, вы можете нас с Вацлавом перепутать, мэм. Вот так с хихоньками да хахоньками я и узнал о причине приезда Цисаржа.

— … а бомбардировщик с ангаром исчезли. И по взлётной полосе едет кабриолет с лейтенантом Шон. Борн, скажи, кому ангар с «Юнкерсом» понадобился? Я пожал плечами. Вацлав продолжил: — Техники себе работу нашли, а мы нет. А потом спорили, что им делать. Решили к тебе съездить. За советом. И жить тут будем. В Донском краю…

В своём повествовании Вацлав слукавил. Летать-то он на «Юнкерсе» летал, но больше из койки в койку порхал. Добрался аж до кровати дочери приматора Новой Праги. И с этой самой дочкой и разругался, перед самой их свадьбой. А тут — Шон. Любовь-морковь, и в итоге — оба безработные. И кусочек американской территории, город Оберн, в котором жили аж пять семейств Ли Гурти. Вацлав и остальные туда с утра заехали. Шон с «родственниками» пообщалась.

— Роман, почему вы устроили апартеид моему народу? — насела на меня «Билли» (позывной Шон).

— Я? — прикинулся шлангом. Хотя лично поучаствовал в процессе ограничения прав и свобод городка Оберн.

— Почему вы ограничиваете демократию и как у вас завелись порядки, как при Иване Грозном? А тут не в бровь, а в глаз. Формулировка, по сути, правильная.

— Мда, э, мэм — «жар-птица», давайте политик опустим. А вы за кого голосовали: за слонов или за республиканцев? А давайте, Шон, лучше займёмся шопингом. Обновим вид, — запутал вопросами красавицу.

— Борн, вы хитрый, как и все русские. Поехали. Леди выбрала спа-процедуры и бутики Клеара и Монте-Карло. С заездом в «гараж» к олу Ширгу. Там её Ford Mustang GT350 прокачали: появился новый двигатель и рисунок жар-птицы на капоте машины. Ол Ширг от кабриолета Шон пришёл в полный восторг. Затем, каких-то три часа и к нам вышла обновлённая Шон. Асимметричная стрижка, яркий макияж и синяя туника с узкими брючками. Офицеры засыпали её комплиментами. Заслуженными. Вацлав был счастлив.

— Дам-с починили, поехали искать вам работу. У мола Монте-Карло стояли оба наших корвета. Кормежку грузили и воду.

— О, какая прелесть. Шон восторгалась корветами, а я уговаривал командора «взять бабу на борт»:

— Командор берите, всё равно ховеры без дела стоят.

— Ладно. Только, дай бог терпения, 100 % знание русского и английского, — Вилькицкий, после обдумываний, выставил главное условие.

— Яволь, герр командор. Отобедали в траттории, и я поехал на службу. Лётчики поехали в Оберн искать хату. В своём кабинете застал раздосадованного Борисова. «Так, Вацлаву жизнь наладил, теперь Борисову надо».

— Какая обида тебя грызет, старче? — с кряхтеньем спросил. Старче поведал, что обида прозывалась Эльзой. Забыла про мужа начисто.

— А это ты, Борн, виноват. Ты её завлек в этот, млять, шоу-бизнес. Вины за собой я не испытывал. Эльза замечательно справлялась с ролью гуру шоу-биза. Её кинокорпорация «Новый Голливуд» выдавала, благодаря Сузи, на-гора тонны рекламных роликов (80 % прибылей «БЯШ-телекома»), музыкальных клипов, «мыльных опер», киноспектаклей, комедий и боевиков. В оных снимались наши обрусевшие американцы. — Голливуд есть Голливуд. А стройка их задолбала. Строительный бизнес они забросили. Кунгурские парни также поступили. Отдали свою долю олу Доргу (строительный трест «Орти») и подались в логистику (трест «Ясные колёса»). На деньги, что им причитались от «продажи» товарного состава, открыли автошколы, «закупили» таксомоторы на базе Citroen Mehari, грузовики и пять новых бесшумных, леворульных, двухэтажных автобусов AEC Routemaster. Главная фишка курортного сезона в Ясной. Яркие, стильные, со сдвигающейся крышей, даблдекеры осуществляли круизы по маршрутам на Ростов, Прагу, Каменскую и Куберле-Дальний. Один курсировал по Ясной. Их трест совершил, считай, революцию в распространении автомобилей. Цены на авто упали в десять раз. Ол Ширг догадался золотые монетки через репликатор производить. И автомоторы стали воистину народными автомобилями.