Ускоренный мир. Том 1. Возвращение Черноснежки - Рэки Кавахара

Наконец Харуюки удалось выдавить из груди голос, похожий на вздох.

– Он… красивый. Очень… красивый. Семпай говорила, что он уродливый, но… ничего же подобного…

– Хмм… вот как…

Лишь голос остался прежним, Черноснежкиным.

– Даже несмотря на то, что у меня нет рук, чтобы держать кого-то…

Договорить она не успела.

ДО О О О О!

Вновь со стороны зрителей раздался взрыв потрясенных воплей.

– У, уоооо! Оооо?..

– Это… этот дуэльный аватар!!!

– Блэк Лотус! Черный король! Она здорова!!!

Пожалуй, сейчас они вопили вдвое громче, чем когда увидели полет Сильвер Кроу.

Черноснежка огляделась и, легонько пожав плечами, произнесла:

– А теперь… Сильвер Кроу. Подними меня, пожалуйста, в воздух.

– Э, ага… да.

Какой бы мощью она ни обладала, вес ее не мог быть больше, чем у Сиан Пайла. Однако же легко сказать «подними меня»; а как ему?..

С тихим вибрирующим звуком Черноснежка, паря над самой крышей, пододвинулась к ошарашенному Харуюки, затем повернулась направо и небрежным движением подняла руки, одновременно чуть опустив поясницу.

Словно приглашая Харуюки понести ее на руках.

Хотя в голове у него было лишь «Э?», Харуюки чувствовал, что здесь и сейчас сбежать он не имеет права. Роняя капли пота со шлема – по крайней мере так ему казалось, – Харуюки неуклюже вытянул руки вперед и подставил под спину и бедра Черноснежки.

– Позаботься обо мне.

Произнеся эти слова чуть игривым тоном, Черноснежка вверила свое тело рукам Харуюки. Под взглядом Такуму, в котором Харуюки уловил (или ему показалось, что уловил) насмешку, он собрал волю в кулак и поднял аватар из черного хрусталя. К счастью, Черноснежка оказалась даже еще легче, чем он ожидал; Харуюки, заставив иглы за спиной завибрировать, оттолкнулся от крыши здоровой ногой.

Со звуком «гюуууу!» он несильно ускорился и полетел вертикально вверх.

Черноснежка в его объятиях, изгибая спину и шею, чтобы получше рассмотреть улицы внизу, шепотом воскликнула:

– Это… потрясающе! На такое и подсесть можно… В следующий раз я хочу устроить дуэль через Прямое соединение и летать все полчаса… ой, уже достаточно высоко.

– Да, – кивнул Харуюки и перешел на парение.

На самом деле они были не так уж высоко. Внизу можно было ясно видеть множество дуэльных аватаров, которые глядели на них с окрестных крыш, задрав головы.

Черноснежка сделала долгий, глубокий вдох и –

Ее громкий, полный достоинства голос, казалось, разнесся до самого горизонта.

– Слушайте все!!!

И мгновенно вся арена затихла.

– Слушайте, Бёрст-линкеры из легионов шести королей!!! Я – Блэк Лотус!!! Я бросила вызов власти королей-тиранов!!!

Клубящиеся черные облака съежились, даже ветер затаил дыхание. Двигался лишь таймер, на котором оставалось всего десять секунд. Посреди всеобщего молчания по миру разнеслось:

– Я и мой легион «Нега Небьюлас»[20] вновь выходим из глубины сети, где мы прятались. Мы уничтожим этот фальшивый мир!!! Поднять мечи! Зажечь костры! Время сражаться – пришло!!!

Глава 9

Поздняя осень, и погода соответствующая.

Кстати, а какой сейчас месяц?

Задавая себе этот вопрос, Харуюки шел в больницу по давно уже привычной дорожке. Он заметил, что звук его шагов участился. Я весь вспотею, когда доберусь. Впрочем, остановить себя этой мыслью он не смог.

Сегодня Черноснежку наконец-то перевели из палаты интенсивной терапии в обычную.

В палату интенсивной терапии посетителей, естественно, не пускали, так что лицом к лицу Харуюки и Черноснежка в последний раз виделись три недели назад. Ничего удивительного, что сейчас ноги сами его несли.

Он выбежал из школы сразу же, как только кончились уроки, так что ноябрьское солнце висело еще высоко, и Харуюки ощущал спиной его теплые лучи. Готовые на все журналистки из школьной газеты, пронюхав откуда-то насчет Черноснежки, поджидали его в засаде у ворот школы, но он включил свой подзаржавевший в последнее время навык «сматывания удочек» и каким-то чудом ускользнул за пределы школьной сети.

Он с радостью вспоминал вчерашний день, воскресенье, когда впервые за долгое время трое старых друзей играли вместе.

Если не считать одного момента, когда Харуюки имел неосторожность подключиться к туристической сети во время подъема на Новую Токийскую телебашню и был вызван на дуэль (которую он выиграл, воспользовавшись преимуществом высоты), день прошел очень классно и без малейших неприятностей.

После решающей битвы трехнедельной давности Харуюки и Такуму в тот же день вместе пришли к Тиюри и там, в ее комнате, рассказали ей все – абсолютно все.

Почему Такуму признался ей два года назад, почему Такуму с тех самых пор постоянно бился лбом об стенку, почему Харуюки и Такуму только что дрались друг с другом, вываливая наружу самые глубокие свои чувства.

Тиюри долго отказывалась верить в существование «Brain Burst».

В конце концов Харуюки и Такуму «ускорились» и быстро сделали всю домашку, которую в тот день задали Тиюри, – тогда она признала, что все это правда; однако затем возникло еще более серьезное препятствие.

Когда Такуму рассказал о бэкдоре, который он получил от своего Родителя – синего Бёрст-линкера, капитана своей секции кендо, – и о том, как он заразил им нейролинкер Тиюри, та взорвалась с мощностью, в несколько раз превзошедшей ожидания Харуюки, и вышвырнула их обоих из комнаты с воплями, что она их ненавидит и их дружбе конец.

Всю следующую неделю Тиюри с ними не разговаривала; однако она провела это время, размышляя над чувствами Такуму со своей колокольни, и решила в конце концов, что отчасти и по ее вине Такуму сделал все это. Так что она простила Харуюки и Такуму с условием, что они купят ей столько самых дорогих парфе[21], сколько она сможет съесть.

Откровенно говоря, Тиюри и Такуму и сейчас еще держались друг с другом немного скованно.

Но Харуюки верил, что со временем все уляжется.

Потому что Харуюки и Такуму спустя десять лет наконец-то стали относиться друг к другу так, как хотела Тиюри, – как настоящие лучшие друзья.

Нет – даже больше, чем лучшие друзья.

Сейчас Сиан Пайл и Сильвер Кроу образовали тандем и плечом к плечу сражались в легионе Черноснежки.

Зарегистрировавшись в больничной сети и поздоровавшись с медсестрой, с которой он за это время полностью подружился, Харуюки на предельной разрешенной скорости направился к палате на верхнем этаже больницы.