Сэр Найджел Лоринг - Артур Конан Дойл

— Послушайте, господа, неужто вы не можете подождать своей очереди? — проревел он злым низким голосом. — Вы что, не видите, что мы верпуем «Розу Гиени» на глубоководье до пролива? Не время теперь нам мешать. Все ваши товары погрузят когда надо, я вам обещаю. Так что поезжайте обратно в город, повеселитесь там, как сумеете, и не мешайте мне и моим помощникам делать дело.

— Да это же благородный Чандос! — закричал кто-то из толпы. — Добрый сэр Джон.

Сердитый смотритель тут же изменил тон и заулыбался.

— Что вам угодно, сэр Джон? Прошу вас извинить меня, если я был груб, да ведь нам тут так надоедают всякие молодые глупцы из благородных, совсем работать не дают, да еще поносят нас, что мы не можем сделать отлив приливом или повернуть ветер с юга на север. Пожалуйста, скажите, чем могу служить?

— Что это за судно? — спросил Чандос и указал на парус, нырявший на волнах уже довольно далеко.

Кок Бэддинг прикрыл сильно загорелой рукой глаза.

— Оно только-только вышло, — сказал он. — Это «Дева», маленький гасконский шлюп, идет домой с грузом бочарной доски.

— Скажите-ка, не появился кто-нибудь у него на борту в самую последнюю минуту?

— Не знаю, я никого не видел.

— А я знаю! — крикнул какой-то моряк из толпы. — Я стоял у края причала, и меня чуть не столкнул в воду такой рыжий коротышка, он еще дышал, словно бежал всю дорогу из города. Не успел я вмазать ему, как он прыгнул на палубу; они сразу отдали концы и пошли на юг.

Чандос в нескольких словах объяснил Бэддингу, что произошло. Обступившая их толпа тоже жадно слушала.

— Да, да, добрый сэр Джон прав! — крикнул какой-то моряк из толпы. — Посмотрите, куда он направляется. Хоть у него на борту бочарная доска, придет он не в Гасконь, а в Пикардию.

— Значит, надо его перехватить! — прокричал Кок Бэддинг. — Ну, ребята, вот моя собственная «Мэри Роуз», она готова к погоне. Кто отправится в путь, который закончится боем?

Все бросились к лодке; но крепыш смотритель сам отобрал нужных людей.

— Отойди, Джерри, у тебя храброе сердце, да ты слишком толст для такого дела. Ты, Льюк, и ты, Томас, и оба Дида и Уильям из Сэндгейта, вы пойдете на лодке. А теперь нам надо несколько воинов. Вы едете, юный сэр?

— Прошу вас, милорд, позвольте мне поехать с ними! — воскликнул Найджел.

— Да, Найджел, отправляйтесь, а все ваши вещи я ночью переправлю в Кале.

— Там я вас разыщу и — да поможет мне святой Павел! — приведу туда и Рыжего Хорька.

— Все на борт! Время уходит, — нетерпеливо крикнул Бэддинг, а его матросы уже тянули линь и поднимали паруса. — А ты куда? Кто ты такой?

Это был Эйлвард. Он последовал из крепости за Найджелом и теперь пытался протолкаться на борт.

— Я туда же, куда мой господин, — ответил Эйлвард, — так что отойди, моряк, а то получишь!

— Клянусь святым Леонардом, лучник, — сказал Кок Бэддинг, — будь у меня побольше времени, я, проучил бы тебя. А ну отойди, дай место другим.

— Это ты отойди и дай место мне! — крикнул Эйлвард, и, обхватив Бэддинга за талию, швырнул в воду.

Толпа сердито закричала — Бэддинг был героем всех Пяти портов[45] и до сих пор не сталкивался ни с кем, кто был бы равен ему в храбрости. До наших дней дошла эпитафия, где сказано, что он «не знал покоя, пока не навоевался досыта». Поэтому, когда он, как утка, доплыл до каната и на руках поднялся на причал, все в ужасе замерли, не смея даже подумать о том, что ждет дерзкого чужака. Но Бэддинг только рассмеялся, стряхивая с волос соленую воду и утирая глаза.

— Ну, лучник, ты честно завоевал себе место на борту. Такой человек нам нужен в этом деле. А где Черный Саймон из Нориджа?

Вперед выступил высокий темноволосый человек с длинным худым суровым лицом.

— Я тут, Кок, — сказал он, — благодарю, что оставил для меня место.

— Ты тоже иди, Хью Бэддлзмир, и ты, Хол Мастерс, и ты, Дайкон из Рая. Так, довольно. Теперь в путь. И да поможет нам Бог догнать их дотемна.

Уже были подняты передние паруса и нижние на грот-мачте, и сотня рук оттолкнула шхуну от причала. Паруса подхватили ветер, и, кренясь и подрагивая, словно от нетерпенья, как спущенная со сворки гончая, судно пролетело вход в гавань и вышло в канал. «Мэри Роуз» из Уинчелси, маленькая шхуна отважного Кока Бэддинга, полукупца-полупирата, была всем хорошо известна; она не раз доставляла в порт богатые грузы с середины канала, оплаченные больше кровью, чем деньгами. Она была невелика, однако ее скорость и неистовый характер владельца наводили ужас на суда у французского побережья, и не один здоровенный немец или фламандец, проходя узкий Канал, в страхе всматривался в далекие берега Кента, готовясь к тому, что из-за серых скал вот-вот вылетит зловещий алый парус с золотым Христофором[46]. Теперь она шла в открытое море, под всеми парусами, ветер дул с левого борта, и когда она зарывалась в волны, ее высокий острый нос покрывался пеной.

Кок Бэддинг с высоко поднятой головой весело прохаживался по палубе, поглядывая то на раздутые паруса, то на крошечный накренившийся белый треугольник впереди, отчетливо видимый на фоне ярко-голубого неба. Позади оставалась болотистая Кембрийская низменность с отвесными склонами Рая и Уинчелси и скалами, вздымавшимися за ними. Слева по борту поднимались высокие белые стены Фолкстона и Дувра; а далеко впереди, у самого края небосвода, тускло мерцали серые утесы французского берега: к ним и стремились изо всех сил беглецы.

Острым, твердым взглядом шкипер прикинул расстояние до лодки, потом взглянул на заходящее солнце.

— У нас есть еще часа четыре дневного света, но если мы не нагоним ее дотемна, она уйдет: ночи-то теперь черны, как волчья пасть, стоит ей изменить курс — и все пропало.

— А вы не сумеете определить, в какой порт она идет? Тогда мы могли бы ее опередить.

— Отличная мысль, юный сэр! — воскликнул Бэддинг. — Если сообщение предназначено французам возле Кале, тогда ближайший к Сент-Омеру порт — это Амблетез. Но мой кораблик делает три шага, пока этот трус два, так что если ветер не переменится, у нас будет довольно времени. Ну что, лучник? Поубавилось у тебя прыти? А боек ты был, когда рвался на борт и скинул меня в воду.

Эйлвард сидел на перевернутом ялике, лежавшем на палубе. Он жалобно стонал, сжав руками позеленевшие щеки.

— Я с удовольствием бросил бы тебя в море еще разок, — ответил он, — если б тогда мог убраться с этой твоей проклятой шхуны. А если хочешь рассчитаться со мной, я только спасибо тебе скажу, коли отправишь меня за борт: я ведь просто лишний груз на судне. Вот уж никогда не думал, что какой-нибудь час на соленой воде сделает Сэмкина Эйлварда таким слабосильным. Будь проклят тот день, когда ноги мои ушли с добрых красных вересков Круксбери.