Второе дыхание - Дора Шабанн

Фигня-вопрос.

Открыть приложение, просмотреть данные.

И знатно офигеть.

А трекер-то не работает уже больше месяца. Нет сигнала. Датчик не подключён. И произошло это ещё до того, как Улька в гневе умчалась из дома. Как он проглядел даты? И самое главное — а что весь прошедший месяц делала его жена? И с кем? И где? И почему, чёрт возьми, она отключила датчик?! И как ещё нашла-то?

На душе нехорошо похолодало. Но безвыходных ситуаций ведь не бывает. Главное — всесторонне рассмотреть проблему.

Родню жены не спросишь — он ещё в своём уме. Провоцировать низвержение гневных громов и молний себе на голову добровольно? Нет. Остаётся очень неожиданный вариант — Влад. Брат, последнее время, постоянно оказывается «неожиданным вариантом». К чему бы это?

Может пора принять, что да, Алёнки больше нет и не будет. Никогда.

Но есть брат. Влад. И они оба с ним нуждаются в том, чтобы друг у друга быть. Не вежливо и на периферии, а как близкие родственники быть.

Тогда озадачим Влада.

Младший ответил быстро, но непонятно.

Юный падаван: «Говорил с Полей вчера. Уже лучше всё. Видел мельком Ульяну в воскресенье — вроде норм»

Большой Брат: «В смысле, говорил с Полей?»

Юный падаван: «Тебя не касались»

Большой Брат: «Оу. То есть, она в курсе фотографий?»

Юный падаван: «Да, всех. Обсуждать не желает»

Большой Брат: «А ты настаиваешь?»

Юный падаван: «Да, давно пора»

Большой Брат: «Удачи тогда. А Уля чего сказала?»

Юный падаван: «Ничего. Она меня не видела»

Большой Брат: «Но внешне она в порядке?»

Юный падаван: «О! Более чем»

Большой Брат: «Ладно. Скоро буду дома. Надо повстречаться через недельку будет»

Юный падаван: «Как скажешь. Пиши звони»

Большой Брат: «Конечно. Обалдел тут с этой грёбаной работой. Устал. Хочу семью увидеть»

Юный падаван: «Месть, брат, говорят, подаётся холодной. Наслаждайся»

И фото. Одно. Но эмоций от него. Миллион.

Летняя терраса «Мождо» (ноги их там не будет больше), столик с диванами в дальнем углу. На переднем плане, на краю дивана, большой пакет с вязаными Улькиными творениями. Вроде как, не просто так встретились? Широченная спина долбаного Львёнка, затянутая в синюю рубашку, почти во весь кадр, усыпанная золотыми кудрями. Он такой здоровый, что Улька кажется крохотной в его огромных лапах, и её еле видно. Немного плечо, руку, но в основном — тёмную макушку, в которую уткнулся мордой этот бессмертный гад.

Сердце бухает в горле. В башке звенит. В глазах темнеет.

Хочется что-нибудь сломать, кого-то убить, всё бросить… и валить отсюда, туда, быстрее, пока наглый московский мажор…

Вздохнуть. Длинно, со свистом.

Потрясти головой, поморгать.

Выругаться.

И принять одно важное окончательное решение.

На хер эти акции. Жить с местечковым пафосным семейством? Ложиться в постель со снегуркой? Всю оставшуюся жизнь оглядываться на властного тестя? Зачем? Во имя чего?

Он построил карьеру с нуля один раз, неужели, не сможет снова, ведь стартовые условия сейчас куда как лучше.

Но главное, что у него появилось за эти годы — его семья. Не идеальная, а реальная. Живая. Его.

И Улька — его. Только его. Всегда была, есть и будет. А что думают окружающие, да и сама жена, сейчас неважно. Он просто никому её не отдаст. Пока жив.

68. Ульяна. Август. Санкт-Петербург

Нужно отметить, что среда последней гипсовой недели удалась, как, впрочем, и два рабочих дня до неё.

«Городской клуб» зашёл на ура. Мои восторженные старшие дочери сами вставали по организованному Верой будильнику, тихо собирались, наряжались (вполне сносно), быстро жевали кашу или хлопья и ждали меня, так сказать «в каске и в коляске», как в известном анекдоте. По лету, да рано утром мы через весь город проскакивали достаточно бодро, причём обратно я успевала вернуться, тоже минуя пробки. Для нашего города это важно.

В самом клубе дочери освоились довольно быстро, каждый день находили новых друзей, ежедневно вечером говорили, что было классно и завтра они с удовольствием пойдут ещё. Только во всей этой благостной пасторали была одна маленькая, но очень показательная вещь: Надя и Вера посещали строго разные группы. Каждое утро они, восторженно-настороженно прядая ушами, при входе изучали план и темы на день и договаривались кто, куда пойдёт, иногда даже уступая друг другу.

Решила подумать об этом позже. Пока просто взяла на заметку. Безоценочно. Записала в блокнот «Обдумать не спеша».

Вечерняя дорога была похуже, а машин побольше. К счастью, меня спасало лето, чужие отпуска и вообще традиционное житие петербуржцев на дачах. Сидя вечером, по пути в «Клуб», в очередной пробке на Лиговке, я решила, что вместо переживаний, лучше наслаждаться видами любимого города, когда ещё удастся лицезреть? Гулять почти не выезжаем, вся жизнь моя последние десять лет проходит между кладбищем и деревней. Грустно.

Как будто бы и не в архитектурной, культурной и исторической сокровищнице живём.

Возвращаясь к среде, я «сделала финт ушами»: решила совместить остеопата на Васильевском острове и детей у Таврического сада. А ещё, совершенно случайно, от Поли, мне достался Влад. Ну, она написала: «Тебе на завтра Влад не нужен?», я решила, что: «Очень нужен. После обеда: с трёх до семи-восьми». И мне позвонил деверь. Сам. Второй раз в жизни.

Про себя я решила пользоваться мужниными родственниками, пока есть возможность. Что там будет дальше, после нашего с Тёмом разрыва — никто не знает, поэтому надо брать «свободные руки», пока есть такая возможность. Посему в помощь свекрови Номер Один прибыл сын свекрови Номер Два, он же Надин крёстный. Посидеть с Любой. А кому сейчас легко?

Меня удивили его осторожные расспросы на тему, куда я намылилась. Но мне скрывать нечего, потому честно ответила, что сначала в оздоровительный центр на Ваську к остеопату поправить спину, поврежденную гипсом, потом в «12 коллегий», за девочками. Ну а затем, домой, само собой.

Мне показалось, что ответом он был очень удивлён. Выглядел таким взъерошенным совёнком с выпученными глазами. И тогда, и вечером, когда мы, вернувшись дружною толпой, его напоили чаем с пирогами из «Штолле» да отпустили с миром.

В итоге к вечеру среды оказалось, что жизнью я, неожиданно, довольна. Дети старшие радовались ежедневному выездному развлечению, младшая получала разнообразие суетящихся вокруг неё взрослых и стоически терпела ненавистный гипс, я успевала и по дому пошуршать слегка по хозяйственным надобностям, и повязать, и погулять. Чаще всего совмещая два последних действия.

Сеня докладывал, что матушка идёт на поправку и, может быть, в пятницу