Свидание с умыслом - Робин Карр

В воскресенье утром, пока Майк принимал душ, я немного прибралась, сделала кофе, вытерла кухонный стол и прямо в халате отправилась за утренней газетой. В конце улицы я видела машины, кружившие в поисках свободного места для стоянки, а ведь было всего семь утра.

Мои газеты всегда были сложены пополам и схвачены резинкой. Какие бы щедрые чаевые я ни давала почтальону, он все равно не удосуживался доносить газету до крыльца, и мне приходилось идти за ней почти до самого тротуара.

Я положила ее на кухонный стол и налила себе кофе. Я устроилась поудобнее, надеясь, что Майк не заведет болтовню с утра пораньше. В воскресенье утром я не люблю никуда торопиться. Я сняла резинку и развернула газету.

Я думаю, мой крик был слышен довольно далеко. Продолжая кричать, я чуть не скатилась со стула — в газету был завернут сморщенный окровавленный палец.

Оправившись от шока, я выскочила на лестницу. Майк спускался вниз с полотенцем через плечо.

— Газета! — закричала я. — В газете отрезанный палец!

Увидев все своими глазами, он на миг утратил дар речи.

— Боже!.. Может быть, он не настоящий, — с трудом вымолвил Майк.

— Только не трогай его! — приказала я.

— Скверная штука, — сказал он с отвращением. — Только не волнуйся. Я сейчас позвоню этому, как там его…

— Боджу, — подсказала я сквозь слезы. — Телефон в этой книге под буквой «Б».

— Этот сукин сын не в своем уме, — бормотал Майк, набирая номер. — Я слыхал о ревнивых любовниках, но это нечто невообразимое. Что же — они не пришивают пальцы обратно? Чем они там занимаются? Прислали его тебе, как выдранный зуб и… Боджа Скалли, пожалуйста. Это очень важно… Майкл Александр. Да, Александр… Я звоню от Джеки Шеппард и это очень важно. Спасибо…

— Почему он сделал это со мной, Майк? Почему? Я не понимаю, чего он добивается.

Майк пристально рассматривал палец, который казался вылепленным из воска. Ноготь был цел и аккуратно подрезан. Он почесал в голове:

— Под какой бы закон это подвести? Хулиганство? Незаконное удаление частей тела? — Я чувствовала, что к горлу подбирается тошнота. Майк продолжал бормотать. — Беспокоящие действия — вот что может сработать. Жаль, что нет закона против идиотизма. Этот тип просто псих.

— Неужели это на самом деле случилось?

— О, ты сделала кофе, — сказал он одобрительно.

— И ты сможешь его пить?

Майк прошел на кухню и наполнил чашку.

— Ты думаешь, я пью слишком много кофе? В моем сознании кофе почему-то ассоциируется с трупами. Но мертвые тела совсем не вызывают у меня потерю чувствительности. Может быть, они раздражают меня, когда они…

— Довольно! Не надо говорить мне, что и когда тебя раздражает. Я не желаю этого слушать.

— Хорошо, как скажешь. — Он снова обмотался полотенцем. — Кажется, я намочил ковер, — сказал он.

— Я тоже, — сказала я.

В этот момент зазвонил телефон и Майк поднял трубку.

— Да, это я, Бодж. Джеки нашла палец в воскресной газете. Да, да, хорошо…

Он положил трубку:

— Бодж едет сюда. Надо бы надеть на себя чего-нибудь.

— Ты не можешь оставить меня одну с этой дрянью.

— Хорошо, Джек, я предложил бы тебе подняться со мной, но, честно говоря, мне кажется, что тебе лучше следить за ним. Это такая чертовщина, что я не удивлюсь, если ты отлучишься на минуту, а, возвратившись, ничего не найдешь. Не брать же его с собой.

— Не брать! — взвилась я. — Конечно, не брать, пусть он и дальше продолжает играть со мной. Но я знаю — это он был у меня. Он звонил мне на работу, поэтому он точно знал, что дома меня нет. Вполне возможно, что он и отсюда звонил мне. А затем он пошутил с моим будильником, так что я проснулась посреди ночи. Он хотел, чтобы я осталась у него до утра, а на случай, если я откажусь, он и придумал этот запасной вариант.

— Слушай, мне нужно надеть штаны…

— И в то воскресенье, в тот вечер, когда я вернулась из Лос-Анджелеса, он тоже звонил мне. Он позвонил, когда я была дома всего час. Знал, что я буду не в себе и наверняка попрошу его приехать и оказать мне поддержку.

— Джек, постарайся успокоиться, а я пока схожу за штанами.

— Он думал, что я у него в руках, что я буду плясать под его дудку, а если я все же попытаюсь сопротивляться, он найдет способ пронять меня и вывернуть наизнанку, показать, на что он способен — даже, если в моем доме будет дежурить полицейский. — Я на миг замолчала. — Почему ты не надеваешь штаны?

Майк задержался ровно настолько, чтобы запереть дверь на засов, а потом потащился вверх по лестнице. Я продолжала молча ходить взад и вперед по коридору. Если бы в окне показалось лицо Тома Уола, я немедленно схватила бы свой пистолет и послала пулю ему в голову. Я была уверена, что этот безумец охотится за мной. Ему нужно было запугать меня до смерти — зачем, не знаю. В глубине души я была убеждена, что он не в своем уме.

А инстинкт самосохранения говорил мне, что я обязана уличить его.

Когда приехал Бодж, я была вне себя от гнева и ужаса. Я была возмущена несправедливостью всего происходящего. Почему такое замышляют против меня, одинокой женщины, изо всех сил пытающейся встать на ноги после смерти единственного ребенка? Мне это казалось просто бесчеловечным.

— Это дело рук Тома Уола и вы не разубедите меня, — заявила я. — Теперь я все знаю об этом негодяе. Я навела кое-какие справки еще до того, как поехала к нему на свидание. А после того, как просмотришь это, сомневаться вообще не в чем. — Я протянула Боджу папку, которую мне привез Майк.

— Послушай, Джек, ты не должна… — запротестовал он. — Бодж, ты понимаешь, она очень возбуждена, я привез ей эти материалы из Лос-Анджелеса, но ты ведь знаешь, что такое полицейские отчеты… Я не собирался афишировать это; если бы не Джек, которой я просто обязан помогать, я бы никогда…

— Я все понимаю, Майк, — сказал Бодж. — Я только взгляну и больше ничего. Дальше меня это не пойдет.

— Да-да, посмотрите, — настаивала я. — И учтите, что дело до сих пор не закрыто. В то время как здесь он разыгрывает из себя миролюбивого плотника, в большом городе до сих пор считают, что он убил свою жену и дочь. Ему не было предъявлено обвинение, но и подозреваемых, кроме него, тоже нет. Это тот еще сукин сын, Бодж. Я точно это знаю.

— Не волнуйся, Джек, — сказал Майк.

— Я больше не могу не волноваться, Майк. В пятницу вечером, незадолго перед тем, как произошел этот «несчастный случай», я танцевала с ним. Он был очень огорчен, что я явилась на праздник вместе со своим бывшим мужем. Он вел себя просто вызывающе, игнорировал окружающих — он даже не поздоровался с Гарри, Робертой и Сью. И вот, пожалуйста! Он спятил из-за того, что я отказалась плясать под его дудку. Черт бы его побрал!